Сокровища Зарстора - Андрэ Нортон Страница 13

Исчезли жажда и голод. Бриксия ожила. Она перестала слышать бормотание жаб. Подняла голову, весело рассмеялась.

— Ты и вправду Зеленая Мать! Ты можешь любого насытить своим молоком! Благодарю тебя, госпожа цветов! Ах… как мне отблагодарить тебя?

Она ощутила печаль. Такую печаль ощущаешь, заглядывая через дверь в дом, полный радости, но не смея войти туда. Больше никогда Бриксия не позволит порочить волшебство (а что это, как не волшебство?) в своем присутствии. Девушка снова прислонилась к дереву, прижалась губами к коре, — не ища больше насыщения, а просто радуясь и удивляясь.

Потом легла, свернувшись, положив рядом с лицом цветок, забыв о своем копье. И уснула, чувствуя себя в полной безопасности.

Бриксия проснулась, спокойная и счастливая. Солнце уже поднялось высоко и посылало свои золотые пальцы в Пустыню. Девушка сонно огляделась, испытывая странное удовлетворение от зрелища скрестившихся над нею ветвей.

Цветы, бывшие ночью маленькими светильниками, теперь плотно закрылись прочной красно-коричневой кожицей. Ни один не увял, не упал с ветви. Слегка повернув голову, девушка увидела цветок, лежавший рядом с ней на земле, — он тоже закрылся, превратился в цилиндр, такой же жесткий и коричневый, как цветы на дереве.

Она не голодна, тело не болит. Напротив, она полна сил и бодрости. И…

Бриксия покачала головой. Неужели и днем продолжается сон? Даже закрыв глаза, она видела тропу. И ее наполняло нетерпение, желание идти дальше, к цели… которая пока была ей неведома.

Она подобрала плотно закрывшийся цветок, сунула его под рубашку, и он лег там, касаясь ее кожи. Встав, девушка повернулась к дереву и негромко сказала:

— Зеленая Мать, я недостаточно мудра, чтобы понять твое волшебство. Но я не сомневаюсь, что ты облегчила мне путь. И ради тебя я отныне буду внимательна ко всему растущему от корней, поднимающему ветви и листья к небу. Мы поистине живем одной жизнью — этот урок я никогда не забуду.

И правда. Больше она не сможет без удивления смотреть на растительную жизнь, такую не похожую на нее. Слепой и неожиданно прозревший смотрит на мир с таким же удивлением, как она в это утро.

Каждая травинка, каждая ветвь превратились для нее в редкое и прекрасное зрелище. Все они отличались друг от друга, представляя бесконечное разнообразие форм.

Бриксия подобрала копье. Зеленый мир обрел отныне для нее новую жизнь, но она обрела и новую целеустремленность. Она должна идти, больше нельзя задерживаться. Ее ждут.

И она быстро пошла вперед. Жабоподобные существа, которые ночью пытались заколдовать ее, исчезли. Девушка, непонятно почему, знала, что солнечный свет для них — непреодолимая преграда.

Время от времени она замечала следы обуви. И рядом с ними отпечатки лап Уты. Трое проходили этим путем.

В одном месте она увидела множество отпечатков лап Уты. Бриксия кивнула. Она была уверена, что Ута сознательно оставила эти следы для нее, Бриксии, — это дорожный знак, такой же ясный, как другие знаки на дорогах Долин.

Девушка больше не думала о смысле собственных поступков. Она смутно понимала, что не может повернуть, сойти со следа.

Пустыню наполняла жизнь — но утром ничего угрожающего не было видно. Перед Бриксией несколько раз возникали прыгуны и тут же уносились прочь огромными прыжками, — потому-то этих зверей и называли так… Потом Бриксия видела бронированную ящерицу; розоватые чешуйки брони были почти одного цвета с песком, на котором она лежала. Блестящие глаза следили за проходившей мимо девушкой. Ящерицы были совсем не так пугливы, как прыгуны.

С земли с криками поднялась стая птиц, они отлетели недалеко и снова опустились в поисках насекомых. Птицы были серые, как почти все здесь. В Пустыне не встречалось яркой зелени, не было и цветов в траве. Растительность выглядела такой же тусклой, как и почва. Кое-где высились крупные растения с мясистыми серо-красными листьями. Вокруг их стеблей валялись хитиновые надкрылья жуков, рогатые лапки — остатки пира, упавшие с листьев, готовых ухватить новую добычу.

Эта часть Пустыни представляла собой ряды округлых холмов, похожих на песчаные дюны на берегу, но холмы эти были не из песка и ветер не перемещал их. Бриксия шла извилистой тропой между холмами, а они поднимались все выше, и горизонт сужался.

Ощущение единства с миром, охватившее девушку под деревом, постепенно ослабевало по мере того, как Бриксия углублялась в холмистую местность. На склонах холмов росла жесткая трава, не похожая на настоящую; скорее, она напоминала шерсть присевшего перед прыжком зверя. Эти звери позволили ей зайти поглубже в стаю, чтобы она стала их легкой добычей…

Воображение… но обычно такие воображаемые картины ей не были свойственны. Бриксия даже дважды останавливалась и тыкала концом копья в холм, чтобы убедиться, что это только земля и трава, что никакой угрозы нет.

Потом в ее сознании возник новый вопрос. Эти пригнувшиеся угрожающие существа — почему она их боится? Она привыкла к страху, но всегда опасалась чего-то осязаемого: волков ее собственного племени, холода, голода, болезни — всего того, что готово обрушиться на беспомощного или неосторожного. Но никогда она не боялась воображаемого противника.

Бриксии хотелось убежать — куда угодно, в любую сторону, только подальше от этого извилистого пути. Лучше сухая выжженная Пустыня, чем это! Но она боролась со своим желанием; вместо того, чтобы побежать, она сознательно замедлила шаг, сосредоточилась на одном деле — поиске следов, оставленных теми, кто прошел перед ней.

И только тут Бриксия поняла, что хотя время от времени попадаются отчетливые следы обуви, она не видит ни одного кошачьего следа. Ута не оставила ни одного отпечатка.

Бриксия резко остановилась. Отсутствие следов кошачьих лап… для нее это прозвучало сигналом тревоги. Она не понимала, почему ей так важно было идти по следам кошки, но это было именно так. Девушка остановилась и начала оглядываться.

Мысль о том, чтобы вернуться назад по своим собственным следам, ей не понравилась. Наверно, в этом нет необходимости, убеждала она себя. Однако… рука ее невольно устремилась к цветку, лежащему в безопасности на груди… Но… она была так уверена, словно услышала громко произнесенный приказ… уверена в том, что должна это сделать.

А холмы вокруг приобретали все более странные, угрожающие очертания. Бриксии казалось, что только когда она смотрит прямо на них, они неподвижны. Краем зрения она, борясь со страхом, замечала, что они увеличиваются, уменьшаются, меняют форму…

Она побежала, по-прежнему прижимая рукой цветок к сердцу, в другой держа наготове копье. Потом…

Прямо перед ней очутился холм, он словно выскочил из-под земли, преграждая ей путь. Ее собственный след лежит перед ней… и исчезает на склоне этого холма. Не может быть… это обман зрения. Девушка вспомнила полузабытые рассказы Куниггод. Подняла копье и, не раздумывая, метнула изо всех сил.