Я вам не ведьма! - Ксения Алексеенко Страница 14

«Всегда учитывай людские чувства, – сказал бы мне папенька, если бы счел бы нужным меня учить. – Особенно, когда работаешь с мастерами».

Гордость – страшная штука – порушила немало выгодных сделок. Помнится, мастер кузнечного дела, которому папенька хотел поручить выковать для него парадный меч, отказался от денег: он работал только с боевым оружием, и папенька нанес ему страшное оскорбление. Он чуть не прекратил с нами всякое сотрудничество, но папенька взял бутылку и запропал в его мастерской на три дня. Меча у него так и нет, ну да и ладно, все равно папенька не умеет с ним обращаться. А вот мастера он удержал.

Мастера знают себе цену. И Щиц гордится своим искусством как настоящий мастер. Я не знаю, насколько сложно то, что он сделал, потому что не отличу настоящей магии от фокуса. Но я знаю, как выглядит уверенный в своих умениях человек.

Как Щиц сейчас.

Он даже держится чуть прямее, чем обычно.

– Э-э-э… – протянула я неуверенно.

Щиц посмотрел на меня внимательно, отложил ложку, которой выскабливал миску.

– Ну?

– Я… общалась с той женщиной, которая отвечает за фамильяров…

– Хочешь, чтобы я тебе белку поймал? – расслабился Щиц. – Или кого-нибудь получше?

– Не совсем… – протянула я.

Бонни мерзко хихикнула.

Иногда она ведет себя как прирожденная ведьма. Хотя любая девчонка порой себя так ведет. Могла бы привыкнуть.

– Перестань, а? – тоскливо попросила я. – Понимаешь, тогда я думала, что ты просто ну… разнорабочий. Ходит столько неправдоподобных слухов, как ты в рабы попал… И если бы я хотела просить тебя кого-то поймать, то это был бы ты.

– Прекрати мямлить, – фыркнул Щиц. – Я никак в толк не возьму, о чем ты.

– Я попросила тебя в качество фамильяра, – четко выговорила я, – извини. Я не хотела никого обидеть, но мне нужен слуга, и это был единственный способ.

– Ты думаешь, это сработает? – после долгой, тянущей душу паузы спросил Щиц.

– Мне сказали – достаточно привести тебя на закате.

– И после того, как ты закончишь обучение в Академии, ты меня отпустишь? – спросил Щиц мягко. – Я потребую клятвы на крови.

Его поза казалась расслабленной, почти вальяжной. Но он был напряжен: я видела, как быстро бьется жилка у него на виске, как сильно он сжал пальцы на многострадальной ложке.

Та уже согнулась – ну ничего, он же и распрямит.

Кажется, Щиц достаточно посидел в здешних рабах, чтобы оценить мое предложение адекватно. Я бы хотела знать, чем он тут занимается… но судя по тому, что пришел так поздно, вряд ли его жизнь – курорт с полным пансионом.

– Я согласна на клятву, чем бы это ни было. Щиц, мне нужен слуга, а не раб.

Щиц наконец-то заметил плачевное состояние ложки. Прищелкнул пальцами и метнул ложку в котел. Та ударилась о приподнятую Бонни крышку и упала внутрь – кажется, уже не гнутая, хотя мне было сложно разглядеть.

– И ты обеспечишь мне возможность колдовать.

Я кивнула.

– Я даже не буду требовать от тебя соблюдения субординации, – сказала я, – обойдемся без лакейства.

Наконец-то меня перестало трясти. Щиц готов сотрудничать – и это замечательно. Конечно, кроме него была Бонни… но вряд ли я смогла бы заставить ее стирать мои вещи. Ведь как ведьма она гораздо сильнее и искуснее меня. Хотя мы обе новенькие.

Все, что у меня есть – это имя и статус. Жаль, что я не смогла взять их с собой в академию, придется справляться за счет других вещей. Головы на плечах, например.

Жаль, что за то долгое время, что я отплясывала на балах и готовилась к замужеству, я почти разучилась ей пользоваться. Там все-таки не голова нужна – инстинкты.

– Еще бы ты требовала, – склонил голову Щиц.

– Все, что мне нужно, это чтобы мои… наши с Бонни вещи стирались и гладились. Котлы чистились. Комната убиралась. Если возникнет такая надобность – готовилась еда, – я пояснила на всякий случай, – просто не люблю превращать хобби в обязаловку. Все.

– Ты могла бы добиться этого, взяв в фамильяры мартышку, – грустно усмехнулся Щиц.

– Так ты отказываешься? – я подняла бровь. – Думаю, если я попрошу вместо тебя мартышку, академия выделит ее мне с превеликим удовольствием.

– Почему же? – Щиц встал со стула. – Было бы глупо отказаться от такого шанса отсюда вырваться только потому, что страшно четыре года работать ручной говорящей мартышкой.

Он подошел к двери.

– На завтрашнем закате подойду куда надо.

Закрыл ее очень аккуратно, хотя я ждала хлопка. Недовольства. Обиды.

Щиц просто… отстранился. Ушел. Наверное, все-таки обиделся. Но он признал мою правоту, признал, что сделка взаимовыгодная! И вообще, я же старалась предложить безболезненно…

Бонни снова хихикнула.

– У тебя лицо как у ребенка, который только что отобрал у другого ребенка конфету, чтобы нарваться на драку. А тот ему возьми и всучи еще целый кулек. Радуйся давай!

– Ладно, – я пожала плечами. – Я очень-очень рада.

Бонни подошла и стукнула меня по лбу.

– Актриса из тебя никудышная, все на лице написано. Давай вместе: нам не придется стирать мантии! Раз-два: гип-гип…

– Ура-а-а! – подхватила я.

Все-таки хорошо, что эта на диво предприимчивая девчонка стала моей соседкой… и, чем черт не шутит – подругой?

Подружкой. Есть слова, которыми не стоит разбрасываться.

Все-таки перед тем, как называть кого-то другом, необходимо пройти с ним огонь, воду и налоговую проверку. Наше с Бонни общение было выгодно нам обеим, вот и все. Ожидание барыша очень утепляет отношения, не раз видела.

Я не слишком-то доверяю незнакомым людям после того, как меня предал самый родной и самый близкий человек – папенька.

Я вспомнила тот взгляд, которым папенька одарил меня, завидев упавшую служанку. Я, кажется, очень разочаровала его… но я же не просила никакой силы. Я не виновата!

А как мой отъезд будет выглядеть в глазах нэя Элия?

Любил ли нэй Элий меня когда-нибудь или просто обедал за мой счет, развлекал богатую дурочку, ожидая, когда она подарит ему свои денежки? Тетеньку больно слушать, но она частенько бывает права.

Люби он, проследовал бы за мной и сюда. Но я не видела его ни разу. Не получила весточки. И от папеньки тоже ни слова…

– Ты чего такая грустная? Все же хорошо вышло, правда? – Бонни тронула меня за плечо, и я обнаружила, что так и замерла посреди комнаты, оперевшись на монументальный котел рукой.

– Скучаю по дому, – соврала я, – а ты – нет?

– Я тоже, – Бонни застенчиво улыбнулась, – вчера плакала в подушку. Одной скучать совсем тоскливо, а те девчонки, они… не думаю, что им было не все равно. Но вместе скучать не так страшно, да?