Далекие королевства - Аллан Коул Страница 14

Инз ждал меня у внутренней калитки. Он увидел мое лицо и сразу все понял: Халаб, смерть, все связанное с этой историей постоянной тяжестью висело над нами. Тем приятнее было ощущать солнце весеннего дня.

— Похоже, вы собираетесь поступить добровольцем на военную службу, господин Амальрик, — встревоженно заговорил Инз. — Я понимаю, это дело обычное для молодых людей, потерпевших неудачу на сердечном фронте, отправляться на фронт военный. Но я бы вам этого не посоветовал. Во-первых, мое здоровье уже не позволяет мне вести лагерную жизнь. Даже в условиях тех несерьезных стычек, которые в последнее время ведет наша армия. А значит, оружие ваше не будет вычищено должным образом, и питаться вам придется всухомятку. Во-вторых, я знавал двух мужчин, которые действительно пошли в армию из-за женщин, так они говорили, что после первого же боя и выпивки даже и имен этих девиц не могли вспомнить. В-третьих, они клялись, что оказались дураками. Да и любой согласится, что надо быть дураком, чтобы таскать на голове тяжелый шлем и питаться раз в день только из-за долгов или обиды. В-четвертых…

— В-четвертых, — сказал я, — если ты не замолчишь, то на войну пойду не я, а ты. А здесь мы по делу.

Двое часовых, увидев, что к ним приближается человек благородного происхождения, отсалютовали, стукнув о булыжники толстыми концами копий.

— Я ищу капитана Яноша Серый Плащ из охраны магистрата, — сказал я.

Один из часовых задумался, потом вспомнил.

— А. Это же ликантианин. Он со второй когортой, господин. — Солдат глянул на солнце. — Скорее всего, они еще на учебном плацу. Он своих людей гоняет будь здоров.

Солдат объяснил мне, как туда добраться. Пока мы плутали среди казарм, я задумался над тем, что сказал солдат. Ликантианин? На службе в Ориссе? Да еще в элитном подразделении, отвечающем за безопасность магистрата? И только тут я вспомнил, что еще ночью обратил внимание на слабый акцент Яноша, хотя он был практически незаметен, этот акцент, по сравнению с чудовищным выговором ликантийских торговцев, с которыми мне приходилось иметь дело.

Я разглядел в конце большого поля клубы пыли и размахивающие руки. В землю были вкопаны толстые бревна, представляя из себя не то мишени, не то воображаемых врагов. У нас за виллой было два таких участка, где нанятые отцом учителя обучали меня обращению с оружием.

Последовала команда «Стой!». Пыль улеглась, и показались примерно пятьдесят солдат, разделенных на пары. На них были кожаные куртки с высокими воротниками, кожаные наголенники и кожаные шлемы. В руках они держали небольшие круглые щиты. В боевых условиях эти кожаные доспехи заменялись стальными латами, прикрывающими уязвимые места, или кольчугами. В каждой паре один солдат держал в одной руке короткое копье, а в другой — саблю. На наконечниках копий были защитные шишечки, а сабли были в ножнах. Сбоку стоял Янош Серый Плащ. В отличие от солдат он был одет в боевой шлем с носовой планкой, необычного вида кожаную куртку с длинным левым рукавом, покрытым стальными пластинами, и со стальными же пластинами, прикрывающими с левого бока частично грудь и плечо. В правой руке он держал длинную острую саблю, которую я уже видел в деле, а в левой — щит, как у солдат. Признал я и другого человека, который командовал солдатами, — это был тот самый пожилой сержант, дававший мне советы в таверне прошлой ночью.

Увидев нас, Янош кивнул, но не поспешил навстречу. Он двинулся в центр плаца.

— Неплохо, — сказал он, но особого довольства в его голосе не было. — Для парада годится. Сержант Мэйн!

— Я!

— Не будешь ли ты так любезен ударить меня копьем?

Здоровяк сержант только было начал делать выпад, как Янош приказал застыть ему в этой позе.

— Парадный плац — это парадный плац, — сказал он. — Война же дело другое. И я научу вас кое-каким приемам помимо тех, которыми вы овладели, еще будучи сопливыми новобранцами. То, что вы уже усвоили, наверное, кое-чего стоит, поскольку в стычках вы смогли выжить, но против такого удара копьем… Вот что я вам покажу… — Рассказывая, он одновременно показывал движения в замедленном действии, словно под водой. — Приняв удар в щит, отводите щит, в сторону и наносите свой удар саблей в противника. Или наносите удар по самому копью, сюда. Тогда, возможно, вам удастся сломать его. Еще один совет. Если ваш противник потерял при этом равновесие — спасибо, сержант, именно так, — то делаете шаг в сторону и наносите удар сверху или снизу доспехов. Но, производя подобный маневр, не забывайте, что враг не один, рядом может оказаться еще кто-то, и если вы слишком увлечетесь своей целью, то смерть заберет вас с собой. Неплохой прием — его почему-то не преподают молодым господам — перед началом схватки прихватить горсть песка, чтобы бросить в лицо врагу, когда он начнет атаку. Тогда, если вы достаточно проворны, попробуйте пригнуться и ударить врага по ногам в сухожилия. Правда, затея эта весьма рискованна. Еще один рискованный прием для того, кто силен, — отбить копье саблей, а удар нанести щитом. Мне доводилось видеть, как людей ослепляли шишечкой в центре щита, а потом свободно добивали. Но самое важное во время сражения — смотреть не за щитом, не за саблей врага, а за ним самим. Движение тела выдает любое намерение.

Янош сделал шаг назад.

— Ну а теперь сержант Мэйн отработает с вами перестроения. Но на этот раз без всяких там «раз, два, три» и без атак и нападений. Сержант!

Приказ исторг из сержанта очередную порцию рычания, и вновь заклубилась пыль. Я решил не рассказывать Яношу о тех двух дуэлях, в которых принял участие, не сомневаясь, что к такому опыту капитан Серый Плащ вряд ли отнесется с большим уважением, сочтя его забавой, потасовкой молодых петушков на скотном дворе в деревне. Подрезание сухожилий… швыряние песка… ослепление… нет, это уже суровые жестокости войны. Хотя я с полной серьезностью относился к проведенным мною двум схваткам, в которых даже проливалась кровь, но все же это были ненастоящие сражения.

Янош наблюдал за муштрой без комментариев и без всякого выражения на лице, затем подошел к нам.

— Доброе утро, друг мой, — сказал он. — Видишь, я уже с утра занимаюсь тем, что делаю из этих манекенов подготовленных солдат. А как твоя голова?

— Почему-то все меня первым делом утром спрашивают об этом, — сказал я. — Не думаю, чтобы я был так уж пьян.

— И никто не думает, — сказал Янош. — Чем могу быть полезен?

Я забрал у Инза кошелек и протянул ему.

— Прошу тебя, прими это как компенсацию за мои целые кости и спасенную репутацию.

Янош взвесил кошелек, но вернул его обратно.

— Спасибо, но разве надо благодарить того, кто пинком отогнал шакала от спящего человека?

— Я… я бы хотел, чтобы ты принял это, — запинаясь, сказал я. — Тем более что это почти ничто по сравнению с тем, что я тебе должен.

Янош задумчиво кивнул и взял кошелек; затем повернулся к солдатам, изображавшим учебный бой.

— Стой!