Ведьма носит Reebok - Надежда Первухина Страница 14

Я поклонилась и, забрав эскизы, покинула кабинет великого кутюрье, понимая, что насчет его самодостаточности Флоренс была права.

В лифте я еще раз рассмотрела эскизы. Чудесно. Я бы сама не отказалась носить такие плащи, особенно отправляясь на какой-нибудь шабаш…

На лист капнуло, и в то же время мигнуло электричество. Я, и так взведенная до предела всякими сюрпризами, смахнула каплю с листа, свернула эскизы трубкой…

И следующая капля упала мне на ладонь.

И следующая.

И следующая.

Они были нежно-голубого цвета и слегка опалесцировали. Скоро они перестанут светиться.

Потому что остынут.

Потому что на мою ладонь капало не что иное, как кровь феи.

Это-то я уж знала наверняка, и никаких тут не было галлюцинаций.

Я посмотрела вверх. Там, где у лифта полагалось быть аварийному люку и светильникам, что-то темнело. Как в лучших традициях фильма «Молчание ягнят».

Я положила эскизы на пол и медленно поднялась к потолку, понимая, что, кажется, нарываюсь на очередное злоключение. Я превратила один свой палец в отвертку и вывинтила все шурупы люка. И сняла его.

И мне на руки упало тело. Той самой феи, что провожала меня до кабинета Лео.

А теперь она была мертва, и я знала причину ее смерти.

В ее горле торчал большой железный гвоздь.

Всем известно, что феи не выносят железа.

Вот так я и приехала на свой тринадцатый этаж – с мертвой феей на руках.

– Строение тела феи лишь внешне напоминает строение человеческого тела, – проговорила моя тетя, подливая мне чаю, заваренного на пятнадцати видах успокоительных трав. – Поэтому неудивительно, что с прекращением земного бытия тело феи переходит в иное состояние.

– Она растаяла! Просто растаяла!

– Именно. Феи на девяносто процентов состоят из воздуха. Поэтому, разлагаясь… Не морщись, Юленька! Итак, разлагаясь, они возвращаются в воздушное состояние.

Я сидела дома. В связи с недавними событиями в «Медиуме» мне позволили уйти пораньше. Ну, если честно, я немножко посимулировала обмороки и ахи к месту и не к месту. Потому я сейчас сидела с Анной Николаевной, пила чай, собственноручно ею приготовленный, и вела разговор на тему фей. Из музыкального центра лился дуэт для гитары и флейты allegro maestoso Maypo Джулиани, на коленях у меня сидела Мадлин, самая лучшая на свете кошка-ведьма, и позволяла чесать себя за ушком… На столе горели свечи в старинном канделябре, кондиционер прогнал вечную городскую жару… Словом, замечательна обстановка для того, чтобы поговорить об убийстве.

Нет, я забегаю вперед. Надо вам рассказать и о том, как я появилась на нашем тринадцатом этаже. Представьте: открываются двери лифта, и я вхожу в приемную с телом мертвой феи на руках (да, а в правом кулаке у меня еще зажаты эскизы Лео). Увидев меня и фею, Флоренс делает большие глаза. Они и так у нее немаленькие, а тут – ну просто озера.

– Что это? – шепотом спрашивает Флоренс.

– Вот это – эскизы Лео. Возьми их у меня, пожалуйста. Спасибо. А это, – я кладу на пол тело, – фея. Точнее, труп феи.

Флоренс не визжит, как на ее месте завизжала бы всякая порядочная секретарша при упоминании о трупе. Флоренс говорит мне потрясающую фразу:

– И зачем ты ее сюда притащила?

Я разеваю рот. Потом до меня доходит.

– Флоренс, ты думаешь, я сама ее убила?! Уверяю тебя, ты ошибаешься. Этот труп в прямом смысле слова свалился мне в лифте на голову. Его кто-то сбросил на крышу лифта.

Тут и до Флоренс доходит, что это все-таки убийство, а не корзинка с рассыпавшимся мусором.

– Святая Вальпурга, что же делать? – шепотом кричит Флоренс.

– Вызывать охрану, местную полицию, еще кого-нибудь, – говорю я. – Смотри, она уже становится полупрозрачной, она тает!

– Вот и пусть тает, – стиснув зубы, говорит Флоренс.

– Ты спятила? Это же преступление!

Я слишком громко это говорю. Из своего кабинета на мой крик появляется сама Мокрида Прайс.

– В чем дело? – Она смотрит на нас своими желтыми с вертикальным зрачком глазами. – Почему крики в приемной? Юлия, вы привезли эскизы Лео?

– Да, вот они. – Флоренс протягивает Мокриде эскизы. Та берет их с величавостью королевы. И с той же величавостью задает вопрос:

– Что тут у вас происходит?

Флоренс открывает было рот, но я предупреждаю ее:

– Флоренс, позволь мне. Видите ли, Мокрида, когда я с эскизами ехала обратно на лифте, мне на руки упало сверху несколько капель. Я поняла, что это кровь феи. Поднявшись к потолку, я открыла люк, и на меня выпало тело. Вот это тело.

И тут Мокрида задает вопрос, от которого у меня мурашки бегут по коже:

– И почему вы не оставили его там, в лифте?

Мне нечего ответить, а Мокрида продолжает:

– Вы везли важные эскизы. Вы могли их испортить. Не ваше дело – заниматься трупами каких-то фей!

– Но ведь произошло убийство! – возражаю я. – И неважно, кто убит, человек или фея. Убийца должен быть найден и наказан.

У Мокриды на миг вспыхивают глаза. И гаснут, будто подернутые желтым пеплом.

– Хорошо, – говорит она. – Флоренс, разберитесь с этим как старший секретарь. Юлия, на вашем месте я больше времени уделяла бы работе, а не всяческим авантюрам.

Нет, ну мило, а?!

Мокрида величественно удаляется в свой кабинет. А Флоренс, глядя на меня сердитыми глазами, вызывает охрану этажа и наряд полиции.

Охрана прибывает немедленно, полиция запаздывает. Видимо, в таком городке, как Оро, криминального мира не существует вовсе и полиция занимается тем, что культивирует новые сорта ромашек.

Я подумала, что полицейские все как один приедут одышливыми толстяками со скучными лицами. Но была приятно удивлена. Прибыло двое полицейских – мужчина и женщина, оба вервольфы. Стройные, подтянутые приятно посмотреть. Они прошли за желтую ленту, которой охрана облепила нашу приемную, и склонились над все более обретающим прозрачность трупом феи.

Женщина натянула перчатки и осторожно извлекла гвоздь из горла феи. Опустила его в пакет для улик. Сказала, как бы ни к кому не обращаясь:

– Если бы гвоздь вытащили раньше, распад тела не был бы столь стремительным.

– Кто обнаружил тело? – между тем задал вопрос мужчина-вервольф.

Я пересказала свою историю.

– Понятно, – кивнул полицейский. – Шейла, что ты можешь сказать?