Любовь прекраснее меча - Андрей Легостаев Страница 13

Граф потрепал сына по плечу.

— Я все знаю, Уррий. Я был там. Все теперь будет хорошо. Сейчас отпразднуем свадьбу, только вот… придется тебе воздержаться, пока с нее не снимут заклятие. А если не снимут, мы подыщем тебе другую жену. Вот только война закончится…

— Мне не нужна другая жена, — угрюмо сказал Уррий. Он все еще чувствовал слабость. — Я люблю Лореллу.

— Хорошо, сынок. Я одобряю твой выбор. Все будет хорошо.

Уррий пристально вглядывался в подходящих по насыпи людей. Все повторялось. Для него, Уррия. И для Лореллы. И еще для магов, все это для него, Уррия, и ради него, сделавших.

Все повторялось, только Лореллы не было рядом с озерным царем!

На месте его возлюбленной шли две других озерных девушки. Те, которых Уррий видел там у озера, когда их пытался обесчестить колдун.

Уррий встревожился.

Гости вошли в замок.

Лореллы среди них не было!

По просьбе царя Тютина Уррий прошел в комнаты отца. Они были втроем — Уррий, его отец и царь Тютин.

Молчаливый слуга поставил на стол объемистый кувшин с элем, которым славился Рэдвэлл, а также блюдо с холодным мясом и хлебом, чтобы гость мог перекусить с дороги, и удалился.

Уррию хотелось задать один-единственный вопрос, не дающий ему покоя: где Лорелла? Почему ее нет, ведь она должна быть спасена! Или что-то не получилось?!

Но как и полагается воспитанному рыцарю он ждал, пока заговорят старшие.

Повелитель Ста Озер выглядел виноватым.

— Я приношу извинения благородному графу Маридунскому, — вздохнув, сказал царь Тютин, — и сэру Радхауру. Этот трагический случай не должен восприниматься, как повод для ссоры между нами. Я поясню вам, и вы, надеюсь, извините меня и мою дочь. Давно, около пятидесяти лет назад, Зевс, глава богов Олимпа, решил похитить и совратить одну из моих жен. Он известный развратник и прелюбодей, на Олимпе нет ни одной женщины, за которой бы он не увивался, даже родную мать не обошел вниманием. И при похищении очередной жертвы своей похотливой страсти он любит принимать различные формы. В тот раз Зевс превратился в огромного карася.

Похищена была мать Лореллы. Я своевременно узнал об этом, превратился в щуку, догнал его и изрядно потрепал бока. К сожалению, Зевс бессмертен. И с тех пор между нами непримиримая вражда, Зевс все время ищет случая мне отомстить. Я не сомневаюсь, что заклятие, наложенное на Лореллу — его рук дело. Еще раз прошу простить меня. Уверяю вас, что мы не оставим Зевсу этого просто так. Я давно думал о том, как бы оскопить его, дабы впредь было неповадно порочить чужих жен и дочерей. В знак извинения, я прошу вас, сэр Радхаур, выбрать себе в жены любую из двух других моих дочерей — Соррель или Журчиль.

Уррий опешил. Он потерял дар речи. Он не знал что сказать. И еле выдавил из себя:

— А Лорелла? Я люблю Лореллу! Что с ней?! Она жива?!!

— Лорелла превратилась в птицу-лебедь, — вздохнул царь Тютин. — Она не перенесла тяжести происшедшего. Теперь она будет жить на другой части земли, там, куда уходит отдыхать день, у моей дальней родственницы Чальчиутликуэ и ее мужа бога дождя Тлалока. Там живут все дети вод, желающие отмолить грехи.

— Но я… но Лорелла…

— Ничего изменить невозможно.

— И я никогда больше не увижу ее?

— Выгляни в окно, она прощается с тобой.

Уррий бросился к окну и снял тяжелую раму с полупрозрачными желтоватыми квадратами стекол. Высунулся, рискуя упасть, и над донжоном мельком увидел пролетающую белую птицу.

Лореллу.

Уррий вернулся в комнату. Вся душа его стремилась к ней. Он хотел взбежать на крышу донжона сказать ей, что он любит ее, что…

— К сожалению, — сказал вдруг жестко царь, опережая возможные мысли Уррия, — изменить ничего нельзя. Ни один маг в мире, сколь бы он не был силен, не властен вмешиваться в дела моей семьи. Но я предлагаю вам, сэр Радхаур, не менее дорогое, что есть у меня — любую из двух других дочерей. И жду ответа.

Уррий в отчаянии посмотрел на царя Тютина, потом перевел взгляд на отца.

Графу не хотелось портить отношения с озерным повелителем накануне неизбежной осады Рэдвэлла армией принца Вогона.

— Но я… я даже не знаком с ними. Я ни разу не разговаривал с вашими дочерями.

Я не могу вот так сразу… выбрать. — Уррий тщательно подбирал слова, стараясь не обидеть царя, посвятившего его в рыцари. — Мне необходимо подумать.

— Может быть, — пришел на помощь сыну Отлак, — вместо свадьбы мы отпразднуем помолвку? Отметим наш союз и дружбу. Уррий познакомится поближе с вашими дочерями. А через месяц-другой сыграем свадьбу?

— Можно и по-нашему обряду. Тогда и выбирать не придется, — заметил царь Тютин, — можно сразу обеих взять.

— Нет, — твердо сказал Уррий, — только по нашим обычаям!

— Значит, ты согласен объявить о помолвке с одной из моих дочерей?

«Помолвка — не свадьба. Сейчас можно согласиться, а потом и передумать. Главное — дружеские отношения с Тютином.»— Это не Уррий подумал, а его отец.

Но Уррий эти мысли словно услышал.

Все существо Уррия стремилось наверх — проститься с Лореллой. И он сказал:

— Да. Я конечно согласен и благодарю вас за великодушное предложение, могущественный царь Тютин.

— Вот и прекрасно, — хлопнул в ладони повелитель Ста Озер.

Граф Маридунский тоже улыбнулся довольно. Он догадывался, что Уррию не до свадьбы, но радовался мудрости сына. А ведь он еще такой юный. Но он теперь графский наследник и должен обдумывать свои поступки.

— Я могу идти? — спросил Уррий. — Я устал и плохо себя чувствую.

— Да, Уррий, иди отдыхай, — сказал граф. — Мы с царем Тютином еще поговорим.

Граф показал высокому гостю на одно из кресел и наполнил бокалы густым темным элем.

— Иди, сынок, иди.

Уррий вышел из покоев отца и, не разбирая пути, помчался по коридору, толкая знатных рыцарей и дам, которые готовились к пиру и ходили по коридору из комнаты в комнату.

Он, даже не запыхавшись, словно не взбирался по крутой лестнице, словно не перенес изнуряющего наступления духа на туманную стену, выбежал на плоскую и просторную крышу центральной башни.

У двух больших камнеметных машин стояли Журчиль и Соррель. Рядом с девушками кружила белая птица.

Лорелла!

Часовой, в обязанности которого входило наблюдать за окрестностями замка, а не за тем, что творится на площадке, стоял у поребрика и всматривался в даль.

Уррий подбежал к девушкам, но он не смотрел на них.

— Лорелла! Я люблю тебя! — выкрикнул юноша и почувствовал как слезы наворачиваются на глазах, как ком возник в горле и не дает дышать.