Железные волки. Небо славян - Александр Кудрявцев Страница 13

«Эта печаль неизлечима. Она преследует тех, кто однажды увидел Остров Яблок или Дверь в другой мир. Встретиться с этим человек может лишь раз. Было видение – и ушло, но всю оставшуюся жизнь человек продолжает искать его отблески», – говорил своим тонким голоском Чертополох, и его узкое конопатое лицо вытягивалось еще сильнее, а глаза темнели и становились невидящими.

Ярко-красный, шитый золотом парус показался в гавани старой крепости спустя с полгода после того, как ее новый хозяин отправил к знакомому отца свейскому хевдингу Браги Сокрушителю Скальдов вместе с торговцами с севера послание.

В письме спрашивал, можно ли нанять быстроходный корабль с опытной командой, чтобы повидаться с Храппом Длинноруким, сыном Бьерна Сильного с Желтого холма, потолковать о торговых делах. О найденной дочери Храппа Барсук посоветовал не упоминать, вдруг кто пронюхает, а пообещать в подарок редкие серебряные ножны. Браги свое прозвище получил недаром, говорил старик, многих скальдов сокрушил в словесных поединках, а это значит, что человек он мудрый. Барсук надеялся, что хевдинг слышал о том, что случилось со Скегги в Гардарике, и сумеет прочесть главную новость между строк.

Когда лодки с командой драккара остановились у пристани, прибывших с миром викингов встречала вся деревня. Рослый Браги пожаловал с двумя сыновьями, ростом и шириной плеч обогнавшими отца еще зиму назад. Звали их Бьярни Старший и Бьярни Младший, первый ужасно гордился тем, что появился на свет раньше второго на несколько ударов сердца. Впрочем, попытки помыкать на этом основании братом кончались синяками у обоих – силой, выносливостью и упрямством боги их не обидели.

– Приветствую, Ратияр, сын Ратмира! – сказал Браги, запахиваясь от порывов ветра в алый плащ и набрасывая на русую голову капюшон. Ратияр с улыбкой кивнул дальнему родичу. За годы, что он не видел Браги, Сокрушитель Скальдов изменился мало, разве что прибавилось седых прядей в длинной бороде, аккуратно стянутой красными лентами в три косицы. Ратияр знал, что на родине скальда бороду такой длины мог позволить себе либо великий воин, либо большой дурак.

Немало ухаживал Браги и за гривой – некоторые ее пряди были выкрашены в красный, зеленый, желтый и синий цвета, а на плечах лежали двумя разноцветными тяжелыми косами. Скальд утверждал, что его голова должна быть похожа на Радужный мост, потому что свои песни он не придумывает, а подслушивает в палатах Одина. Тех, кто находили его слова и облик смешными, давно уже не осталось в живых. Браги был столь же скор на резню, сколь и на язык. На левой руке все так же одиноко чернела кожаная перчатка. Почему она была без пары, не знал никто, а сам Браги никогда и никому об этом не рассказывал.

– Приветствую, Браги Сокрушитель Скальдов, Метатель Огня Вьюги Ведьмы Луны Коня Корабельных Сараев! – выговорил без запинки Ратияр, зная, как любит хевдинг выданное самому себе прозвище.

Улыбка скальда стала еще шире.

– Слышал, как ты напоил брагой одного незваного гостя!

Ратияр кивнул.

– Слухи о том, что Скегги умеет пить, оказались сильно преувеличенными, – заметил он.

Сокрушитель Скальдов закинул голову и расхохотался так, что по воде пошла рябь, а мертвые беспокойно заворочались в своих курганах.

– Мне радостно видеть, – сказал он, отсмеявшись, – что сын пошел в отца, который никогда не искал слов за поясом.

– А мне радостно предложить тебе кров и пищу, – Ратияр махнул рукой в сторону старой крепости, – мы ждали тебя, Сокрушитель Скальдов!

* * *

Крепкие пиршественные столы вынесли прямо под открытое небо у торжища, а на знаменитую теперь брагу Ратияра позвали всех, кто мог держать в руке рог. Ратияр не скупился ни на выпивку, ни на угощения. Гости в дом – боги в дом!

Оценив радушие хозяина, Браги с людьми вырубил в перелеске бревна и прикатил по ним на торжище собственный драккар по имени «Огненный Змей». Он пригласил на борт всех знатных людей и даже – что было неслыханно в этих землях – их жен. Местная ребятня глазела на возвышавшуюся над землей резную голову дракона и слушала трепет боевого стяга скальда с вышитой змеей в языках пламени.

– Ты умеешь превращаться в змея? – спросил Хравн, не сводя взгляда со знамени.

Скальд кивнул:

– А еще я могу выдыхать огонь. Но никто не подтвердит тебе это, так как все очевидцы давно превратились в пепел.

Браги весело оскалился и вдруг показал язык. Хравн опасливо посторонился.

Вокруг корабля викингов разожгли костер, челядь засуетилась с закусками, зычно перекликались воины. Ратияр выпрямился во весь рост и поднял наполненный до краев рог:

– За друзей, что откликнулись на мой зов! За мою дальнюю родню с севера! – Ратияр махом осушил рог и смахнул капли с усов.

Рядом поднялся Сокрушитель Скальдов. Он поставил ногу на борт и обнажил меч.

– Велик тот муж:, кто умеет мстить. Дважды велик отомстивший красиво! – провозгласил он. – Я клянусь тебе в верности, Ратияр Убийца Пса, как когда-то поклялся твоему отцу, который командовал нашим отрядом. И пусть меня поразит мое оружие, если будет нарушено слово!

Ратияр вытащил из ножен клинок и повторил клятву.

Собравшиеся встретили их слова дружным ревом. Твердые кулаки гремели о столы, грохоча не тише топоров о щиты. Вперед выступил Михалка с друзьями, выдувая простенькие трели из дудок, забили бубны, зазвучали заздравные речи и воинственная похвальба. И чем синее густели сумерки, тем громче стреляли искры и пьянее пахли настоянные на терпких травах звезды.

– Время веселиться! – объявил покрасневший от хмеля и жара Бьярни Старший. Он взбежал на драккар и вернулся оттуда с тяжелым свертком.

Ратияр вопросительно посмотрел на Браги. Тот с улыбкой махнул рукой.

– Будем перетягивать над огнем овечью шкуру! – крикнул Старший. – Кто готов потягаться со мной?

– Погоди, сейчас я потяну изо всех сил, и ты недолго проживешь! – сказал протолкавшийся к костру Бьярни Младший.

– Проживу! – сказал Старший.

Братья натянули шкуру над пламенем и с пыхтением уперлись ногами в землю. На упрямых лбах выступили крупные капли, на руках вздулись жилы, но никто из них не сдвинулся с места. Сгрудившиеся вокруг зрители громко подбадривали соперников, но без толку. Братья бодались взглядами, скалили зубы, рычали, будто медведи.

Раздался треск раздираемой шкуры, Младший торжествующе взревел, попытался перехватить край, но тут Старший дернул изо всех сил, и брат грохнулся в огонь, взметнув целый сноп искр. Хохочущий братец накинул шкуру овцы ему на спину, запрыгнул на хребет родственника и изобразил победный танец. Затем пошел к столу под смех державшихся за животы дружинников. Бьярни Младший выбрался из огня, нахмурился, смахнул с лица красные уголья и бросился на победителя.