Пощады не будет - Роман Злотников Страница 13

– На городской земле не проведены межи и у людей на ухе не стоит клеймо, – усмехнулась Горсть Камней.

Грон делано удивленно вскинул бровь:

– Ты серьезно хочешь подискутировать со мной по этому поводу?

Горсть Камней рассмеялась:

– Да, пожалуй, нет, ваша милость. Эк вы завернули, мне так нипочем не сказать…

– Пойми, – мягко пояснил Грон, – на земле, на любой земле, в любом городке, провинции, стране может быть только один хозяин. И это правильно, потому что если хозяина нет, а равно как и если хозяев много, ну как бы все, каждый понемножку, то такая земля очень быстро приходит в запустение. Потому что общее – это как бы и ничье вовсе. А ничье – не жалко. И такой хозяин, как я, не твой хозяин, а хозяин земли, это есть хорошо и для тебя тоже. Не так ли?

– А он, значит, другой?

– Да, – твердо кивнул Грон, – другой. Оцени нас по делам нашим. Никто не просит тебя верить мне на слово. Да и даже если бы просил, вряд ли бы ты согласилась на это. Но прежде чем ты начнешь искать подтверждение моим словам, я немного расскажу тебе о том, о ком у нас с тобой уже идет речь. Во-первых, ему мало будет той власти, которой вполне удовольствуюсь я. Он захочет тебя всю. Полностью. И не столько Для того, что это так уж действительно ему нужно, сколько для того, чтобы, захватив тебя в свою полную власть, как следует потешить себя. Причем знаешь чем? – Грон сделал паузу, заглянул Горсти Камней в глаза и продолжил вроде как невпопад: – Люди получают удовольствие от разных вещей. Некоторые от денег. Ты знаешь таких, сталкивалась с ними. Они считают, что нашли самое важное в этой жизни. А все остальное заумь, детство или глупость. Другие от выпивки. Кто-то до седых волос все никак не может обуздать свою похоть. Но он, тот, кого называют Черным бароном, получает особенное удовольствие от того, что ломает людей, заставляет их делать то, от чего этого, конкретно этого человека просто с души воротит. Это для него вожделеннее денег, вкуснее вина, сладострастнее оргазма. Так что когда ты станешь узнавать о его поступках, не подходи к ним с обычными мерками. А меряй этой.

Горсть Камней несколько мгновений молча переваривала его слова, а затем горько усмехнулась:

– На свете уже, наверное, не осталось вещей, от которых меня воротит, ваша милость. С этакой-то жизнью.

Грон глубоко вздохнул и тихо произнес:

– А если он заставит тебя поймать молодую невинную девчонку, пустить ее… по кругу, а затем, окровавленной и изувеченной, забить ей между ног бутылку и разбить ее там?

Горсть Камней вскочила на ноги. Ее ноздри гневно раздувались, грудь вздымалась, а рот раскрылся, готовый разразить сумасшедшей тирадой. Этот… он ударил ее по самому больному месту. По тому, что, как ей казалось, уже давно и хорошо сокрыто в глубинах памяти, по тому, с чего когда-то давно, годы и десятилетия назад, начался путь, сделавший из молоденькой, симпатичной и смешливой девчонки нынешнюю грозу воров Агбер-порта. Он НЕ СМЕЛ напоминать ей об этом! Но Грон не дал ей начать.

– Пойми, – все так же тихо продолжил он, – мне тоже больно говорить тебе это. Я лишь хочу сказать, что каждого из нас есть чем прижечь. И он будет делать это не столько потому, что ему это действительно непременно необходимо. А потому, что он такой… – С этими словами он встал и, коротко поклонившись, вышел из комнаты.

– Посматрива-ай!

Грон открыл глаза и замер, прислушиваясь к перекличке часовых. Что-то было не так. Что-то, что он спросонья пока не смог идентифицировать, неуловимо изменилось. И это изменение его проснувшееся подсознание уже идентифицировало как опасное.

Великий Поход по Установлению Надлежащего Порядка в Королевстве (именно так – каждое слово с большой буквы) начался неделю назад. Спешно сформированная армия выступила из столицы на север тремя колоннами. Первую, самую многочисленную и двинувшуюся вдоль побережья, возглавил граф Эгерит. Во главе второй, большую часть которой составляли сводные отряды и полки аристократов, примкнувших к принцессе в надежде поживиться, шел коннетабль. Третью же, основную часть которой составляли коронные полки, официально возглавляла принцесса. Реально же командующим этой колонны являлся исполняющий обязанности командира королевских латников барон Шамсмели. А также Грон. Поскольку, на счастье, барон оказался не только опытным воином, но и достаточно разумным человеком и еще в самом начале похода улучил момент и проинформировал Грона, что был бы совершенно не против, если, конечно, у господина графа возникнет на то желание, выслушивать советы успевшего уже столь прославиться умелым командованием полководца. А возможно, барон преследовал цель установить более тесные личные отношения с будущим принцем-консортом, что, в общем, не вызывало у Грона никакого отторжения. Хотя он в глубине души до конца оставался романтиком, здоровая доля реализма и даже некоторого цинизма у него присутствовала всегда. И к подобным людям он также всегда относился с уважением. Тем более что свою толику романтичного отношения к жизни барон Шамсмели уже показал. В тот момент, когда, явно идя на конфликт с вроде как всевластным на тот момент герцогом Аржени, вывел королевских латников для приветствия въезжавшей в город принцессы.

Первую пару дней войска двигались в полном порядке, по несколько раз в день сносясь между колоннами конными разъездами, затем три дороги разошлись на расстояние от пяти до двадцати миль, и сообщение между колоннами практически прекратилось. Герцог Тосколла действительно показал себя очень хорошим логистиком, потому что и сейчас, уже разойдясь, войска продолжали двигаться в совершеннейшем порядке, своевременно снабжаясь фуражом и припасами из заранее подготовленных войсковых магазинов и сохраняя запасы, которые везли с собой, на период, когда они вступят в пределы враждебных земель. Весь план кампании был рассчитан на три недели. Он предусматривал прямую атаку колонны коннетабля на земли герцогства путем продвижения кратчайшей дорогой и взятия в осаду его столицы. При этом колонна графа Эгерита должна была попутно захватить и привести к покорности союзное герцогам Аржени графство Гамель с последующим соединением с колонной коннетабля у Аржени. Колонна же принцессы, как самая слабая, должна была принудить к покорности земли баронств Эштигаль и Паммервил (по информации королевского совета, поддержавших мятеж практически номинально, вследствие близкого расположения от герцогства и невозможности в одиночку противостоять столь знатному и сильному вельможе), а затем тоже слиться с остальной армией. Так что, несмотря на то что никто (кроме Грона) не считал, что кампания будет хоть сколь-нибудь сложной, для колонны Мельсиль этот рейд вообще должен был бы стать легкой прогулкой. Однако ей никто особенно не завидовал. Ибо чем большее сопротивление ожидается, тем больше оснований для последующего грабежа. На что большинство примкнувших к принцессе весьма рассчитывали. Да и сами баронства были слишком захудалыми, чтобы представлять для сего действа хоть сколько-нибудь значимый интерес. Только если на безрыбье… Но именно на этот раз «рыбалка» ожидалась более чем знатная…