Ведьма внутри меня - Ника Маслова Страница 14

— А вы не пострадали, Дэбрэ, спасая меня?

— Что вы имеете в виду, Майри?

— Ваша репутация не пострадает?

— Моя?

Он так комично изумился, что я рассмеялась.

— Сначала вы доказали, что я — ведьма. Затем источник и я вас опровергли. Вас не ждёт наказание за плохо выполненную работу?

— Ах, вы об этом. — Дэбрэ недолго молчал. — Раньше уже такое случалось. Вы не первая, леди Майри, кто избежал наказания за совершённое преступление.

— Тогда почему вы так удивились? — я спрашивала, не открывая глаз.

— Такого не случалось уже лет двадцать, наверное. А до того — да, бывало. Потому ведьм не казнят, как других, отсечением головы, а отдают божественному провидению.

— А те, другие, что были до меня, они что говорили?

— Им не так повезло, как вам. Их поразило безумие.

— Да? — я затаила дыхание. — А во мне вы не видите подобных следов?

На Дэбрэ я не смотрела. Старалась выглядеть сонной, беспечной.

— Ну, вы ведь не рассказываете мне про другие миры, где повозки двигаются без лошадей, а по небу летают железные птицы — возят людей. Или вы хотели бы поделиться со мной такими рассказами?

— Думаю, я воздержусь от столь нелепых фантазий. Лучше расскажите мне ещё про дом и сад. Кто в нём живёт?

— Только я и прислуга.

Вот и хорошо. Значит, у меня будет много времени для изучения этого мира.

А пока, Майя, помни: будь очень осторожной, своих тайн никому не доверяй. Ты ничего не помнишь, не знаешь и даже не догадываешься. Ты, Майя — потерявшая память Майри, а пиво, кстати — очень коварный напиток.

Мы, кажется, уже какое-то время стояли — навевающее сонное настроение покачивание прекратилось. Умиротворяющий стук копыт и поскрипывание кареты тоже стихли, и разбудила меня, похоже, полная тишина. Мне ничего не снилось, и вспомнила я обо всём случившемся сразу. Глаза не спешила открывать. Сначала прислушалась, но не услышала ничего, даже звука чужого дыхания.

Неудивительно: Дэбрэ ушёл. Но оставил мне кое-что, что сразу же заставило о нём вспомнить. Под головой я нашла несколько раз свёрнутый жилет — тот самый, часть крестьянского свадебного наряда. Судя по тому, как он измялся на местах сгибов, подушкой ему пришлось служить немалое время. Я расправила ткань, погладила искусную вышивку. Какая красивая вещь. Всего лишь моя догадка, но хотелось верить, что за этой красотой скрывается прекрасная история любви.

Затем я представила, как Дэбрэ снимает жилет, сворачивает, подкладывает мне под голову — и невольная улыбка тронула губы. Небольшое проявление заботы, не великий подвиг, а всего лишь красивый жест, но ведь уже далеко не первый от него по отношению ко мне.

И да, я замечала его галантность. Ещё бы.

Какая женщина осталась бы равнодушной к подобным поступкам мужчины? О, я могла ответить: страстно влюблённая в другого, счастливо замужняя или не видящая в себе женщину по любой из причин: неподходящий возраст, болезнь, душевная травма.

Ничего из названного мне больше не подходило, и я никак не могла уговорить себя быть равнодушной. Напоминала себе, что он опасный человек и между нами стоит прошлое Майри. Что бы ни говорила себе, а жилет, ставший на время подушкой, всё не выходил у меня из головы.

Доброта всегда привлекательна, так что думать в таком ключе о Дэбрэ лишний раз не стоило. Так им и увлечься недолго.

Во влюблённости ничего плохого нет. Но не для меня. Не сейчас, не время мне увлекаться. Стою всего одной ногой в этом мире, не знаю о нём ничего. О нём — это и о мире, и о мужчине, который, несомненно, заслуживает внимания, но и опасен.

Для меня Дэбрэ очевидно опасен. Есть вероятность, что он понимает, что делает, что делает так специально, приручая меня мало-помалу — этакий волк в овечьей шкуре. Дознаватель в крестьянском свадебном костюме — а что, очень похоже.

Я вздохнула и отложила свёрнутый жилет в сторону — к пледу, которым накрыл меня, понятно, тоже Дэбрэ.

Нет-нет, с ним мне всегда надо быть настороже. Не очаровываться, чтобы потом не разочароваться. Узнать больше, а не прыгать в омут с головой.

В прошлой жизни у меня не было ни одного шанса на счастье. Даже если кто-то захотел бы разделить со мной одиночество, то я бы его прогнала. В Франкенштейнов не влюбляются, их используют. О любви я могла только мечтать и мечтала, читая запоём романы. Они уносили меня в другие миры, где не было ни следов катастрофы, ни боли. Я никогда не фантазировала всерьёз о побеге в подобный мир, но это случилось. И в первый же день здесь я встретила вот такого мужчину — мечту. Ну, почти. Не милого принца, а сурового дознавателя.

Постараюсь лишний раз не думать о нём — так и выскользну из ловушки, в которую загоняет меня он (что лишь возможно), или это делаю я сама (кто б сомневался).

Наступили сумерки, солнце уже село. Снаружи в карету всё ещё проникал серый свет уходящего дня, но темнело быстро.

Мы находились в крепости, стояли там же, где и ранним утром. На мне больше не было кандалов и цепей, и в тюрьму меня никто волоком не тащил — в общем, не зря я Дэбрэ доверилась, имела право себя похвалить. Всё же немного научилась читать людей: он неплохой человек, излишне властный, правда, но его обещаниям, кажется, можно верить.

Поймала себя на мысли, что вновь думаю о Дэбрэ, и усмехнулась. Быстро же я выбросила из головы обещания не думать о нём.

Он вскоре вернулся, держа в руке небольшой фонарь. К моему разочарованию, он переоделся и, разумеется, в чёрное. Я же осталась в крестьянском платье и всё, что успела, пока ждала, — расчесала волосы и заново их подвязала косынкой.

Дэбрэ предложил мне посетить крепость — совсем ненадолго. Я отказалась. Он вновь повторил приглашение, но я сказала: «Нет-нет-нет, что вы, я ни за что не вернусь туда!» — и только потом, когда карета тронулась, когда выехали за ворота, поняла, что он, наверное, таким способом предлагал мне сходить в туалет. Очень вовремя поняла, м-да, но момент оказался упущен. Сказать повернуть назад я не могла, так что следовало набраться терпения.

— Нам долго ехать? — спросила я. Коварное пиво как раз решило напомнить о моей несдержанности за обедом.

— Меньше часа.

Я побарабанила пальцами по колену. Меньше часа я точно могла потерпеть. Просить остановить сейчас карету — м-м, нет! Не хотелось позориться перед ним. И хотелось сделать рука-лицо с самой себя. Открыть рот и попросить остановиться ненадолго я так и не смогла. И это после всех размышлений о том, что о Дэбрэ мне следует думать поменьше.

Кстати, о нём. Дэбрэ в свадебном наряде и Дэбрэ в чёрном походили друг на друга, как ангел и демон. У Дэбрэ в застёгнутом на все пуговицы строгом сюртуке даже взгляд стал тяжелей и опасней. Очаровываться им таким хотелось в разы меньше — хоть одно хорошо.

Конец ознакомительного фрагмента