Гнев ангелов - Мара Вульф Страница 14

– Но если победить может только одна кровная наследница, а среди других шести девушек окажется потомок нефилимов, то выиграет она, – обращаю я его внимание на очевидную дыру в плане.

– Ты права, но на некоторых испытаниях не победил никто. Они не всегда находят кровных наследниц. Пьетро надеется на то, что ты сможешь обмануть ангелов, – Алессио в отчаянии пожимает плечами. – Нам нужно хвататься за любую возможность. В это мгновение они, возможно, находят последних трех девушек. У нас заканчивается время, и в данный момент у нас есть только одна-единственная возможность.

– Как проходят эти испытания? – Все, что я о них знаю, основано на слухах. В прошлом году испытания всегда проходили по воскресеньям, и в те дни людям запрещалось выходить на улицы. Разумеется, всегда находилось несколько смельчаков, которые не следовали этим правилам и хвастались тем, что знают об испытаниях.

– Они никогда не бывают одинаковыми, – рассказывает Алессио. – Архангелы всегда придумывают что-нибудь новое. Правильнее сказать, тайные ангелы делают свои предложения, а затем все голосуют. Все зависит от того, какой именно ключ они надеются найти. – Алессио кладет свою руку на мою. – Это будет непросто, – говорит он. – Я бы с радостью сделал это за тебя.

Я улыбаюсь, услышав подобное предложение. Даже в таком ослабленном состоянии я все равно сражаюсь лучше, чем идеально здоровый Алессио.

– Я справлюсь с этим, – пытаюсь я его успокоить, хотя сама не верю сказанному. Слово «паника» как нельзя лучше характеризует мое состояние. Я представляю себе, как сотни тайных ангелов на небесах размышляют о том, как наиболее эффективно нас пытать.

Дверь открывается, и на пороге стоит Люцифер. Он рассматривает нас, а затем входит в комнату.

– Ты слышал что-нибудь о том, что надо стучаться перед тем, как войти? – дерзко спрашиваю я. Ему вообще знакомо словосочетание «личное пространство»?

– Я не планировал заставать вас в компрометирующей ситуации.

– Алессио пришел сюда, чтобы осмотреть мои раны. Я могла быть голой.

– Вряд ли я увижу что-то, чего раньше не видел.

Да, вполне могу его понять. Алессио качает головой, что, видимо, значит, что мне не стоит продолжать провоцировать Люцифера. Он откидывает одеяло и начинает снимать повязку с моей ноги.

– Заражение крови было очень сильным, когда мы осматривали тебя впервые, – говорит он. – Еще день, и нам пришлось бы ампутировать ногу. Пьетро сразу хотел это сделать, но он был против, – голова Алессио резко поворачивается в сторону Люцифера.

При мысли о том, что я могла стать инвалидом в этом мире, я чувствую тошноту. Так бы у меня не осталось ни единого шанса выжить.

– Не благодари меня за это, – прохладно отвечает Люцифер. – Одноногая ты не принесла бы нам никакой пользы.

– Разумеется, нет. – Я ненавижу его, ненавижу его, ненавижу его. Он должен исчезнуть, прежде чем я осыплю его оскорблениями.

– У тебя что, дел других нет, кроме как ошиваться в моей комнате? Лучше бы занимался выдумыванием адских пыток для неугодных людей или типа того.

Люцифер пожимает плечами:

– Я мог бы заняться этим, но с тобой намного веселее. Я и секунды без тебя не проживу. Кто знает, сколько секунд тебе еще осталось. Не хочу упустить ни одной.

Его цинизм лишает меня дара речи, но, по крайней мере, архангел не пытается меня обмануть. Я сосредоточена на лечении. Нога все еще опухшая, а под корочкой, образовавшейся на ране, виднеется гной.

– Нужно все-таки разрезать ее, – говорит Алессио. – Будет больно.

Я сжимаю губы, стискивая одеяло в руке, когда он достает скальпель.

– Все в порядке, – выдавливаю я.

Когда он начинает, Люцифер садится рядом и хватает меня за руку. Я хочу оттолкнуть его, но когда Алессио режет рану, меня поражает адская боль. Я так крепко сжимаю пальцы Люцифера, что ему, должно быть, становится больно, но он не возражает. Мое дыхание ускоряется, хотя может показаться, что я уже привыкла к боли.

– Прислонись ко мне, – тихо требует Люцифер. – Ты напрягаешься, и это только ухудшает ситуацию. Попытайся расслабиться, пожалуйста.

Я, стиснув зубы, качаю головой. Лучше я упаду в обморок.

Он вздыхает и начинает рисовать маленькие круги на тыльной стороне моей ладони своим большим пальцем. Он усиливает давление и делает что-то кончиками пальцев. Я с облегчением выдыхаю, когда боль отступает.

Алессио тоже замечает это, поэтому обращает свой взгляд то на меня, то на Люцифера. Никто из нас ничего не говорит, но Люцифер продолжает массировать мои пальцы. Он заканчивает только тогда, когда Алессио снова перевязывает мою ногу и посылает служанок за чаем из ивовой коры. Я чувствую сонливость, и сумасшедший голос в моей голове желает, чтобы Люцифер продолжил ко мне прикасаться. Но он встает и аккуратно укладывает меня обратно на подушки.

– Время от времени принимать чужую помощь может быть полезно, – бормочет он так тихо, что я не уверена, правильно ли я поняла его слова.

– Он совсем не такой, как я думал, – медленно говорит Алессио спустя какое-то время. – В этих покоях все по-другому. Люцифер очень переживал за тебя, когда ты была без сознания.

– Ну конечно, – шепчу я ему в ответ. – Он же не хочет потерять свой ценный ключ. Это не имеет никакого отношения ко мне.

Мой друг не отвечает ничего на это.

– Как твои ребра? Ты в состоянии нормально дышать? Мы не слишком сильно перевязали твою грудную клетку.

– Мне все еще немного больно во время движения, но я в силах справиться с этим.

– Завтра осмотрю их тоже. Сегодня ты достаточно настрадалась. – Он убирает оборудование и грязные бинты.

– Я переживу. Скажи мне лучше, где вы держите Стар и Тициана. Рикардо рассказал Люциферу о ней.

– Да, а ты сказала ему, что она мертва, – отвечает Алессио. – И я подтвердил это. Он был удовлетворен этим ответом.

– Мне это кажется странным. Вы спрятали ее где-нибудь?

– Нет. Она все еще в библиотеке, – признается мне Алессио спустя секунду молчания.

– Что, прости? – набрасываюсь я на юношу, опираясь на предплечья. Мой голос звучит очень пронзительно. – Ей нужно уйти прочь оттуда. Там больше небезопасно. Вдруг кто-нибудь еще вспомнит о ее существовании?

Алессио начинает извиваться.

– Ей было непросто смириться с тем, что ангелы увели тебя и посадили в темницу. Она словно обезумела и рыдала целыми днями.

Разумеется. Каждое неожиданное изменение – это целая драма для нее. При этом не играет никакой роли то, что мы и так разлучились бы, если бы побег удался. Я готовила ее к этому месяцами.

– Единственный, кто мог успокоить ее и время от времени уговорить поесть, был Феникс. Тициан чуть с ума не сошел от переживаний. Мы не могли увести их куда-то из дома, кроме того, ничего не произошло.