Доктор Кровь - Георгий Полевой Страница 13

Разворачиваюсь вправо. Прямо на меня несутся еще двое «духов». Вскидываю автомат, «калашников» разразился длинной очередью. Тела моджахедов задергались под градом пуль, их отшвырнуло в сторону. Отскакиваю за укрытие и быстро меняю опустошенный магазин. Руки сами выполняют необходимые операции, а взгляд ищет санитаров. Где же мои «эскулапы» – скорее к ним…

Постепенно сопротивление моджахедов слабело, бой разбился на несколько очагов, вспыхивали и затихали перестрелки. Рядом расположился комроты вместе со своим радистом, парой пулеметчиков и снайпером.

– Явился?

– Так точно.

– Сейчас идем на прорыв, нашли наших. Подтянутся гранатометчики, и ударим. – Капитан Островский обернулся к радисту. – Ну что у тебя там?

– Они уже подтянулись, – кивнул радист, прижимая наушники. – Сейчас начнут.

Грянули взрывы, как только пыль осела, сквозь рваные клочья дыма десантники рванулись в атаку. Яростно трещали автоматы. Последнюю сотню метров бойцы преодолели на одном дыхании.

Мощный удар десантного ботинка вынес хлипкую дверь сарая. В ноздри ударил запах навоза и прелой соломы. Десантники замерли, выставив во все стороны стволы. В полутьме маячили серые фигуры.

– Не стреляйте, мы свои, – послышался тихий голос. Слова принадлежали высокому худому парню в лохмотьях, которые некогда были военной формой. На изможденном, покрытом щетиной лице отчаянной надеждой светились глаза.

Несколько десантников осторожно вошли внутрь, автоматы они опустили, но пальцы держали на спусковых крючках.

– Кто такие? – спросил капитан Островский. – Выходите по одному и представляйтесь.

– Я – Руслан Тихомиров, лейтенант. Командир второй роты 104-го мотострелкового полка. Со мной еще трое ребят. И из других подразделений много. Нас тут двенадцать человек.

За его спиной жался невысокий худощавый парнишка.

– А ты откуда? – спросил капитан Островский.

– Рядовой Степанов, Игорь. Сто вторая мотострелковая дивизия, – едва слышно ответил тот.

Вместе с солдатами, запертыми в тюрьме, оказались и двое местных, как выяснилось, отец и сын. Их местный главарь тоже приговорил к смерти, обвинив в предательстве и пособничестве «федералам», чтобы отобрать трех баранов. Все это удалось выяснить с помощью переводчика.

Пленники выходили, называли себя и сразу же попадали в заботливые руки врачей. Я вместе с санинструкторами понимал, что от нашей быстроты и профессионализма сейчас зависят жизни всех: и спасаемых, и спасателей, и каждый был на своем месте, и каждый знал, что ему делать. Пригодились знания, полученные в Военно-медицинской академии, и навыки, вбитые инструкторами в учебке.

И все же проблема транспортировки личного состава и спасенных солдат встала в полный рост. Одних бывших пленников было двенадцать человек, да еще плюс к этому двое тяжелораненых. Да и те, кто остался в строю, утомлены боем. Моджахеды сейчас вцепятся в нас мертвой хваткой и уже не отпустят свою добычу.

* * *

– Радист, вызывай «вертушки», – приказал капитан Островский.

– Есть, – боец развернул рацию и поправил радиогарнитуру. Его пальцы быстро завертели верньеры, настраиваясь на нужную волну: – Я – «Медведь», прием, вызываю «Терек». Прием, «Терек», прием…

– «Медведь», прием, «Терек» на связи… – донеслось сквозь помехи.

– Командир, «Терек» на связи!

– Передавай: «Тушенку получил, высылайте ящики».

– Понял, выполняю, товарищ командир, – радист склонился над рацией и поправил наушники. – Товарищ капитан, «вертушки» будут только через час.

– Через час нас «духи» кончат, – мрачно ответил Игорь Островский.

Десантники занимали круговую оборону. «Братишки» рассредоточивались, маскировали огневые позиции. Развернули трофейные пулеметы и свой крупнокалиберный «Корд». Поставили на треноги автоматические гранатометы.

Где-то между камнями, невидимые, затаились снайперы.

Они-то первыми и заметили душманов, приближающихся к позициям десантников. Глухо захлопали выстрелы бесшумных винтовок. Рухнул один моджахед, второй, третий, десятый.

Десантники быстро залегли, готовясь встретить моджахедов. Когда те подошли на дистанцию прицельного огня, их встретили дружным залпом. С флангов поддержали пулеметы. Оставив на камнях убитых и добив своих раненых, моджахеды отошли.

– Ну, все… – капитан Островский передернул затвор бесшумного штурмового «Вала». – Это была разведка боем, сейчас они попрут по-настоящему.

– Товарищ капитан, разрешите обратиться, – я, прячась за камнями, подбежал к импровизированному командному пункту. Здесь возле рации собрались офицеры во главе с командиром десантно-штурмовой роты и авианаводчиком.

– Чего тебе?

– Раненым стало хуже. Тот рядовой, что ранен в грудь, я боюсь, что ему нужна срочная эвакуация. У нескольких наших обширные ожоги, раны начнут гноиться. Те ребята, которых мы вытащили из плена, истощены… Они очень слабые, еле на ногах держатся. Некоторые просят дать им оружие, но какие из них сейчас воины?..

– Н-да… – глубокомысленно заметил командир. – Доктор, что можно сделать?

– Все, что нужно, я уже сделал, нужна эвакуация, и чем скорее – тем лучше.

– А вот с этим, браток, пока напряженка.

– Товарищ капитан, разведчики на связи, – доложил радист.

– Дай сюда, – капитан Островский прижал переданные радистом наушники и микрофон радиогарнитуры. – «Медведь» вызывает «Барса», прием.

– «Барс» на связи, прием, – разведчики примерно в километре от аула оседлали высотку, с которой открывался хороший обзор практически во все стороны. Невидимые сами, они могли контролировать подходы к аулу. – «Медведь», к вам по ущелью направляются крупные силы боевиков. Приблизительно три сотни штыков, гранатометы, тяжелые пулеметы. Как поняли меня, прием?..

– Понял тебя, «Барс», прием. Продолжайте наблюдение. В бой не ввязываться, себя не обнаруживать. Конец связи.

– Понял, «Медведь», продолжаю наблюдение.

– Авианаводчик, вызывай поддержку!

– Есть, товарищ капитан, – офицер боевого управления ВВС склонился над своей рацией. – Поблизости патрулирует пара штурмовиков «Су-25 СМ», будут здесь через четверть часа.

Над горами послышался грохот двигателей ударных самолетов. Эти уникальные машины были созданы еще накануне Афганской войны 1979–1989 годов. И с тех пор легендарный штурмовик заслужил славу «крылатого танка», участвуя во всех локальных конфликтах в России, на постсоветском пространстве и вообще в мире.

– «Волкодав», прием, я – «Медведь». Прием!.. Необходимо прикрытие. Двенадцатый квадрат, по «улитке» четыре. Как слышите меня, прием.

– Вас понял, выполняем.