Жениться за 30 дней, или Замуж по-быстрому  - Екатерина Романова Страница 14

— Понимаю, это удар ниже пояса, но… сколько стоит операция для твоего отца в Германии?

— Дюк, ну ты и сволочь! — разозлилась и отвернулась, хотя в душе понимала, что друг мыслит в правильном направлении. Но опять-таки, я злилась на то, что Линдси продалась Макнамаре, а допускаю мысль о том, чтобы сделать это самой. Отец никогда не простит, если узнает, каким способом я собрала нужную сумму. А ведь у него всего несколько месяцев… Рак расходится стремительно и, если вовремя не сделать сложную операцию на головном мозге, он… Даже думать не хочу. Это слишком жестоко!

— Возможно. Но ты же понимаешь, что эта сволочь права.

— От твоей правоты мне не легче. Для кого я должна это сделать? Для себя или для папы?

— Для всех. Поверь, это и тебе поможет, и его спасет. Что плохого? Я помогу составить брачный контракт так, что при разводе или его измене ты оттяпаешь добрую половину несметного состояния!

— И кем я буду после этого?

— Человеком, который сделал все для людей, которых любит… Очень богатым, кстати, человеком.

Я сверлила фотографа почти ненавидящим взглядом. Но кого ненавидела в этот момент? Райана, который в действительности был шансом для моего папы, шансом, который я даже не рассматривала, себя, от того, что в глубине души испытываю интерес к этому мерзкому эгоисту или Дюка, который рубил неприглядную правду вот так вот запросто, прямо мне в лицо.

— Проституткой я тогда буду. К тому же, с чего ты решил, что он прямо горит в жены меня взять? Да, у него есть какой-то странный интерес, но не жениться ведь!

— А ты сними с себя всю эту мешковину, стань самой собой и шансы стать его избранницей резко повысятся.

— Знаешь, если я и опущусь до того, чтобы таскаться за мужиком, так пусть полюбит меня такой, какая я есть, а не такой, какой ему хотелось бы меня видеть. Моя настоящая внешность станет ему наградой. Ну, а если не полюбит — значит не судьба. Все. Либо на таких условиях, либо ни на каких. Я не могу переступить через себя. Просто не могу!

— Делай как знаешь. Только не пожалей, Лира. Ведь мы живем всего лишь раз. А такого мужика как Макнамара ты вряд ли когда еще встретишь.

— Не встречу. И не надо таких!

Остальное время до аэропорта ехали молча. Дюк не приставал, понимая, что сейчас внутри меня бурлят серьезные моральные противоречия. Я действительно варилась в собственном соку. С одной стороны, он прав. Я могла вернуть себе прежний облик, броситься в постель к блондину и выпросить нужную сумму. Он от нее не обеднеет, если в десять раз больше заплатил Линдси лишь за то, чтобы я поехала в турне. С другой стороны, отец спросит, откуда средства и не успокоится, пока не узнает правду. А узнав, откажется их брать. Я слишком хорошо его знаю. Умирать будет, а таких денег не примет. Конечно, от меня не убудет от одной или парочки ночей в объятиях красавца-мужчины, но моральная сторона вопроса рвала на куски. Меня вынудили заниматься журналистской проституцией. Но заниматься еще и натуральной — не стану. Никогда и ни за что. Либо пусть полюбит такой, какая есть, либо никак. Все. Я приняла решение.

В аэропорту творилось невообразимое. Толпы фанаток с плакатами и фотографиями Райана кричали, вопили и истерили в надежде, что звезда к ним выйдет. Но звезде было некогда. Дюк попросил водителя остановиться, чтобы сделать фотографии, хоть я и заявляла, что писать об этом не стану. Затем нас через специальный пункт пропуска подвезли прямо к двухпалубному частному самолету Макнамары. Выйдя из машины, я приспустила очки и присвистнула.

— Нифига себе.

— Ага, — щелкая фотоаппаратом, подтвердил Дюк.

Во весь правый борт — портретное фото блондина и надпись «Райан Макнамара». Сам самолет внушительных размеров, наверняка мест на 200, а то и больше. Возле трапа стояли стюардессы в красивых фирменных нарядах, с красными пилотками и платочками на шеях, рядом с ними пассажиры. Как я поняла, часть уже расположилась в самолете, поскольку то и дело кто-то выглядывал наружу, спускался, решал какие-то вопросы.

Стоял возле трапа и сам виновник перемен в моей жизни. Его окружало одиннадцать девиц и все как на подбор: высокие красивые блондинки с карими глазами. В душе кольнуло нехорошее предчувствие. Он говорил, что я полечу в качестве его невесты… единственной ли невестой я бы стала, согласившись на подобную авантюру?

— Кобель, — вырвалось, когда мы подошли почти вплотную и прошли мимо нашего нового, но временного работодателя. К слову, его лицо вытянулось, поскольку мой образ, благодаря работе над стилем, стал еще более «притягательным». Гордо вздернула носик и даже не поздоровалась.

Для нас с фотографом отвели места на нижней палубе, где, как я поняла, летел весь обслуживающий персонал. Верхняя, гораздо меньшая палуба, предназначалась для Райана с его «фаворитками», как выразилась Луна в нашу первую встречу. Администратор и сейчас смотрела на меня ничуть не более дружелюбно, чем тогда. Пересчитав пассажиров и отметив что-то в своей папке, она поднялась на верхнюю палубу. Решив, что уцеплюсь за идею с невестами, как за возможный сюжет, откинула спинку кресла и уставилась в иллюминатор. Впрочем, Дюк, словно прочитав мои мысли, подкинул еще одну идею:

— Из этого может получиться неплохой сюжет.

— Из того, как обломился мой отпуск в Испании?

— Из того, как обычная девчонка, что не соответствует стандартам красоты, покорила сердце звезды.

— Ты прямо так уверен, что покорю? Ты видел этих породистых кобылок? Ни единого шанса. Наше пари отменяется, а мое загаданное желание не более чем бред воспаленного сознания.

— Я так не думаю, — загадочно улыбнулся Дюк и вставил в уши наушники.

Мы оба занялись своими делами, предвосхищая долгий полет и надеясь на спокойную посадку уже в Лондоне, до которого лететь четыре часа. Но нас ждала неприятность: разница во времени. Мы вылетаем в двенадцать, а прилетим в час дня. Концерт состоится в восемь вечера, а это значит, что у нас будет семь часов на подготовку. Точнее, не у нас, а у Райана и его команды. Я же в это время планирую заняться сбором компромата и провести, как минимум, одно интервью с крайне неудобными вопросами. Мне даже стало жаль Макнамару. Он и не представляет, что я для него приготовила.

Но суть не в том… Три потерянных часа, которые просто растворятся в вечности, пока мы летим. Словно время отматывается назад, но утекает сквозь пальцы. Словно перед носом машут желанной вещью, но не дают ее. После бессонной ночи, благодаря звезде, я едва держалась на ногах. А как он отыграет концерт и вовсе не представляла. И, если я смогу поспать во время полета, то Райан занят сейчас явно не сном. В компании одиннадцати пышногрудых блондинок, которые только и делают, что борются за его внимание, уснуть наверняка трудно. Мысль неприятно кольнула. Словно камушек прилип к подошве туфель. Казалось бы, невелика неприятность, однако, зудит и отвлекает внимание…

Я откинула кресло, подложила под голову подушку и накрылась пледом. И только наступило блаженное расслабление, как Дюк похлопал по плечу: