Мефодий Буслаев. Лед и пламя Тартара - Дмитрий Емец Страница 13

К Даф, на плече у которой сидел Депресняк,подошла суровая контролерша и, потрясая свистком, заявила, что с кошками вметро нельзя. Депресняк не перенес такого унижения и сердито зашипел.

– Это не кошка! Это ребенок! – сказал Мефи быстро провел ладонью перед глазами контролерши.

– Ты что, пацан, сбрендил? Дурой менясчитаешь? Я что, кошки от... – с яростью набросилась на него контролерша ивдруг застыла, открыв рот.

– Наш младшенький. Кирюшечка. Еще есть двоестаршеньких, но они с бабушкой дома сидят, – сказал Меф, делая шаг всторону, чтобы Дафна не достала его пинком.

Улита выудила в толпе смешного парня с редкойбороденкой в двенадцать волосинок. Такие бороденки любят носить студентыпервого-второго курсов, чтобы было что выщипывать на экзаменах.

– Молодой человек, спросить можно? Что вы зарозу такую купили? Палка длинная, а бутон крошечный? Это чтобы ваша девушкамогла почесать себе спину? – пристала к нему Улита.

Так и не дождавшись ответа, ведьма потеряла кпарню интерес и занялась другими пассажирами. К тому времени они были уже наэскалаторе, а потом и на платформе.

– Эй, мужчина, вы мне на ногу наступили! Аесли я вам наступлю? Это ж гипс будет, однозначно!.. А вы, девушка, под поездсобрались бросаться? Если нет – тогда закройте «Аннушку Каренину» и отойдите открая платформы.

Подошел грохочущий состав. Арей вошел и сразузанял удобный закуток у двери. Дафну с котом и Мефа толпой пронесло в серединувагона. Улита, слишком массивная, чтобы ее можно было толкать безнаказанно,ухитрилась остаться где-то недалеко от Арея.

Станции четыре ведьма смирно изучала схемуметрополитена, трогала пальцем поручень и вздыхала с вызывающей тоской так, чтощелкали челюсти. Неожиданно она резко повернулась. Мефодий услышал, как онагромко спросила у кого-то:

– Что вы ко мне прижимаетесь, юноша? Вамморально тяжело и хочется, чтобы кто-то был рядом?

Какой-то тощий, юркий человечек в джинсовойкуртке, запаниковав, стал быстро отодвигаться, стараясь затеряться в толпе.Ведьма поймала его за запястье.

– Ну-ка, стойте! Я-то думала, вы прижимальщик,хотела подарить вам немного человеческого тепла, а вы, оказывается, по другойчасти!

– Отпустите меня! – прошипел человечек,дергая руку.

– Не отпущу! – Улита внимательновсмотрелась ему в лоб. Глаза ее скользили по лбу, как по книжнымстрочкам. – Кто у нас тут? Ага, Чпыня Лев Александрович, 1985 годарождения. Паспорт серии 43 843657, выдан Преображенским ОВД г. Морквы... Чтогубки надул? Ну пусть Москвы. Род занятий – вор-карманник. Прорезает сумочкизаточенной монетой. Уровень профессионального мастерства низкий.Специализируется на женщинах. Мужчин справедливо опасается и таскает бумажники толькоу пьяных или сонных, – громко прочитала Улита.

Не жалея свою руку, которую ведьма ободраланогтями, человечек пугливо рванулся и скользнул в открывшуюся дверь.

– Ну разве не тоска зеленая? Не успеешьпознакомиться, а тебя уже бросают! – сказала Улита, обращаясь к вагону.

Через пару станций Арей вышел и, неоглядываясь, пошел вдоль платформы. Ведьма, монументальная, как ледокол, слегкостью проложила себе дорогу.

– А ну брысь! Я пачкаюсь! Я вся вштукатурке! – сообщала она тем, кто медлил уступить ей дорогу.

Зато Мефодий и Дафна едва протолкались,сносимые устремившимся в вагон встречным потоком.

– Поберегись! У нас заразный буйныйкот! – кричал Меф, однако пассажиры почему-то буйного заразного кота небоялись. Наверное, сами были буйные и заразные.

Применять узконаправленную раздвигающую магиюв вагоне было чревато. Могли быть жертвы. Кроме того, всякое Подземье – а метроотносится к Верхнему Подземью – полно нежити и малопонятных энергетическихсуществ, прорвавшихся некогда из других реальностей в результате всякиханомалий. Подняться на поверхность эти существа не могут. Глубины менее стаметров для них губительны. Однако здесь их мир, их царство. Кроме того, нанекоторых ветках, особенно в центре города, встречаются неупокоенные душидиггеров и метростроевцев. Последние обычно предпочитают одиночество и бродят втоннелях. Это их бледные, полубезумные лица проносятся порой в окнах вагонов.Сильный заряд магии может притянуть эти существа, и, как мотыльки на свет,беспокойные духи хлынут на станцию.

Повиливая последним вагоном, как пес хвостом,поезд втянул свое расхлябанное туловище в тоннель. К этому времени Арейоказался у мутного металлического зеркала, в которое машинист обычно смотритперед тем, как закрыть двери. Убедившись, что рядом никого нет, барон мраканачертил на пыльном зеркале руну. Дождавшись, пока руна вспыхнет, Арей тяжелоподпрыгнул и, животом перевалившись через край рамы, исчез. Меф видел, как онуходит в пустоту отражавшейся станции. Станции, на которой был только онодин...

Буслаев невольно наклонился и посмотрел назеркало снизу. Обычное, чуть выпуклое, в раме. Вот Арей остановился,нетерпеливо оглянулся, махнул рукой.

– Помоги девушкам! Поработайступенькой! – сказала Улита.

Когда Меф опустился на четвереньки, ведьма безцеремоний наступила на спину крякнувшему Мефу, и настолько ловко, насколькопозволяли ей габариты, забралась в зеркало. Даф последовала за ней. Ее легкаянога едва коснулась плеча Мефа. Буслаев поднялся. Улита уже стояла рядом сАреем. Даф ловила Депресняка, которому вздумалось поцарапать когтями мрамор. Намраморе оставались следы.

Мефодий оглянулся. Платформа уже наполняласьнародом. Некоторые удивленно поглядывали в его сторону. «Неважно... Легендойбольше, легендой меньше», – подумал Меф. Он разбежался, подпрыгнул и,пройдя сквозь зеркало, пропустившее его с некоторым затруднением, оказался поту сторону.

Руна медленно растаяла. В зеркале появилисьстанция с пассажирами и круглые зрачки приближавшегося из тоннеля поезда.

* * *

– Где мы? – спросил Меф.

Ни поездов. Ни пассажиров. Только лампы горятв пустоте, высвечивая уходящую вдаль платформу.

– Да нигде особенно. В заглоте, – сказалАрей небрежно.

– В заглоте?

– Параллельные миры параллельны только втеории. На деле же магические поля иногда пересекаются. В результате частослучается так, что на пересечениях миров возникают дубли. Так называемыемеждумирия или точки перехода. Разумеется, такие дыры мы затыкаем, но на всякийслучай запоминаем точки входа и выхода. Они, кстати, редко совпадают.

– Почему редко совпадают?

Арей подошел к врезанной в стену скамье.Всунутая горлышком между деревянными планками, в ней торчала пустая бутылкаиз-под ситро, которое не выпускалось уже лет двадцать. Должно быть, бутылкабыла на настоящей станции в день, когда заглот возник, и, продублированная,осталась навеки.