Князь оборотней - Илона Волынская Страница 13

— Задачка на способы и методы использования Огня, наставница Синяптук! — взмывая в воздух, крикнула Аякчан. — Зачем верховные послали за мной самую никчемную жрицу нашей Школы, которую я к тому же терпеть не могу? Ответ — потому что только очень слабая жрица может стать куклой для них! Как, хорошо себя чувствуете с сестричкой Айбансой за спиной? — И она ткнула пальцем в призрачное колыхание воздуха за плечом у Синяптук.

— Ты врешь, врешь! — завизжала Синяптук, стискивая деревянную фигурку в пальцах. — Сейчас я тебя…

Призрачная девичья фигурка за спиной у Синяптук вдруг скользнула вперед, сливаясь с толстой жрицей. Окутанная черным дымом и дрожащим маревом горячего воздуха, Синяптук выросла до самых Нижних небес — существо из нестерпимо сверкающего сапфирового Огня расхохоталось, глядя на мельтешащих внизу человечков. Копье Голубого пламени вылетело прямо из груди существа, целясь в дерзкую девчонку.

— Айка, падай! — отчаянно заорал черный кузнец.

— Было бы перед кем… — скривилась Аякчан.

Огненное копье неслось к девушке, алые краски молодого Рассвета таяли в его сиянии. Стремительным цепким движением, будто ловила заползшую в чум змею, Аякчан ухватила Огненное копье. Оно задергалось, как живое, забилось в жесткой хватке. Пламя трещало и искрило в руках девушки.

— Выан! Выан-ан! — Аякчан заорала, как все твари Нижнемирья разом. И развернула Огненное копье в сторону своей противницы.

Никто не понял, что произошло, но в следующее мгновение пламенеющее копье вонзилось Огненному существу в живот… и двинулось дальше, разрывая его пополам. Из враз померкшего сияния, точно поросенок из мешка, вывалилась Синяптук. И рухнула… на пытающуюся подняться помощницу Кыыс. Снова.

Аякчан высокомерно повернулась к толстой жрице спиной…

— Айка, сзади! — заорал кузнец.

Девушка взмыла в воздух. Язык Пламени выжег место, где она стояла, над протаявшей до черноты землей взвились клубы густого пара.

— Папа-Эрлик и все его духи! Вы должны были потерять силу! — возмутилась Аякчан, увидев взмывающую Синяптук.

Ответом ей был сдвоенный хохот — трескучий и гулкий, как рев Пламени. Смеялась толстая жрица — и смеялась такая же толстая, приземистая призрачная фигура у нее за спиной.

— Зараза кулева, у Синяптук второй амулет! Сестричка Дьябылла явилась! Гамули, улетай! — скомандовала Аякчан. — Уводи людей!

— А как же он? — крикнула жрица Гамули, подпирая плечом слабеющего кузнеца.

— Мы сами! Сами! — Аякчан спикировала к кузнецу и подхватила его под руку.

— Буду ждать приказов, Великая Мать! — И Гамули понеслась прочь — подбирать отставших и уводить жителей города подальше от пылающих домов.

— Обязательно прикажу, если выберусь отсюда! — буркнула Аякчан, забрасывая руку черного кузнеца себе за плечо. — Улетаем! — Аякчан обхватила Хакмара за пояс, взмахнула рукой — их окружил тонкий шар Голубого огня, и беглецы стремительно взмыли в воздух.

Синяптук мчалась на них, вокруг нее, как развевающиеся старые тряпки, метались полотнища Пламени. Налетел Огненный вихрь — Синяптук растворилась в сплошном сиянии Пламени. Огонь взметнулся ввысь… и накрыл беглецов непроницаемым куполом. Шар Аякчан врезался в этот купол… и с треском лопнул.

— А-а-а! — кувыркаясь в воздухе, парень и девушка полетели вниз. Аякчан успела поймать Хакмара за обгорелую рубаху, смягчая падение.

— Попалис-с-сь! — оглушительное шипение неслось со всех сторон — и сквозь стены Огненного купола проступило лицо юной девушки со злыми старушечьими глазами и замотанная полосками грязных тряпок морда.

— На двух верховных сразу я как-то не рассчитывала! — завопила Аякчан, отчаянно запуская в купол Огненным шаром. Шар отскочил от тонкой Огненной пленки и заметался внутри, беспорядочно ударяясь о стенки.

Пламя разразилось хохотом, и купол начал смыкаться, как закрывается летний цветок. Огненные стены надвигались на беглецов… Хакмар полоснул клинком… Поток Голубого пламени хлынул парню на голову, Аякчан с воплем кинулась наперерез, не успевая, не успевая, не успева…

Земля разверзлась под ногами. Темное отверстие, словно рот гигантского червя, распахнулось и…

— Аа-а-а! — Аякчан и Хакмар ухнули во тьму туннеля и понеслись вниз-вниз-вниз по гладким стенкам. Они все неслись, вопя во всю глотку, пока не вылетели куда-то в кромешном мраке, забились, молотя руками и ногами в пустоте, и… рухнули на теплое, мягкое, живое…

— Может, вы с меня слезете? — сказало это теплое-мягкое-живое знакомым голосом с порыкивающими интонациями. — Я вам не медвежья шкура на полу — вот так валяться!

* * *

— Ай-ой! Ой-ай! — стеная и кряхтя, держась за обожженные спины, две жрицы — средних Дней толстуха и совсем молоденькая девчонка — поднялись, отряхивая золу, и подползли к зияющему посреди пепелища провалу. Земля медленно сыпалась с краев, заваливая открывшийся проход в неведомые глубины.

— Эй! Что здесь… — от пылающих амбаров ковыляла младшая помощница Кыыс. — Меня ударило… И… Я ничего не помню! — она оглядела выжженное пепелище. — А… Где кузнец? И куда делся город?

— Прилетала одна девица — младше нас с тобой… — замороженным голосом откликнулась ее подружка. — Дала жрице Синяптук в лоб и уволокла черного кузнеца сквозь дырку в земле. А город уже так… попутно развалился. Не выдержал. Да, еще говорят — она мать-основательница нашего Храма.

— Никакая она не… мы должны немедленно организовать преследование, — глядя в полузасыпанное отверстие, пробормотала Синяптук.

— Прыгайте — здесь неглубоко, — откликнулась помощница Кыыс.

— Мы должны немедленно доложить верховным… — глядя в небеса, сказала Синяптук.

— Летите — здесь недалеко, — снова согласилась молодая жрица.

— Замерзни, наглая девка! — взвизгнула Синяптук и швырнула в соперницу Огненным шаром.

— Это из-за тебя кузнец сбежал, гусыня жирная! — заорала та, бросаясь Огнем в ответ.

Засевшие в тайге горожане еще долго глядели, как голубые Огненные шары сверкают над пепелищем их домов. Ничего, они подождут. Когда жрица Гамули скажет, что можно, тогда и вернутся.

Хадамаха-а, мы где? — завороженно протянула Аякчан.

Странный плот — упругий, мягкий и словно пронизанный толстыми, в руку, прожилками — больше всего походил на гигантский лист папоротника, только белесый, словно вырос вовсе без солнца. Едва заметно покачиваясь, лист плыл по густой и непрозрачной черной воде — его края с негромким шорохом терлись об каменные стены. Трепещущий на ладони Аякчан Голубой огонек выхватывал из темноты морщинистый каменный свод. Черная вода текла в узком каменном канале, точно кровь в жилах.

— На тайных путях земли, — неохотно пробормотал Хадамаха.