Убить Троцкого - Юрий Маслиев Страница 14

Ротмистр, в это время подошедший к столу, пренебрежительным тоном бросил Михаилу:

– Эй, вы, юноша, вас не учили, что так нагло, в упор разглядывать даму просто неприлично! Вас что, поучить хорошим манерам?!

– О, благодарствую, ротмистр, – ехидно улыбнулся Муравьев, – с удовольствием найму вас к себе в репетиторы – изучать интендантский кодекс чести. Господа! Вы не находите это оригинальным – хорошим манерам князей Муравьевых учат бывшие жандармы, переквалифицировавшиеся в торгаши! Вот вам аванс за репетиторство. Я надеюсь, в дальнейшем ваше дело будет процветать, и вы откроете пансионат, – с этими словами он швырнул под ноги ротмистру пару крупных купюр.

– Ах ты, щенок! – взревел ротмистр и попытался нанести удар Михаилу в голову.

Сидевший за столом Михаил, не шелохнувшись, левой рукой заблокировал удар, а двумя пальцами правой – молниеносно ткнул наглеца в правое подреберье.

Ротмистр, ничего не понимая, рухнул возле столика на колени, уткнувшись в лежащие на полу купюры. Со стороны эта сцена выглядела так, будто бы ротмистр на коленях благодарит сидящего на стуле за брошенные ему на пол деньги. Вскочили офицеры и помогли хватавшему воздух открытым ртом, как рыба, горе-дуэлянту добраться к своему столику.

По прошествии некоторого времени через двух офицеров из команды, окружавшей даму, Михаилу был передан вызов на дуэль. В связи с военным положением дуэль должна была состояться немедленно. С разрешения Михаила, выбор оружия остался за ротмистром Киреевым. Тот выбрал сабли.

Во время переговоров по дуэли Михаил был представлен поручиком Широковым женщине, из-за которой произошел весь этот сыр-бор. Звали незнакомку баронесса Анна Генриховна фон Шварцнельд, хотя, как подозревал Михаил, вряд ли упоминания об этом роде были занесены в Бархатную книгу [8].

Михаил осыпал баронессу двусмысленными комплиментами и пообещал ей скоро вернуться. Давно лишенный светского общества и вдруг встретивший такую красавицу, он изменил свое отношение к ротмистру, которого поначалу хотел наказать очень жестоко по причине развязанных в прошлом этим драчуном дуэлей и гибели двух офицеров.

Под одобрительные возгласы зрителей, не желавших пропустить развлечение, противники двинулись к освещенному факелами месту дуэли, расположенному за рестораном.

Вначале, соблюдая все правила этой идиотской игры аристократов, Михаил расцарапал концом сабли обе щеки ротмистра. Затем, смеясь и перебрасывая саблю как фокусник – из одной руки в другую, располосовал мундир. После этого, ранив противника в левое, а затем – и в правое плечо, мгновенно крутанулся на носке левой ноги и нанес сокрушительный удар правой ногой по заднице уже до смерти напуганному наглецу. От удара, пролетев метра четыре, ротмистр грохнулся о землю.

Михаил молча и равнодушно кивнул окружавшей место дуэли публике и, направившись к своим друзьям, был остановлен баронессой:

– Вы меня заинтриговали, молодой человек, – женщина прикоснулась к руке Михаила: – Чем вы намерены удивить меня еще?! – Она лукаво улыбнулась.

– На войне – как на войне, мадам.

– Мадемуазель, – поправила она его.

– Так вот, – продолжил Михаил, – я увлекался восточной философией, знаю восточные языки – японский, китайский. Мой отец переводил с санскрита индийские Веды. И я намерен сегодня познакомить вас с одним из разделов индийской философии – камасутрой…

– Искусством любви, – продолжила она.

«Ого! – подумал Михаил, не ожидая в этом обществе встретить человека, имеющего хотя бы отдаленное понятие о вопросах, которые он пытался затронуть. – Эта женщина действительно удивляет!»

Он продолжил:

– Я солдат, мадемуазель. Я не знаю, что может случиться со мной да и с вами в это смутное время. Может быть, как бедный Фауст, на мгновенье остановим прекрасное мгновенье?!.. [9]– скаламбурил он, приблизившись и глядя ей в глаза.

От этой женщины исходил мощный импульс сексуальной энергии, заставивший его на время забыть о проблемах, вставших перед ним за последние дни. Страсть просто разрывала его.

– Капитан, вы, по-видимому, давно были отлучены от женского общества, – проницательно заметила она. – Но я не ханжа, и вы действительно правы… И хотя я не Клеопатра и это не «Египетские ночи» [10], и вы всего один, а не трое… но я надеюсь, что завтра утром вы, не в пример этим троим, останетесь живым. Так что пойдемте, удивите меня еще раз.

Она взяла его под руку и увлекла за собой.

«Интересно, от кого сейчас исходит инициатива?!» – размышлял он, махнув на прощание рукой друзьям и крикнув, что встретится с ними утром.

Оставив позади шумную толпу, живо обсуждавшую последнее происшествие, они, ускоряя шаги, направились в гостиницу, где баронесса снимала номер. По дрожи руки, по напряженной походке женщины Михаил понял, что его страсть зажгла ответное чувство в душе его партнерши, и от этого возбуждался еще сильнее.

В вестибюле гостиницы они, заказав ужин и приказав портье принести его чуть позже, поспешно поднялись по лестнице в номер баронессы. Уже в прихожей, срывая с себя одежду, он увидел возле своего лица расширенные в изумлении огромные черные зрачки и едва не задохнулся от болезненного, перекрывшего дыхание поцелуя. Подняв на руки, Михаил отнес ее в спальню. Она, потеряв всякий контроль, извивалась под ним, расцарапывая ногтями до крови, крича и не видя перед собой ничего. Бешеная энергия, которая клокотала внутри этой женщины, удивляла его. «Откуда у нее столько силы?» – спрашивал он себя, раз за разом кидаясь в омут наслаждений, не думая о том, что она могла бы задать ему тот же вопрос.

Утолив первую жажду страсти, они постепенно успокоились. Михаил, наделенный природой ярко выраженным чувством прекрасного, с восторгом наблюдая ее сильное и удивительно гармонично сложенное тело, опять зажигался страстью. Их сплетенные тела скорее напоминали не тихую картину любви, а какую-то дикую, сумасшедшую пляску акробатов. Похоже, в себя Михаила привел его собственный крик – он в изнеможении откинулся на подушку.

Потом они пили, жадно ели, разговаривали. Анна охотно прикладывалась к бокалу вина, снова обретая свободу в любовных утехах. И только под утро они, насытив друг друга, забылись в коротком, но очищающем и снимающем ночную усталость сне.

– Ваше благородие, господин штабс-капитан, – проснувшись, услышал Михаил голос своего нового денщика.

– Что тебе? – приоткрыл дверь Михаил, выйдя в прихожую.

– Прибыл вестовой от полковника Орлова. Вам троим срочно надлежит прибыть к нему. Господа офицеры уже собрались, ждут вас.