Герои и Злодеи. Ники 2 - Ольга Смышляева Страница 13

— Ты предполагаешь, что сумеешь сделать его, док?

— Не предполагаю, а делаю чёткие выводы на основе анализа уже имеющихся данных с учётом новых обстоятельств. Единственная загвоздка во времени, на создание радиометра уйдут дни, так что начнём поиски по старинке — через информаторов. Сгоняй в Стоград, потолкуй с мужиками, кто не испугается. Вполне вероятно, наш беглец уже где-нибудь объявился.

Лендер сдёрнул с вешалки свою куртку, достал из тумбочки револьверы и проверил заряд.

— Ага.

— По-тихому, — тут же предупредил Юлиус. — Если Парис успеет натворить глупости, наши имена не должны всплыть ни в одном из разговоров. Мы найдём его, убедим вернуться и больше без жёсткого контроля не оставим.

— Но...

— Никакой ему теперь собственной комнаты! — рявкнул доктор, заметив моё желание возразить. — И никакой свободы.

— А если жутик не одумается и откажется возвращаться? — Ленд с намёком крутанул оружие, прежде чем убрать его на положенное место под курткой. В тридцатиградусную жару носить что-то плотнее футболки нелепость, но перед людьми лучше лишний раз не сверкать револьверами направо и налево. — Собери какую-нибудь штуковину вроде Преобразователя наоборот или я сам разберусь с беглецом, пока он не попал в плохие руки.

— Не поддавайся эмоциям, — поморщился Юлиус. — Объект нужен мне живым. Тем более, у тебя всё равно не получится его ранить. Парис знает об эффекте супериора Пернатого, о том, что пока он находится в полёте, силовая оболочка тормознёт любую пулю, выпущенную с расстояния дальше полуметра.

— Значит, подойду ближе.

Посчитав разговор оконченным, Лендер развернулся и вышел за дверь.

Дом погрузился в гнетущую тишину, прерываемую лишь ритмичным тиканьем больших напольных часов. Они показывали полпятого. Врут, конечно же. Годы постоянных скачков электромагнитного излучения не лучшим образом сказались на их механизме. Я осталась стоять на месте в разрозненных чувствах. Что правильно, а что нет, всё смешалось. С одной стороны, Парис не раб, чтобы держать его на поводке по прихоти хозяина, но с другой — он принадлежит Юлиусу в большей степени, чем ребёнок принадлежит родителям. Он уникальное и крайне опасное создание, его нельзя мерить привычными человеческими понятиями, и я не имела никакого права лезть со своей самодеятельностью.

Некоторое время Юлиус смотрел на стену, обдумывая какие-то свои мысли и, наконец, вспомнил обо мне.

— Выходной отменяется, Ники, — сказал он, направляясь в сторону лаборатории. — У нас полным-полно дел, которые не терпят отлагательств.

— Так точно, босс!

— И ещё кое-что. Запись о сегодняшнем проступке будет занесена в твою трудовую карточку с удержанием одной трети зарплаты и отменой выходных вплоть до разрешения проблемы. Понятно?

Я с энтузиазмом кивнула. Ещё как понятно и нет никаких возражений! Буря пронеслась мимо, меня не уволили, а с остальным мы разберёмся.

Едва веря в свою удачу, собрала подсохшие волосы в удобный узел на затылке, скрепила его резинкой и поспешила за доктором.

***

Ровно четыре дня ничего не происходило. Ничего подозрительного или хотя бы просто необычного. Мы в напряжении ждали новостей, плохих или хороших, лишь бы они были. Всё это время Лендер пропадал в Стограде, домой заявляясь лишь на несколько часов в день. Слонялся по всем известным и неизвестным притонам, где без вопросов и лишнего шума могли бы заночевать даже зелёные человечки с альфы Центавры. Собирал сплетни, изучал газетные листки и закидывал удочки по всем старым знакомым. Безрезультатно. Парис будто в воду канул, и этому трудно найти логичное объяснение.

Второй день подарил надежду, но всего лишь на пару секунд. Во входную дверь постучали. Соседей исключаем сразу, они с нами вообще не здороваются. Старые приятели в гости не заходят, а герои могут заскочить на огонёк только в одном случае — случае крупных неприятностей, причём не у них, а у нас. Но как выяснилось, существует и четвёртый вариант — ректор Стоградского НИИ имени Рэмируса, почётный академик семи лучших учебных заведений Республики Сэбинус Зэйно. Доктор Алерайо без объяснений сорвал генетикам защиту дипломов и даже не соизволил принести извинения. Академик не спрашивал причин столь вопиющего поступка; без лишних слов он протянул мне конверт с гербовой печатью Верховного суда, пожелал приятного дня и удалился.

— Повестка. — Юлиус быстро прочёл послание и небрежно сунул его в урну для бумаг. — Ничего серьёзного.

— Уверен? Ты уклонился от исполнения обязанностей, возложенных на тебя судом.

— Всего лишь административка, нет нужды беспокоиться. Чего они сделают? У меня уже пожизненный приговор с правом апелляции только через шесть президентских амнистий. Теперь будет через семь, нашлась проблема. Я не попрусь в оплот продажного правосудия только для того, чтобы судья сказала мне об этом лично.

Зря он так. Однажды неуважение к суду дорого ему аукнется.

Конец нашего неведения наступил вечером пятого дня. Грянул громом! И настоящим, и метафорическим.

Мы с Юлиусом сидели в ярко освещённой лаборатории, уже ничем не напоминающей медицинскую комнату. Сюда вернулись столы, приборы, электрическое и механическое оборудование, исписанные формулами и теориями доски. Над рабочим столом привычно сияли спрятанные под толщей защитного стекла мониторы. Пять из них высчитывали для Юлиуса различные уравнения, а шестой крутил новости "Четвёртого" канала нон-стоп. Была вероятность, что вездесущие телевизионщики отыщут Париса раньше Лендера. Он один, а на них работает каждый владелец телефона с камерой, желающий получить несколько стогов за интересное видео.

Доктор Алерайо завис возле досок с журналом в одной руке и карандашом в другой. Взгляд расфокусирован и направлен в глубины недоступного простым смертным мира. Пока ещё особых результатов он не достиг, разработал лишь примерный план. Моей же задачей на сегодня была подготовка сцинтилляционных кристаллов — чувствительных к ионизирующему излучению детекторов на кристаллах активированного натрием цезия. Их требовалось очень и очень много. Чтобы покрыть всю площадь Стограда, нужно не меньше тысячи антенн.

— И снова по нулям. — В лабораторию вошёл Лендер.

Оставляя на чистых плитках пола следы ботинок, он прошагал к нам и тяжело уселся рядом со мной, положил руки на стол и уткнулся в них лбом. Задремавшая мышь по кличке Королева встрепенулась и недовольно зашипела на него. Видок у Ленда был неважный. На лице щетина, волосы блестят от капель дождя, такое впечатление, что отключится в любую минуту. К своей работе он всегда относился серьёзно, не халтурил и выкладывался по полной. Супериор делал его нечувствительным к боли, но никак не к усталости.

Я подвинула ему кружку с нетронутым кофе, которую он осушил в один глоток.

— Чёрт, никак не могу понять, куда же он мог заныкаться?! — Ленд ударил кулаком по столешнице, отчего мои кристаллы, сложенные в ровные стопочки, рассыпались в разные стороны.