Черный властелин - Алексей Шеховцов Страница 13

– Конечно, только вели слугам принести завтра пергамент. А вопрос мой такой: у кого мне брать деньги на мелкие расходы? Моя казна ведь не спрятана у меня под кроватью.

– Твоя казна лежит в монастырской сокровищнице – негус нагаст распорядился вчера её туда перенести.

А я и не заметил сундуконосцев.

– Твой Жен знает, где она находится.

Одной проблемой меньше. Я распрощался с абуном и помчался к своей команде.

К моему возвращению Жен нашёл общий язык с бойцами – для практически пацана заслуженные воины, которые вдобавок будут его обучать, были сбывшейся мечтой (а кто из нас в детстве не мечтал стать крутым, как Шварценеггер?), а сам он у ребят, похоже, вызвал отцовские чувства, – в общем, с виду они поладили.

– Не заждались, войско? Жен, веди к казначею. Бойцы, за мной.

У казначея я затарился некоторым количеством злата и серебра. Жадного блеска в глазах моих ребят я не заметил, и это меня порадовало. Золото я оставил у себя, а кошель с серебром выдал Жену, с наказом использовать на официальные нужды – зарплату назначу отдельно.

Затем мы направились в деревню – забирать заказ у портного. Ещё мне пришла идея насчёт формы для гвардейцев, но с ней я решил повременить.

У портного Жена ждал сюрприз. Чёрная кожаная фуражка и синяя ременная портупея. Ему я сказал, что это будут символы моих государственных служащих: портупея означает подчинение человека высшим (небо – голубое) интересам, а фуражка – новый отличительный знак чиновника, который не является ни военным, ни церковным. На самом деле я прикололся и сделал парню прикид, как у одного «известного» негра – персонажа русского Интернета. Единственное – надо будет проследить, чтобы парень женился и не стал известен тем, чем славился в моё время персонаж Бена Ганна. Шутки шутками, но к содомитам я отношусь ненамного мягче Гитлера. Лично меня же ждала кепочка, которую я с удовольствием водрузил себе на голову и затянул сзади тесёмкой. Формой она была похожа на те, что носили немцы во время Великой Отечественной, – к таким кепочкам я пристрастился в Штатах – не люблю бейсболки. После принятия обновок я велел портному снять мерки на кепочки с моих бойцов, наказал Жену расплатиться и вышел на улицу, где встретил свою первую в Африке Большую Радость.

– Мяу!

– Кто сказал «мяу»?

– Мяу!

Я посмотрел вниз. Там было Оно. Хитрое котё беззастенчиво ткнулось в мою ногу. Я наклонился и поднял котёнка. Он оказался девочкой, рыжей, с тёмными подпалинами на спине и задних ногах и умильно хитрой физиономией. Я почесал ей за ушком и был вознаграждён довольным мурчанием.

– Беру. С хвостом, ушами и когтями. Пойдёшь на должность главного царского мышелова?

– Мурк.

– Пойдёшь, значит. Имя у тебя есть, чудо?

– Мяк.

– Нет, говоришь… ну, сейчас придумаем… Муркой какой-нибудь – стрёмно, всё же царская кошка будешь… Нарекаю тебя Артемидой, в честь греческой богини охоты.

– Мррум!

С котём на руках я заглянул обратно к портному.

– Жен, организуй миску молока.

– Тебе, принц?

Жен немного охренел. Исполненный изумления негр, в фуражке и портупее, был незабываемым зрелищем.

– Нет, царской кошке. – Я показал новоиспечённую Артемиду.

Молоко нашлось у портного. Испив вкусное подношение, Артемида довольно мурлыкнула и вскарабкалась ко мне на плечо. Коготки ей никто не стриг… Чтобы не терять времени, я заказал у портного хламиду с утолщённым плечом. Портной, дико извиняясь, обещал управиться за три дня… оказывается, сделать принцевскую хламиду не так просто. Ну ничего, потерплю пока.

Я припахал портного изготовить на скорую руку и игрушку для котёнка, и мы направились обратно в монастырь. До ужина оставалось много времени, поэтому я расположился лагерем в монастырском саду на берегу озера. Бойцов я засадил за составление списка, а сам занялся с Женом математикой. Сегодня мы продолжили учиться делению в столбик. К арифметике у парня был талант. Концепцию он понял быстро и перешёл к практике, рисуя свои вычисления палочкой на песке. Я же играл с Артемидой. Идиллия.

Идиллию нарушил Берхан, сказав, что список готов. Несмотря на свои сомнения, парни воинское дело знали хорошо, так как незнакомых областей было мало – требовались лучник, конюх, оружейник, сотник. Под конец эти юмористы приплели генерала. Перечень оборудования был куда как длиннее, но здесь я полагался на бойцов: даже если запросят лишнего – пусть будет. В конце концов, в моё хозяйство идёт.

– Так, генерала нам пока не надо. Оружейник… С утра проверите деревенского кузнеца Берту, может быть, он подойдёт. Остальных стребуем у негуса. Берхан, скажи-ка мне, что ест армия в походе?

Аксумец помялся.

– Обычно мы кормимся с земли. Охотой, у вассалов, или берём пищу у побеждённых. Иногда большая армия ведёт в обозе коз или овец, как сейчас армия негуса.

Как всё запущено… Одно слово – дикари.

– Вы с Каасой в молодости караваны водили?

– Нет, принц.

– Значит, проследите, чтобы конюх разбирался в козах и баранах, или добавьте в список караванщика. Жен, тащи пергамент – запишешь всё. Берхан, Кааса, пройдитесь ещё раз по списку.

– Мой принц, зачем нам погонщик баранов?

– Затем, что бараны в обозе влияют на скорость армии и как следствие на планирование военных кампаний.

– Принц, но раз ты знаешь все эти вещи, то чему мы с Каасой можем тебя научить?

– Берхан, знаешь, что такое теория и практика?

Боец помотал головой.

– Расскажу-ка я тебе историю. Приходит сын к отцу и спрашивает: отец, что такое теория и практика? Отец говорит, позови свою мать. Приходит мать, и отец спрашивает её: ты бы отдалась магометанину за грош? Та его ругает. А за сто золотых, спрашивает отец. Мать говорит, что да. Та же история повторяется с тёщей и тестем. Сын всё это видел. Наконец отец поворачивается к сыну и говорит: получается, сын, в теории у нас с тобой есть триста золотых, а на практике две шлюхи и содомит.

Бойцы казарменный юмор оценили.

– Так вот, в теории я знаю много умных вещей, а на практике не помню, с какой стороны подходить к барану.

– Мяу! – раздалось снизу.

Жен вернулся с бумагой и аккуратно записал перечень необходимых вещей. Тем временем подошёл и вечер. Собрав свою гоп-компанию, я снова разыскал абуна – принятие присяги дело серьёзное. А принятие присяги в присутствии одного из главных священников царства – вообще архисерьёзно. Так что я, честно, не ржал над клятвами сжигать ослов моих врагов (среди прочих обещаний). После торжественной присяги я отправил Жена и бойцов ужинать, велев бывшему монашку к утру приготовить ещё две копии списков (отчётность, отчётность и ещё раз отчётность! – пригодится). Сам же отправился разделить вечернюю трапезу с абуном. Ужин меня не радовал, ну ничего – завтра конец поста и – котлеты! Ох, это волшебное слово «котлеты»! Артемиде я выбил молочка – коты не постятся. Интересно, она у меня рыбная кошка или мясная?