Дети лампы. Книга 1. Джинн в плену Эхнатона - Филип Керр Страница 13

— Так-так, кажется, начинаю понимать, — пробормотала миссис Гонт.

— Что понимать?

— Ну, к примеру… почему ваш отец так расстроился с утра, — быстро нашлась миссис Гонт и, увидев, что дочь нахмурилась, добавила: — Ему будет очень не хватать миссис Трамп. Она ведь как член семьи… А представить, что обладательница тридцати трех миллионов долларов захочет и дальше работать у нас домработницей, согласитесь, трудно. Скорее всего, она теперь заведет собственную домработницу, она же богатая женщина! Я даже не знала, что в лотерею можно выиграть так много денег.

Они вышли в сад, где миссис Трамп сидела на лавочке, обмахиваясь — вместо веера или газеты — пакетиком с семенами люпина. Лицо ее опухло от слез, а нижняя губа подрагивала, мешая говорить.

— Что же мне делать, что делать? — причитала она. — Такая куча денег… Что мне с ними делать?

— Что делать? — недоверчиво переспросил Джон. — Вы не знаете, что делать с деньгами? Да тратить в свое удовольствие! Уж я бы нашел, что с ними делать!

— Только я от вас никуда не уйду! — продолжала всхлипывать миссис Трамп. — Некуда мне идти!

— Но миссис Трамп, не будете же вы работать? С такими деньжищами! Имеете полное право отдохнуть. Вы же всю жизнь вкалывали!

— И не уговаривайте! — замахала руками миссис Трамп. — Я и жить-то без вас не смогу, не то что жизни радоваться. Друзей у меня не так чтобы много. И что прикажете целыми днями делать? По магазинам, что ли таскаться? Нет, это не жизнь. Так что, если не возражаете, миссис Гонт, я просто возьму отпуск на две недели, съезжу, дочек повидаю, денег им дам. И назад. Если не возражаете.

— Отдыхайте сколько хотите, миссис Трамп. И настоятельно советую: не принимайте пока никаких решений. Через пару дней у вас может измениться настроение. Так бывает с людьми, когда у них вдруг сбываются желания. А может даже характер перемениться.

К середине дня миссис Гонт удалось убедить миссис Трамп взять хотя бы несколько выходных, чтобы оправиться от потрясения. Еще бы! Она в одно мгновение стала почти так же богата, как ее работодатели.

— Отдыхайте там в лагере хорошенько, — сказала она на прощанье Джону и Филиппе. — Я уверена, что вам предстоит самое замечательное лето, какое только можно придумать.

— Мы не едем в лагерь, миссис Трамп, — признался Джон.

— Мы едем в Лондон! — победоносно сообщила Филиппа.

— Очень хорошо, — сказала миссис Трамп. — Пришлите мне оттуда открыточку. — С этими словами она вышла из дома и направилась к станции метро, откуда ходили поезда в Бронкс, район Нью-Йорка, где миссис Трамп проживала на авеню Акведук.

— Обязательно пришлем, — прошептала Филиппа, отчаянно стараясь не разреветься. Вдруг она видит миссис Трамп в последний раз?

Пару дней спустя миссис Гонт отвезла Джона и Филиппу в международный аэропорт имени Джона Ф. Кеннеди, зарегистрировала их на лондонский рейс компании «Британские авиалинии», вылетавший ровно в девять вечера, помогла близнецам сдать багаж и проводила на посадку.

— Если вдруг почувствуете, что начинается приступ клаустрофобии, глотайте таблетки. Только не чаще чем раз в четыре часа. — Она вручила Филиппе фиолетовый пузырек с завинчивающейся золотой крышечкой. — Вам сразу будет легче.

— Спасибо, мамочка. — Филиппа вздохнула с облегчением. Она знала, что мама не забудет про таблетки, которые обыкновенно помогали им перенести вынужденное заточение в закрытом пространстве самолета. Разница только в том, что в предыдущих поездках мама была рядом и сама растворяла таблетки в соке или дробила их в маленькой ложечке и смешивала с джемом. Ну а теперь, раз уж они путешествуют одни, придется справляться самостоятельно.

— В Лондон вы прибудете утром, примерно в половине восьмого, — сказала миссис Гонт, передавая Джону билеты. — Нимрод встретит вас в аэропорту.

Она обняла детей:

— До свиданья, родные мои. Я буду очень скучать. — Голос ее чуть дрогнул. — Нимрод, да и сам Лондон могут поначалу показаться вам немного странными. Но, что бы ни случилось, помните: мы с папой вас очень любим. И все, что мы делали в жизни, мы делали для вашего блага. — Она сглотнула подступивший к горлу ком, открыла свою сумочку из крокодиловой кожи от фирмы «Эрмес» и, достав оттуда носовой платочек, промокнула уголки подернувшихся слезами глаз. — До свиданья…

И ушла.

Наконец — спустя целую вечность — появилась стюардесса, чтобы проводить их в самолет. Ага, самое время пить лекарство от клаустрофобии. Джон с любопытством осмотрел серебристого цвета таблеточку, которую Филиппа вытряхнула ему на ладонь из пузырька.

— А ее надо глотать или сосать?

Филиппа решительно проглотила свою таблетку.

— Прямо как конфетка. Ну чего ты тянешь?

— Знаешь, я, пожалуй, приму свою уже в самолете. Заодно проверю, не отравилась ли ты этой «конфеткой».

Пройдя по узкому трапу-гармошке и оказавшись в самолете, Джон даже вспотел от страха. Провести семь часов в этой закупоренной металлической трубе?

— Тут так тесно… — простонал он, когда они наконец добрались до своих мест. — Точно внутри пылесоса, Фил, ты не против, если я сяду к окну. А то мне как-то… душно. Слушай, тут совершенно нет воздуха. Зачем? Зачем он закрывает эту дверь?!

— Немедленно прими таблетку, — холодно и невозмутимо приказала Филиппа.

Тут уж Джон пререкаться не стал.

Серебристая таблеточка оказала на него мгновенное, почти магическое действие. В горле и груди разлилось тепло, охватило живот, потом голову, руки, ноги… Словно кто-то нашел у него внутри особую кнопку и нажал, чтобы жить стало легко и приятно. Джон вдруг подумал, что, окажись он сейчас в самом тесном и совершенно замкнутом пространстве — ну хоть в бутылке, — он все равно был бы совершенно счастлив.

Через двадцать минут они уже были в воздухе.

Стюардессы начали разносить напитки, включились телевизоры, предлагая развлекательную программу. Близнецы заранее настроились посмотреть все фильмы, даже те, которые родители, будь они рядом, нипочем бы им смотреть не позволили. И Джон действительно не смыкал глаз всю ночь и успел посмотреть два с половиной совершенно недетских фильма. Филиппа же посмотрела всего один и — заснула.

Проснулась она внезапно. Самолет попал в зону турбулентности, и его трясло, словно автобус на изрытой колдобинами дороге. Более того, он угрожающе поскрипывал и покряхтывал, наподобие дешевой ярмарочной карусели. А видневшиеся через иллюминаторы крылья гуляли вверх-вниз, точно трамплин для прыжков в воду. Филиппа занервничала и почувствовала, как пространство сжимается вокруг все теснее. Вспомнив про спасительную таблетку, она проглотила ее, не раздумывая. Эта таблетка напомнила по вкусу уже не конфету, а жаренное на углях мясо «с дымком». Чуть успокоившись, Филиппа прислушалась к разговору пары, сидевшей рядом с ними, через проход. Супруги держались за руки и так дрожали, что сомнений не оставалось: они не получают от перелета через Атлантику ни малейшего удовольствия.