Запретная стена - Серж Брюссоло Страница 13

— Эти, сверху, посылают сюда одно только вяленое мясо, — проворчал старик. — Погоди, скоро оно и тебе приестся так же, как мне. Тепло и свет привлекают в пещеру кучу всякого зверья, и если ты не совсем безрукий, кого-нибудь да добудешь. Отличное жаркое приготовим.

Так Нату подвернулась возможность освежить свои навыки, приобретенные еще в те времена, когда он охотился вместе с Мягкоголовыми. Он исполнял эту повинность не без удовольствия, так как она позволяла ему держаться подальше от тех черных гудронных мумий, уложенных на стеллажах, как на многоярусных койках. Среди камней обитало множество мелких ящериц, так что он редко возвращался с пустыми руками. Разделка добычи и приготовление мяса занимало его руки и голову, не оставляя времени на мрачные мысли.

Иногда во время своих охотничьих скитаний он натыкался на скопления газа, ядовитые испарения которых вызывали у него странные галлюцинации. Спотыкающийся, пьяный, он вдруг начинал видеть Нюшу и малыша, которые подавали ему знаки из глубины пещеры. Видения казались до того реальными, что юноша не мог устоять и бегом бросался навстречу миражу, который самым подлым образом рассеивался, стоило ему протянуть к нему руки.

Эти случаи не ускользнули от внимания Барнабаса, который как-то сказал:

— Ты бы поостерегся, парень. Газ такая штука… злоупотреблять им не стоит. Пару понюшек время от времени — это ничего, отлично поднимает настроение, но если слишком увлечься, в конце концов перестаешь отличать сон от реальности. Думаешь, почему ты так легко добываешь дичь? Не считай себя за великого охотника, просто эти бедные твари надышались газом до полной отключки и уже едва шевелят лапами, даже убежать не могут!

В конце каждой недели Нат поднимался на поверхность. Впрочем, «поверхностью» это можно было назвать только с большой натяжкой, потому что на самом деле его путешествие заканчивалось аккурат у входного портала, на котором висел бронзовый колокол. Именно здесь посыльный от городской управы оставлял корзину с продуктами, предназначенными для работников кладбища. Юноша быстро хватал добычу и торопливо возвращался в подземный некрополь, потому что дневной свет болезненно резал ему глаза. К тому же, привыкнув к жару подземелья, он тут же начинал стучать зубами, едва почувствовав ветерок с равнины.

Пока Нат раскладывал припасы на полках лачуги, Барнабас мучительно расшифровывал принесенную сверху «газету». На самом деле это было нечто вроде собрания слухов и сплетен, которые городские матроны записывали специально для того, чтобы развлечь служителей похоронного дела. В основном там изобиловали сальные россказни и злобные пересуды, которые вызывали у Барнабаса особый восторг.

— Гляди-ка! — воскликнул старик однажды вечером. — Кто-то тебя разыскивает… Кто-то, кто узнал о твоем возвращении.

Нат в изумлении замер.

— Кто же это? — спросил он.

— Некая Сигрид… Дочь рыбака. Кажется, я знаю, кто это. Репутация у нее не ахти. Говорят, она гуляет направо-налево и при этом нахальная ужасно. Ты что, ее знаешь?

— Немного, — вздохнул Нат. — Играли с ней вместе, когда были детьми. Потом подросли и потеряли друг друга из виду.

— Жаль, жаль, — покачал головой старик. — Мог бы отхватить лакомый кусочек. Похоже, она горячая штучка. Да только характер у нее скверный. Настоящая бунтарка, никакого сладу с ней нет. На твоем месте я бы держался в стороне, от нее одни неприятности… Ага! Вот еще пишут, что наш дозорный, Тарагос Бледный, час от часу хворает все хуже. Недавно видели, как он начал харкать кровью прямо на улице. Чую, быть ему скоро нашим клиентом.

Нат не слишком прислушивался к этой болтовне. Сейчас он был доволен, что может спать в тепле и есть вдоволь — как раз этих двух вещей ему страшно не хватало на бесконечной равнине из засохшего ила.

Прошло немного времени, и Барнабас решил, что пора привлекать подмастерье к настоящему делу.

— Тебе придется хорошенько помочь мне, парень, — сообщил он однажды. — Город Залиму недавно снесло облаком, прямо как корова языком слизнула. Покойников там — не перечесть. И семьи, которые не хотят хоронить свою родню в грязи, привезут их сюда.

— Сюда? — удивился Нат. — Чужеземцы?

— А как же! — напыжился старик. — Наше кладбище здорово знаменитое. Люди из Залимы готовы хорошо заплатить, чтобы мы приютили у себя их мертвецов. Они знают, что здесь их дорогих покойничков ящеры не обглодают. Ты ведь знаешь, как говорят: если тело похоронено не целиком, перевоплощение души невозможно.

Таким образом, Нату все же пришлось приступить к освоению процесса бальзамирования. Как он и опасался, Барнабас доверил ему наименее привлекательную часть обряда, а именно извлечение внутренностей из трупов.

— Главное, чтобы у них внутри ничего не забродило, — разглагольствовал старик. — Иначе сухая гудронная корка растрескается и лопнет. Ужасный непорядок. Выскребай чище! Ох, лихо мое! Ты ведь ящериц умеешь потрошить, верно?

Но Нат мужественно смирился с новыми обязанностями. Когда отвращение совсем уж одолевало его, он отходил в скалы, чтобы вдохнуть немножко газа, и его сознание тут же заполнялось многоцветными радужными образами.

Вскоре в порт Сольтерры прибыли беженцы из Залимы, а с ними и десятки трупов, зашитые все вместе в общий саван из промасленного холста. Вагонетка и колокол не простаивали ни минуты, равно как и Нат, которому после каждой «доставки» приходилось возвращать железную тележку ко входу в пещеру, где ее тут же наполняли новой партией мертвечины. Дважды он спотыкался, и оба раза тяжеленные ржавые колеса только чудом не отрезали ему ноги.

Барнабас окунал все прибывающие останки в кипящую смолу четкими движениями, отточенными многолетней привычкой. После его обработки мертвецы превращались в черные статуи — гладкие и блестящие, даже по-своему красивые. После того как они остывали, Нату вменялось в обязанность помогать старику уложить их на свободные места на полках стеллажей. Барнабас всегда лез первым, а Нат двигался следом за ним, взвалив очередной труп на плечи. Зачастую эти путешествия едва не заканчивались плачевно, особенно когда под их весом проламывались прогнившие перекладины ветхих лестниц.

Время от времени они устраивали себе небольшую передышку, усаживаясь на одной из полок среди тщательно пронумерованных и уложенных в ряд мумий.

— Вот видишь, парень, — хихикал Барнабас, которому не надоедало повторять одно и то же, — если хорошенько поразмыслить, оказывается, что как раз эти полки с мертвецами и образуют основание города! Взгляни-ка! Наши стеллажи образуют колонны, которые подпирают свод склепа. А что там, над самым сводом? Правильно, город! Если здесь что-нибудь взорвется, наши деревянные башни обрушатся, и я не удивлюсь, если потолок пещеры растрескается, а потом и рухнет. И весь этот треклятый город посыплется прямиком сюда! Со смеху помереть, верно?

Судя по всему, эти размышления доставляли ему какое-то извращенное удовольствие. Нат же с тревогой поглядывал на потолок, весь исчерченный извивающимися среди сталактитов трещинами. Всякий раз после такого разглядывания он задумывался — а что, если этот выживший из ума старик отчасти прав? Стеллажи с мертвецами в самом деле образовывали колонны, на которых стоял весь город. С некоторой натяжкой можно было сказать, что мертвые держат живых на своих плечах.