Странный мир - Сергей Калашников Страница 13

Развернулись, пошли. Спокойно забрали копья и топорик и, едва скрылись из виду группы, оставшейся у караульного костра, припустили бегом.

* * *

Напряжение, возникшее при встрече с человеческим поселением, которое они так долго искали, оставило после себя настолько сильное впечатление, что ребята, выведя лодку на стрежень, навалились на вёсла вдвоём. Вошли в ритм, успокоились, и три часа выгоняли из крови адреналин. Наверняка ещё до наступления зноя отмахали столько же, сколько за весь вчерашний день. Ну, может не пятьдесят километров, но тридцать верных. И тут их окликнули с берега.

Девушка-подросток в широкой, как сомбреро шляпе махала им с берега и подпрыгивала. Когда стали приближаться, она перебежала, указывая, куда грести. Обогнули оконечность косы, вошли в залив, похожий на тот, что располагался рядом с их речным лагерем, но значительно более длинный, который заканчивался не тупиком, а зарослями камыша, торчащего из воды.

— Приставайте к тому берегу около лодки, — скомандовала встречающая и помчалась куда-то в обход.

Пристали. Рядом наполовину вытащенная на берег лежала долблёнка. Вернее, жжёнка, потому что и изнутри и снаружи её обрабатывали не стальным инструментом, а огнём. Двоих, однако, выдержит. Примчалась девушка. Худющая, загорелая, босая в трусиках и шарфике на груди. В руке копьё с костяным наконечником. На лице улыбка.

— Как хорошо, как здорово, что здесь есть люди, а то мы думали, что только мы и островитяне здесь оказались.

— Привет! Островитяне, это на том берегу? Если день идти вверх по течению?

— Да, там много людей вместе живёт. У них автобус и много еды. Туда фура залетела, гружёная «Дошираками», так что они не голодают.

— А вы не голодаете? Почему к ним не присоединились? — Все трое топают по тропе, которая непривычно круто для этих мест идёт на подъем.

— Витуха поглядела, как они живут, поговорила с тамошними пацанами, и мы решили, что не стоит нам к ним приставать. Тогда уже рыбка ловилась, орешки попадались зрелые и кураги мы насобирали. Потом ракушки стали есть, они хоть и противные, но питательные. Гайка птичек сшибать наловчилась, змей палкой убивать

— Так у вас тут курага прямо на деревьях растёт? — Рипа улыбается счастливой улыбкой, которая бывает при встрече с добрым человеком.

— Нет, растут абрикосы, но они невкусные и давно все попадали на землю. Только мы их собрали, разломили и высушили.

Вот и пришли. При виде строения в голове возникает слово «курень». Землянка, но не выкопанная, а насыпанная. Множество столбов подпирают плетни, поверх которых, вероятно, глина. Горизонтальный потолок и сильно наклонные стены. По краям места для сна, в центре очаг, слепленный из той же незаменимой глины. Видно, что растрескивался и замазывался. И ещё видно, что огонь здесь — основной инструмент. Почти всё пережжено.

На видном месте — полка с сокровищами дома. Две пудреницы, наверняка с зеркальцами под крышкой, картонная коробочка со шпильками для волос. Футлярчики трёх маникюрных наборов, складные плоскогубчики наименьшего размера, в ручках которых спрятаны лезвие ножа, ничего не открывающая открывашка и рахитичные отвёрточки. Две зажигалки, песенник карманного формата, четыре стеклянных флакона: одеколон, лосьон и двое духов. Рипа взяла в руки один из пузырьков и посмотрела на Славика. Что выражал этот взгляд, он так и не понял, но не счастье, это точно.

А под навесом булькал на огне кривобокий горшок, в котором помешивала их провожатая, назвавшаяся Зиной, и продолжала свои ни на секунду не прерывающиеся речи.

— Костяки загрызенных животных иногда встречаются в степи, но камней не отыщешь. Мы раскопали один, только он очень большой. Поэтому вытачивать инструменты приходиться прямо там, где он лежит. Пришлось делать над ним навес. А наши уже скоро придут, вон, Манька прибежала, — указала в сторону, где среди кустов «нарисовалась» маленькая пятнистая олениха с выразительным взглядом. А дальше показались четыре девичьих силуэта. Один — загорелый и без избытка одежды, а два в лёгких сплошных одеяниях, похожих на те, что носили рабы в фильмах про американский юг. Девочки-подростки, сверстницы Зины. Четвертая — дама чуть за тридцать в шортах до колен и майке, обтягивающей очень гармоничную… и пропорциональную… Рипа даже на ногу Славке наступила.

Два неслабых мешка, принесенных прицепленными к положенным на плечи палкам, поставили на землю, поздоровались, перезнакомились, умылись и за стол. Прибывшим мытьё помогло мало. Руки их выглядели так, как будто они их только что вымазали йодом, или еще чем-то, таким же стойким, коричневого цвета.

— Орехи собирали, — пояснила женщина, назвавшаяся Тамарой. Она подняла руки в дирижерском жесте. Четыре девушки подбрались… и прозвучала короткая музыкальная фраза, исполненная на голоса. — Вокальный квартет «Квакушки», — пояснила руководительница.

* * *

Ощущение единства с этой группой возникло сразу. Их, ехавших на стареньком «пятачке» руководительницы, чтобы дать концерт в доме престарелых, «переставило» в степь, причём так, что они налетели на оленёнка. Вопрос о том, куда они попали, возник у девчат после того, как они поняли, что не знают, как доставить раненое животное в ветреринарку. Остановились перед оврагом и долго его объезжали, навернув круг в сотню с лишним километров, пока не вернулись в ту же точку, но с противоположной от препятствия стороны.

Продолжили движение и не доехали до границы поймы буквально километр. Закончился бензин. И пять эфемерных созданий, намаявшихся в пропечённой жарким солнцем жестянке, докатили свой экипаж до тени, примотали сломанную ногу оленёнка к палочке и стали устраиваться, как могли. Славка мысленно стекал под стол, когда шла речь о ловле рыбы руками, о сбивании птичек двумя носовыми платками с песком, связанными шнурками от кедов, о резке лозы маникюрными кусачками, которые на самом деле педикюрные, но Гайка, которая Галя, считает, что они маникюрные, потому что у неё такие ногти…

Хорошо посидели после похлёбки, которую ели из выжженного деревянного корытца черпачками из створок ракушек, вставленных в расщепленную палочку. Что характерно, эти изделия оказались адаптированы под правшей. А потом двинулись за орехами.

Белокожие Гайка и Тинка были одеты в белые в прошлом одежды, пошитые из концертных блузок, Витуля и Тамара, такие же смугленькие, как и оставшаяся дневалить Зинка-корзинка, просто накинули на плечи платки, пока путь проходил через открытое место. А потом они добрались до низины, заросшей массой самых разных деревьев. Грецких орехов здесь хватало. Славка с Витулей трясли ветви, забравшись наверх, а остальные собирали, освобождали от кожуры, выносили сушиться на солнышко.

— Так легче нести, — объясняла Гайка. — После мы их на раскалённом песочке на косе доводим, а уже потом складываем в корзины. Лишнего не будет, а вашей команде орешки зимой не помешают, и кураги не забудьте прихватить. Она не очень сытная, но если приготовить с мясом, сильно улучшается на вкус.