Царевна, царица, богатырь и птица - Наталья Филимонова Страница 13

Последние слова Ратмир слушал, будто не до конца понимая их смысла.

– Ты же знаешь… я маг. Я не могу совершить убийство. Мы клянемся не творить зла. Моя клятва пока не закреплена чарами, но…

– Конечно, любовь моя, –  Изабелла закрыла ему рот поцелуем. –  Я никогда не стала бы просить тебя о таком.

Такие разговоры повторялись не раз. И каждый раз, видя синяки и ссадины на совершенном теле любимой женщины, юный колдун стискивал зубы и задыхался от ненависти.

Мысль о том, что господину Линдену было бы лучше просто умереть, освободив прекрасную Изабеллу, все чаще возникала в голове Ратмира.

Разве он не маг? Разве не может сделать так, чтобы никто ничего не заподозрил?

А клятва… что, в конце концов, есть зло? Разве не доброе дело –  освободить от жестокого тирана ни в чем не повинную молодую женщину? Разве сам господин Линден –  не зло во плоти?

Яды и противоядия были специализацией и темой диплома Ратмира. Чтобы знать все о лечении, надо знать все о болезни. И он знал все о ядах.

Месяцы проходили будто в тумане. Редкие жаркие встречи, горячечный шепот в темноте. А днем –  снова лекции и семинары, вдруг оказавшиеся какими-то неважными, будто все это –  совсем из другой жизни, ведь настоящее –  лишь там, в тесной парковой сторожке. И все, что казалось смыслом жизни прежде, отошло вдруг на дальний план.

Ратмир создал для Изабеллы гениальный яд. Идеальное орудие убийства. Потому что отравленный этим ядом умирал своей смертью – и от исключительно естественных причин. Этот яд, за полчаса испарявшийся из открытой посуды без следа и неопределимый в крови никакими исследованиями, на самом деле не убивал – он только слегка подталкивал.

У каждого человека, даже внешне совершенно здорового, найдется слабое место в организме. Скажем, у кого-то смолоду пошаливает сердечко. Ну как – пошаливает: колотится порой слишком заполошно от испуга или от радости, а когда и покалывает. Но с таким сердцем вполне можно прожить долгую счастливую жизнь… а можно и не прожить. У кого-то не совсем в порядке печень, у кого-то почки. И если это «не совсем» чуть-чуть подтолкнуть…

Или, скажем, аллергические реакции. Чаще всего они проявляются насморком, сыпью и другими неприятными, но не смертельными симптомами. Но иногда – нечасто, но случается – шок и мгновенная смерть.

От обычной простуды люди порой умирают. Да, это бывает редко, и чаще с теми, кто и так был нездоров и ослаблен, но ведь – случается же!

Невинная царапина на пальце может привести к заражению крови. А несвежий пирожок, купленный на улице, – к отравлению. Обычно не смертельному, конечно, но…

На самом деле человек десятки и сотни раз в своей жизни, а то и не один раз на дню, оказывается в ситуациях, когда он мог бы умереть – причем исключительно от естественных причин. Но обычно все силы организма направлены на то, чтобы это предотвратить. И вероятность смерти из-за царапины или простуды очень-очень невысока. Такие «везунчики» бывают, и все об этом знают, но никто не пишет завещание, оцарапав палец.

Но если сменить вектор –  сделать так, чтобы организм не сопротивлялся, а, напротив, сам искал смерти, стремительно распространяя в крови яды, размножая вирусы, пестуя болезни… человек проживет очень недолго. Любой человек. И смерть его всех удивит – надо же, какая нелепость! – но не вызовет никаких подозрений.

Человек, принявший яд Ратмира, не умирал сразу и оставался внешне совершенно здоровым, так что отравителю не грозили никакие подозрения. Просто этот человек уже носил в себе свою смерть. И произойти она могла в любой момент – через день, неделю или месяц. От невинной болезни, что была у него много лет и никогда не беспокоила, или от первой же хвори, какую в ином случае он мог и не заметить. А то и вовсе от пустяковой занозы.

Изабелла плакала и говорила, что не сможет сама подлить яд –  несмотря ни на что. Конечно, Ратмир не мог и просить ее об этом. Он должен был сделать все сам.

Он пришел в дом градоправителя, не скрываясь, –  якобы чтобы поблагодарить госпожу Линден за рекомендательное письмо. В руках у него был букет цветов и бутылка великолепного красного вина.

– Мы познакомились с этим талантливым юношей на приеме в прошлом году, –  говорила Изабелла мужу с чарующей улыбкой. –  Ты должен помнить, дорогой. Когда я услышала о вакансии в городской управе, сразу подумала о нем.

– Надо же, –  удивился господин Линден. –  Я не видел твоей рекомендации. Ты раньше не интересовалась делами управы. Впрочем, я, конечно, доверяю твоему мнению. Мои люди непременно рассмотрят все рекомендации и обратят на юношу внимание.

Явившегося так неожиданно студента принимали в малой гостиной. И, конечно, ему предложили закуски, а расторопный слуга тотчас разлил по бокалам вино –  дань вежливости, даже если о своем визите гость не извещал заранее.

Вскоре на стеклянном чайном столике теснились блюда с фруктами, сырами –  и три хрустальных бокала. Лучшего случая и придумать было нельзя.

Изабелла вовремя отвлекла супруга, окликнув и отозвав для чего-то в сторону. Быстрым движением извлечь из рукава крохотный флакон с прозрачной жидкостью, отщелкнуть пробку, наклонить над бокалом. Достаточно пары капель. И снова спрятать флакон.

И вот хозяева уже вернулись за столик, где в одном из трех бокалов с великолепным красным вином поджидала смерть.

Изабелла, усаживаясь на свое место, украдкой пожала под столом руку Ратмира. Повернувшись к ней, колдун ободряюще улыбнулся. Дело сделано, любовь моя. Теперь все будет хорошо.

Оборачиваясь обратно, лишь краем глаза он уловил бесшумное движение. Господин Линден… поменял местами бокалы?

Ближе к нему был бокал Ратмира, до Изабеллиного он не дотянулся бы незаметно. Значит, отравлено теперь вино колдуна?

Возможно, все сложилось бы совсем иначе. Если бы не зеркало на стене. Подняв взгляд от бокала, чтобы посмотреть на градоправителя, Ратмир уловил отражение Изабеллы.

Прекрасная жена градоправителя смотрела на него торжествующе и чуть насмешливо.

Так, будто и она успела заметить, что сделал ее супруг.

Так, будто это ровным счетом ничего не меняло.

*

В одно мгновение в голове Ратмира пронесся целый вихрь безумных мыслей.

Что, если все было совсем не так? Что, если Изабелла –  не столь уж невинная жертва?

Да и жертва ли?

Он знал обо всем только с ее слов. Синяки и ссадины? В сторожке всегда царил полумрак. Лечить себя Изабелла никогда не позволяла –  чтобы муж ничего не заподозрил. Могли ли эти следы быть ненастоящими? А если и настоящие –  действительно ли оставил их именно господин Линден?

Впрочем, след на ее руке юный маг видел при дневном свете. Да и будь между супругами все гладко… едва ли градоправитель стал бы сейчас заменять бокалы.

Конец ознакомительного фрагмента