Жените нас, ректор! - Ксения Власова Страница 14

После недолгих раздумий Оуэн великодушно предложил убрать мои учебники в его портфель. Так мы и сделали.

Вчера мне не удалось рассмотреть здание академии — слишком я была взволнована. Я смутно припоминала, что внешне она напоминала смесь готического замка и дворца в викторианском стиле. Внутри же пока все больше отдавало готикой. Длинные продуваемые ветрами коридоры, мрачные витражи на стеклах, зарешеченные окна, статуи горгулий, подпирающих высокий темный потолок, и обилие факелов вызывали ассоциации с дорогим триллером. Если здесь еще и подвал есть…

Мы спустились по широкой лестнице и нырнули в коридор, полный студентов. Почти сразу же я оказалась под обстрелом любопытных мужских взглядов. Кто-то улыбался мне, кто-то — оценивающе рассматривал. За спиной раздавались перешептывания, и мне стало не по себе. Стараясь не показать, что испугалась, я задрала голову и с вызовом стала пялиться в ответ. Уже спустя минут пять такой стратегии у меня возникли вопросы.

— Почему не все студенты в форме?

Те, кого мы встречали по дороге, и правда далеко не всегда оказывались одеты в лаконичные темно-зеленые костюмы. Большинство пестрило яркими красками: малиновый, пурпурный, салатовый…

— Форму носят те, кто не может позволить себе нормальную одежду, — пропыхтел Оуэн, перекладывая кожаный портфель из одной руки в другую.

— Давай я помогу?

Оуэн отпрыгнул от меня как черт от ладана.

— Сам понесу! — возмутился он так рьяно, что я подняла руки:

— Ладно-ладно, раз для тебя это так принципиально… — Я скользнула взглядом по толпе студентов и запоздало сообразила. — Слушай, а ты почему в форме? Вроде твои родители вполне состоятельные люди.

Оуэн горестно вздохнул, но ответил сдержанно.

— За выходку в деревне отец лишил меня довольствия на месяц. А еще отослал моего камердинера и весь гардероб, захваченный из дома!

Последнее он добавил уже обиженно и неподобающе шмыгнул носом, как ребенок, у которого отняли все гаджеты.

— Это жестоко, — посочувствовала я и расправила складку на блузке.

Ладно, на нормальную одежду тоже заработаю самостоятельно.

Столовая оказалась огромной, гораздо больше, чем я себе представляла. По ней гуляли такие ароматы, что я, забывшая, когда нормально ела, едва не поперхнулась слюной.

— Завтрак платный? — уточнила я, уже понимая, что, если последует положительный ответ, я кого-нибудь ограблю. Прямо здесь.

— Нет, ты можешь брать все что захочешь.

Зря он это сказал!

Когда я, нагруженная как верблюд, все-таки соизволила отправиться в сторону деревянных столов, Оуэн уже успел откровенно заскучать. Гастрономический рай его совершенно не волновал. А вот у меня наверняка горели глаза и губы то и дело расплывались в улыбке.

— Давай подсядем к Патрику, — предложил Оуэн. Я заметила, что он, вытянув голову, высматривает нам места. — От него вреда не будет.

Только сейчас я снова ощутила себя зверьком, выставленном в витрине зоомагазина: столь пристальное внимание и пугало, и раздражало. Возможно, кому-нибудь нравится быть в свете софитов, но не мне.

Мы опустились за стол, который уже занял долговязый парень в круглых очках и пиджаке на размер больше нужного. При нашем появлении парень растерянно заморгал. Взгляд за стеклами толстых очков стал беззащитным, как у ребенка.

— Привет, — коротко бросил Оуэн и добавил: — Это Ариана Роук, моя подруга.

Патрик быстро-быстро закивал и, испуганно отодвинувшись на край скамьи, выдавил:

— Очень рад знакомству, рина.

Оуэн промолчал, а я решила внести ясность.

— Нет, я не рина. Просто Ариана.

Я протянула руку, и Патрик потрясенно уставился на мои пальцы, словно понятия не имел, что с ними делать. Выждав несколько секунд, я сама пожала его ладонь.

— У нас первой парой ботаника, — заметил Оуэн, с неодобрением взиравший на мой обмен любезностями с Патриком. — Мэтр Райли терпеть не может опоздания, так что лучше поторопиться.

Я кивнула и пододвинула к себе поближе тосты с джемом, когда прямо над головой раздался чей-то мужской голос, звучавший вызывающе:

— А кто это тут у нас? Новенькая с первого курса? Рин Оуэн, не представите нас друг другу?

Оуэн недовольно посмотрел вверх и, помрачнев, как-то обреченно произнес:

— Рин Берч, думаю, вы не знакомы с моей однокурсницей Арианой Роук?

— Нет, но счастлив исправить это досадное упущение.

Я, укусив от тоста первый кусочек, счастливо зажмурилась. Видимо, рин Берч самодовольно принял это на свой счет, потому что на его пухлых губах расцвела победная улыбка. Он быстрым движением пригладил короткие каштановые волосы, на макушке закручивавшиеся в жесткие кудряшки, и бесцеремонно толкнул Патрика в плечо. Тот подавился омлетом и, часто-часто моргая, быстро отодвинулся. Очки делали глаза Патрика еще больше и несчастнее, и я дернулась от укола жалости к нему. Даже божественный вкус тостов померк на фоне такого наглого вторжения в чужое личное пространство. И нет, это я сейчас не про себя.

— Ариана, я сражен вашей красотой. — Берч попытался перехватить мою руку — очевидно, для поцелуя, — но не преуспел в этом. Раздраженно цокнув языком, он предпринял новую попытку сближения. На этот раз словесную. — Кстати, вы…

Я искоса посмотрела на круглое, излучавшее довольство жизнью лицо Берча и, взяв со стола нож и вилку, меланхолично перебила его:

— Нет.

Тот, если и опешил, то ненадолго.

— Что «нет»? — не понял он. — Я не успел ничего спросить.

— На любой ваш вопрос ответ «нет», — любезно пояснила я, слишком рьяно орудуя ножом, разрезая бекон. — Избегая возможного недопонимания с вашей стороны, рин Берч…

— Для вас я просто Майкл, — быстро вставил новый знакомый.

Нож угрожающе скрипнул по тарелке. Настойчивый малый, такие обычно намеков не понимают. Ладно, придется сказать пожестче.

— Отлично, — покладисто согласилась я, — вы, просто Майкл, вызываете у меня раздражение одним своим видом, поэтому настойчиво попрошу вас отсесть за другой стол и не портить мне завтрак.

В наступившей тишине столовой раздавшийся смешок Оуэна прозвучал непозволительно громко. Подняв глаза от тарелки, я с удивлением заметила, что все разговоры смолкли. Взгляды были обращены в нашу сторону. Такой неприкрытый интерес обжигал не хуже жара растопленной печи. Среди множества чужих лиц мне в глаза бросилось одно, уже знакомое. Эйверли, в отличие от остальных студентов, не пялился на разворачивающееся перед ним зрелище. Вместо этого он сосредоточенно читал разложенную на столе газету. Рядом с ней стояла чашка чая, в которую он щипцами положил два куска сахара и вновь вернулся к газете, так и не удостоив меня вниманием.

Конец ознакомительного фрагмента