Война Цветов - Тэд Уильямс Страница 13

Пока Наперстянка с Дурманом разыскивали зеркала, Чемерица стоял, небрежно заложив руки в карманы брюк. В угол, где сидел Устранитель, он не смотрел — возможно, из учтивости, хотя таковой и не славился. Он еще не видел Устранителя в этом самом откровенном из его обличий, но повидал много такого, что его почтенные сподвижники и вообразить себе не могли — и даже не поморщился при этом.

— Вы должны понимать, что мы переступаем черту, — сказал он, глядя, как Дурман перебирает стопку картин в рамах. — Это не то, что было в деле с нерожденным младенцем. В случае неудачи нас всех может поглотить Забвение, включая и вас.

— Для меня это не столь уж страшно, милорд.

Чемерица обеспокоился было, но тут же отвлекся: фигура во мраке колыхнулась и даже как будто собралась выйти на свет.

— Не трогайте это! — крикнул Устранитель надтреснутым, но поразительно громким голосом. — Поставьте на место!

Лорд Наперстянка наискосок от них вздрогнул и торопливо поставил на пол резной ларец, который взял было в руки.

— Зеркала там нет, — уже спокойнее сказал Устранитель. — Посмотрите в соседней куче, а ларца больше не касайтесь.

Чемерица, уловив в его тоне страдальческие ноты, поднял тонкую бровь, однако промолчал.

Оба знатных лорда, использованные в качестве грузчиков, наконец вернулись к ним, таща два больших зеркала в некрасивых рамах черного дерева. Следуя указаниям Устранителя, они разместили их на полу одно напротив другого, на расстояний вытянутой руки.

— Возьмите. — Рука Устранителя с черной свечой на мгновение высунулась из мрака. Наперстянка и Дурман отвернулись, но Чемерица шагнул вперед и взял свечу. — Поставьте ее между зеркалами, зажгите и тут же уйдите.

Чемерица, чиркнув указательным пальцем о большой, высек огонь. Потолочные отверстия в тот же миг сузились или что-то их заслонило. Склад на какое-то время погрузился во тьму, не считая огонька свечи.

— Тишина теперь, — сказал Устранитель. — И хотя говорить об этом нет нужды, я все равно скажу: не становитесь между зеркалами и никоим образом не мешайте свету свободно проходить в обе стороны, пока я не закончу.

Он тихо запел — звук был едва различим за его хриплым дыханием. Это продолжалось довольно долго. Огонек свечи съежился и стал не ярче пламени светлячка — крохотная точка, служившая, однако, фокусом всей окружающей ее тьмы.

В пространстве между зеркалами начало сгущаться что-то вроде слабо светящегося облака, словно огонь свечи каким-то образом рассеивался. Оно становилось все четче, не становясь при этом плотнее, перетекая от одного зеркала к другому. Казалось, что оно вот-вот примет какую-то форму, но этого не происходило: в нем возникали очертания лица, темной дыры рта, пустых глазниц. Даже трем лордам Эльфландии трудно было смотреть на это дольше нескольких мгновений. По мере того как нестройное пение Устранителя становилось громче, облако двигалось все резче, дергаясь и рывками сдвигаясь от зеркала к зеркалу, точно живое существо, ищущее выхода из клетки. Комнату наполнил пронизывающий холод. Бесплотное нечто разинуло рот — шире, еще шире, словно могло поглотить самого себя, если бы захотело.

— Что это? — произнес Чемерица с точно выверенной модуляцией, без излишней, выдающей страх громкости и ненужного трепета.

Не сразу ответивший, усталый голос Устранителя шел, казалось, откуда-то издалека.

— Иррха. Древний ужас, дух, приносящий чуму, забытый в мире смертных со времен разрушения Вавилона.

— И что же... он способен совершить требуемое? Вы говорили, что сила без разума в данном случае бесполезна. Уж не хотите ли вы сказать, что вот это... обладает разумом? — Чемерица, как бы ища поддержки, взглянул на своих спутников, но те с болезненной завороженностью смотрели только на фигуру между зеркалами.

— Оно не нуждается в разуме. То, что один из вас совершил бы сознательно, оно совершит инстинктивно, за неимением лучшего слова. Оно ужасно в своей неотвратимости. Оно последует за своей жертвой, куда бы тот ни отправился, в любом из миров, без отдыха, без малейшего намека на сомнение или колебание. Иррха не мыслит так, как вы или я, но ему это и не нужно. Во время погони он в случае надобности присваивает себе новые тела, поэтому усталость ему неведома. В конце концов — неизбежно — он настигнет свою жертву, схватит ее и доставит сюда. Тот, кто вам нужен, в тисках иррхи расскажет все, что вы захотите, сделает что угодно, лишь бы освободиться из плена этого воплощенного голода.

— Понимаю, — сказал Чемерица. — Что ж, превосходно.

— Ужасно, — сказал лорд Наперстянка.

— И ужасно, и превосходно в то же время, — подытожил Устранитель. — В любой сфере существует лишь немного совершенных вещей, и это одна из них.

Когда трое лордов снова вышли в коридор, два телохранителя-огра стояли, бессмысленно глядя в потолок и свесив руки. Ноги плохо повиновались им — они только и могли, что плестись следом за хозяевами. Лишь когда дверцы лимузина захлопнулись и шофер с лошадиным лицом развернулся к выезду из порта, охранники начали моргать и что-то мямлить. По мере удаления от прибрежного района они снова обрели дар речи, но так и не сумели вспомнить, что случилось с ними во время ожидания в коридоре.

— Но ведь ты же выручишь какие-то деньги за дом? И сможешь купить себе собственную акустику.

— Не знаю. Вряд ли — пока, во всяком случае.

— Слушай, я серьезно. Они поступили по-сволочному. Я завтра же уйду от них, только скажи. Найдем других, не проблема. Гитаристов везде пруд пруди. Мир полон тощих парней, которые все старшие классы средней школы просиживают у себя в комнате и копируют соло Ван Халена.

Тео не удержался от улыбки. Хотя Джонни его и не видел.

— Только этого мне и не хватало — связаться с очередным любителем продолжительных гитарных соло.

— Как скажешь. Можем клавишника взять вместо гитариста. И будем играть что хотим. Ты раньше писал классную музыку, Тео. И тексты тоже — помнишь, про отца своего, что он был грозой или молнией? Вот и пиши снова. В «Клаудс» ты только зря пропадал. Вернись к истокам, чувак. Когда мы только познакомились, я, бывало, думал: этот парень точно далеко пойдет. И не хотел от тебя отставать. Теперь ты можешь снова стать этим парнем.

— У нас что — Национальный месячник Тео? — Кэт тоже говорила что-то в этом роде. «Потенциал». Хорошее слово, когда тебе двадцать, и не очень-то уместное, когда перевалило за тридцать.

— Чего ты гонишь? Я просто говорю, что у тебя таланта на пару тонн — вот и пусти их в дело.

Говорить было трудно. Приятно снова услышать Джонни, и хорошо, что они, преодолев его сбивчивые извинения, вступили в область, где им обоим удобно (например, то, какой Крис Ролле засранец), но теперь Тео устал. Ему мало приходилось говорить последнее время, и он отвык.

— Не знаю я, Джон-О. Все может быть. Может. Попозже. Сейчас мне пока неохота музицировать. Оставайся пока в «Клаудс». Крис правда талантливый, хотя я этого поганца на дух не выношу. Может, вы в самом деле диск запишете. Не надо из-за меня уходить.