Мальчик и Тьма - Сергей Лукьяненко Страница 13

– А для взрослых Крыльев нет?

– Нет.

– Все с вами ясно, – твердо заявил Котенок. – Кто хотьправит у вас?

– Никто.

– Так не бывает.

– Бывает. У нас, Крылатых, есть свои законы, и все следят,чтобы они выполнялись. У девчонок – свои. У взрослых – тоже. А в дела другдруга мы не лезем.

– Ну, к вам не лезут – это ясно, – неохотно согласилсяКотенок. – Вы, Крылатые, сила. К тому же от Летящих всех защищаете. А если одиниз вас, постарше, похитит девчонку, которая ему понравится? Что женщины-томогут сделать?

– Лишат нас Крыльев. Только женщины умеют их делать, аКрылья живут месяц-другой, не больше. А от взрослых зависит, привезут ли намторговцы пищу и оружие.

– Хорошо живете. Дружно, полюбовно. – Котенок фыркнул ипринялся яростно вылизываться. – Анархия… мать порядка.

Он еще что-то бормотал, вспоминая каких-то революционеров,но явно уже сам себе. Я лично не понял, что плохого в такой жизни. А Лэн вдругуставился на меня и спросил:

– Данька, вы что же, без Крыльев живете?

– У вас их тоже раньше не было, – огрызнулся я. – Зато у нассамолеты и вертолеты есть.

– Данька, так ты летать не умеешь?

– Нет.

– Нам завтра в вылет! Если поймут, что ты не Старший… а тыже не Старший… нас накажут.

– Обманщиков убивают мечом, – вспомнил я его слова. – Лэн,ты здесь ни при чем. Я тебя обманул.

– Да я сам себя обманул! Я слишком уж хотел, чтобы тыСтаршим оказался… – Лэн плюхнулся на мою кровать и начал грызть ноготь.

– Вынь палец изо рта! – даже не глядя в его сторону, велелКотенок. – И между прочим, раз вы стали партнерами, то ваши ошибки роли неиграют. Ты, Лэн, Младший. Данька – Старший. Тебе напомнить правила поведенияпартнеров в жизни и смерти?

– Да знаю я, – хмуро сказал Лэн, по-прежнему грызя ноготь.

Я понимал, что Котенок беспокоится за меня. И обрывки сна,где Лэн стоял напротив меня с мечом, не шли из головы. Но когда я посмотрел наЛэна – тощего, бледного до синевы, взлохмаченного, не знающего, куда деть руки,а куда – глаза, меня пронзила жалость.

Странно, окажись у нас в классе такой мальчишка, его быначали терроризировать все кому не лень. Драться-то он явно не умеет. И я бы,наверное, от других не отставал. Но одно дело – отобрать жевательную резинку,отвесить подзатыльник или засунуть головой в сугроб. А совсем другое – когдаречь идет о жизни и смерти. Я не мог по-настоящему представить себе это. Неверил. Но шутить с такими вещами не хотел.

Лэн меня спас. Он поручился за меня. И какая разница, о чемпри этом думал? Мысли – одно, дела – другое.

– Лэн, я могу уйти, – сказал я. – Ты объяснишь Старшим, чторазоблачил меня и я убежал. Тебя не накажут, верно?

Лэн вскочил с кровати и подошел ко мне. Крепко сжал ладонь.Пальцы у него сильные, ничего не скажешь. Я понял, что он будет меняблагодарить за предложенный выход, и на душе стало тоскливо.

– Старший, я тебя не предам, – твердо сказал Лэн. – Клянусь!Я хочу быть твоим партнером. Мы что-нибудь придумаем.

Я тоже сжал его ладонь, и мы молча стояли, глядя друг другув глаза. Пока Котенок мурлыкающим голоском не сказал:

– Ребятишки, вы не безнадежны. Я рад. Придумывать, конечно,придется мне, ну да ладно.

– Слушай, волшебник недоделанный! – завопил я. – Мы сейчастебе вместе уши надерем! Кончай издеваться!

– Извиняюсь, – притворно испугался Котенок. – Очень ужтрогательно вы подружились. Может, еще поцелуетесь?

Я запустил в Солнечного котенка подушкой и промазал. ЗатоЛэн, схватив другую, направил ее метко. Котенок с обиженным видом выполз из-поднее и принялся вылизывать лапы. Мы засмеялись – не из-за того, что очень ужсмешно получилось, а потому, что все напряжение куда-то исчезло.

– Ладно, мир, – сообщил Котенок, кончая умываться. – Лэн, какдолго учиться владеть Крыльями?

– Год, – с готовностью сообщил Лэн.

– Сформулируем вопрос иначе. За какое время ты научишьсвоего Старшего-неумеху держаться в воздухе и не производить впечатленияперелетной курицы?

– За утро, – улыбнувшись, сказал Лэн. – Летать не так уж исложно. Летать и сражаться – совсем другое.

– Вот и отлично. Завтра и научишь. Потом отправитесь на свойвылет и будете старательно увиливать от Летящих. Ты ведь это умеешь, есличестно?

Лэн виновато опустил голову, и я шлепнул его по спине:

– Не обращай на Котенка внимания. Он язва, каких мало.

– Идите-ка спать лучше, – недовольно посмотрев на меня,сказал Котенок. – Завтра вам потребуются и силы, и остроумие.

– А ты?

– А я спущусь вниз, поразмышляю, книги полистаю, – важносказал Котенок. – Должен же кто-то за вас думать?

– Спокойной ночи, Лэн, – сказал я. И они с Солнечнымкотенком вышли, а я, подобрав подушки, вновь нырнул в постель. Настроение уменя почему-то было отличным. А когда минут через десять в комнату пробралсяКотенок, тихонько лег на свободную подушку и стал вылизывать измазанные всливках лапы, я твердо решил, что теперь все будет хорошо.

– Спокойной ночи, – шепнул я.

– Это тебе спокойной ночи. А Солнечным котятам желают ясногорассвета.

Только когда я впервые надел комбинезон Лэна, я понял, чтоже такое Крылья.

Плотная ткань обтянула меня, как резиновая перчатка руку.Потом я почувствовал боль в плечах и невольно вскрикнул. Словно на каждое плечоуселся Котенок и, растопырив лапки, выпустил когти.

– Не пугайся, – быстро сказал Лэн. – Крылу нужны силы.

– Мои, что ли?

– А чьи же? Как ты собираешься летать? Махать руками, какптичка?

С минуту я извивался и дергался, потом, под укоризненным взглядомЛэна, притих. К тому же и боль стала слабее.

– Так все время будет?

– Привыкнешь, – утешил Лэн. – Через месяц уже и внимания необратишь. Так, взмахни руками…

Я взмахнул. Ткань, свисающая с рукавов, вяло хлопнула, норасправляться не собиралась.

– Представь себе Крыло, – упорно повторял Лэн, наблюдая замоими неуклюжими попытками взлететь. Мы стояли в комнате на первом этаже, аКотенок, улегшись на перилах лестницы, наблюдал за нами. – Представь Крыло.Представь полет. Ты сможешь.