Ледяная кровь - Элли Блейк Страница 14

Один за другим, костры потушили, и все побрели к фургонам. О планах украсть что-то съестное пришлось забыть: высокий бородатый мужчина остался часовым. Он прислонился спиной к фургону и глотнул из фляжки.

Через некоторое время к нему присоединился еще один. На одном глазу у него была темная повязка.

– Нашли? – спросил он, застегивая помятый плащ.

– Не похоже, – ответил бородач. – Солдаты пошли дальше. Огнекровная уже, наверное, посреди моря, если у нее есть мозги. Если нет, то очень скоро её поймают.

Я сжалась, и сердце сбилось с ритма. Я не знала, как много других Огнекровных обитало в этих краях, но решила, что они говорили обо мне.

Человек с повязкой на глазу плюнул на землю.

– Вот что я думаю об этой Огнекровной вонючке. Она сбегает из тюрьмы, и все мы страдаем из-за этого.

Я зажала рот ладонью.

– Говорят, Огнекровные опасны, но я не видел ни одного, кто спалил бы мой дом.

– Ничего, летом мы вернемся, – сказал бородач. – Хотя какой смысл – мы восстановим дома, а эти снова придут и все заберут. Защищать нашу землю некому – остались только раненые и больные.

Другой мужчина усмехнулся.

– Небось, и мы скоро сгодимся, несмотря на это, – он указал на свой глаз, – и твою деревяшку. Толку от нас не было никакого, когда они напали.

Бородач вздохнул.

– Знаешь, я до сих пор не сплю ночами, думая об Огнекровной, которая бродит где-то рядом с огнем в руках.

Вам не надо меня бояться! Мне хотелось закричать так громко, чтобы они хоть немного поверили в это. Солдаты Ледяного Короля – вот кого надо бояться. Капитана, который убил мою мать одним взмахом меча.

– За ее голову дают хорошее вознаграждение. Пять тысяч монет. Подумать только! – бородатый мужчина потряс фляжкой, указывая вправо. – Я мог бы нанять корабль, идущий на восток, купить землю на каком-нибудь пустынном острове, построить дом. Найти лекарство для Кайтрин.

Одноглазый положил руку ему на плечо.

– Целитель в Тевросе вылечит ее. Вот увидишь.

Бородач передал ему фляжку.

– Возьми, поможет не заснуть, – сказал он и, прихрамывая, направился к одному из фургонов.

Пять тысяч… Я двинулась вглубь леса, изо всех сил стараясь успокоиться. Я никогда не буду в безопасности. Солдаты были совсем близко, нападали на деревни, и причиной была я. Если я последую за этими людьми к побережью, и мы выйдем на открытый участок, меня трудно будет не заметить. Зато на извилистых горных тропах в густом лесу есть где спрятаться.

Я не знала, что мне делать. Вдруг я услышала сильный кашель. Где-то на поляне кашлял ребенок. Я подошла ближе и увидела, как бородач нёс кого-то на руках, а за ним шла женщина.

– Магра! – крикнул человек, стуча в один из фургонов. – Пожалуйста, помоги. У Кайтрин опять приступ.

Рассказчица вышла, дрожа от холода.

– Я не знаю, что еще мы можем сделать. Все травы сгорели в огне. Даже если бы у меня что-то осталось, я уже все испробовала.

– Но сейчас ей намного хуже, – женщина, должно быть, мать Кайтрин, заломила руки. – Она надышалась дымом… и до этого она уже была очень слаба. Зима была такая сырая, – она тяжело вздохнула. – Пожалуйста, сделай хоть что-нибудь.

– Единственное, что мы можем сделать, это не дать ей замерзнуть, – мягко ответила Магра.

Девочка кашляла так сильно, что едва могла дышать. Ее мать начала плакать, зажав рот рукой, чтобы подавить всхлипы.

Я вдруг подумала о том, что сделала бы мама. Кашель был мокрый, не сухой. Значит, использование экстракта луговых колючек или иссопа здесь не поможет. Мне надо коснуться ее кожи, чтобы узнать, не лихорадка ли у нее, но я не могла этого сделать, не раскрыв себя. Зато я слышала, как она кашляет. Перебрав воспоминания обо всех пациентах матери, я вспомнила мальчика с похожим кашлем. Он был на несколько лет старше меня, и он кашлял так сильно, что начал харкать кровью. Мама намазала ему грудь какой-то настойкой. Я закрыла глаза и попыталась вспомнить. Корень солодки? Нет, он красный, а настойка была желтого цвета. Я представила ее руки, как она измельчает и смешивает травы. И вдруг вспомнила.

– Экстракт грушанки и луговая колючка, – прошептала я.

Я вернулась в лес, погладила бок Маслица, она тихо фыркала, пока я рылась в склянках, украденных у Брата Гамута. Потребовалось несколько минут, чтобы откупорить и тщательно понюхать каждую, но я все-таки нашла два пузырька, которые были мне нужны. Крепко сжав их, я пошла к поляне и остановилась в тени деревьев.

Кто-то подбросил в костер дров. Бородач прижал к груди Кайтрин, укрыв её одеялом. Он ласково похлопывал ее по спине, пока мать девочки гладила ее светло-пепельные волосы.

В груди у меня заныло. Моя мама делала бы то же самое, хлопотала бы надо мной, сделала бы для меня все, что могла… Именно это она и делала. Всю свою жизнь она защищала меня. Увидев, как эта маленькая жизнерадостная девочка, мечтавшая переплыть океан, кашляет, борясь за каждый вдох, я поняла, что не смогу уйти. Я должна помочь.

Через несколько минут кашель девочки утих.

– Лучше мы останемся у костра, – сказала мать. – В фургоне слишком холодно.

Мужчина кивнул, и они придвинулись поближе друг к другу, устраиваясь поудобнее, наконец, дыхание их выровнялось, и стало ясно, что они заснули. Подойти, не разбудив их, я вряд ли смогла бы.

Я вернулась к Маслицу и снова залезла в сумку в поисках пузырька. Мне нужна была самая маленькая склянка с наклейкой, оповещающей о том, что испарение одной капли этого средства вызывает глубокий сон. Мне стало интересно, не его ли использовал брат Тисл для усыпления охранников в тюрьме.

Как только я нашла крошечный пузырек, я двинулась к фургону, где мужчина с повязкой на глазу стоял и мрачно смотрел на Кайтрин и ее родителей. Капнув снадобье на край плаща, я аккуратно подкралась к часовому с правой стороны – повязка у него была справа.

Я уже была готова кинуться вперед, но он вдруг оттолкнулся от фургона и ушел. Я тихо выругалась, отступая в тень. Если он пошел проверять границы поляны, то у меня есть пара минут, прежде чем он вернётся. Мне придется действовать быстро.

Ждать более подходящего момента времени не было, поэтому я подбежала к людям, съежившимся у костра, и быстро поднесла пропитанный зельем край плаща к их лицам, сначала отцу, потом матери. Они уже спали. Лекарство поможет им уснуть покрепче.

Я посмотрела на маленькую девочку, такую нежную, такую беззащитную, но по-своему сильную – ведь ей все время приходится вести борьбу с этим ужасным кашлем. Я побоялась применить к ней усыпляющее средство – неизвестно, как оно повлияет на ее дыхание. Вместо этого я мягко потрясла её за плечо.

Кайтрин, – тихо сказала я, – проснись.