Дрожь - Мэгги Стивотер Страница 14

Это была чистая правда. Ну, за исключением слова «случайно». Я была совершенно уверена, что это не случайность.

Санни залилась квохчущим смехом.

— Послушай... Грейс. Ты его девушка?

Я неопределенно хмыкнула, что можно было истолковать как положительный или как отрицательный ответ — в зависимости от желания моей собеседницы.

Санни истолковала его положительно.

— Я понимаю, ты тоже замешана в эту историю, но ему действительно нужна помощь.

И тут до меня начало доходить. Я с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться.

— Вы решили, что он пытался застрелиться? Послушайте... Санни. Вы ошибаетесь.

Сестра сощурилась.

— Ты нас тут за дураков держишь? Думала, мы этого не заметим? — Она взяла безвольные руки Сэма и развернула их ладонями вверх, точно в безмолвной мольбе. Оба его запястья пересекали шрамы, следы глубоких ран, которые должны были быть смертельными.

Я смотрела на них, но они, точно слова чужого языка, ни о чем мне не говорили.

— Это случилось еще до меня, — пожала я плечами. — Говорю вам, сегодня он вовсе не пытался застрелиться. Это какой-то придурочный охотник.

— Конечно-конечно. Как скажешь. Если что-нибудь понадобится, позови.

Санни одарила меня пристальным взглядом, прежде чем уйти и оставить наедине с Сэмом.

Щеки у меня пылали, я тряхнула головой и уставилась на побелевшие от напряжения костяшки пальцев, сжимавших край кровати. Терпеть не могу этот снисходительный тон у взрослых.

Ровно через секунду после того, как Санни ушла, веки Сэма дрогнули и поднялись. Я подскочила от неожиданности, сердце у меня грохотало где-то в ушах. Я очень долго не сводила с него взгляда, прежде чем пульс у меня начал немного успокаиваться. Разум подсказывал мне, что глаза у него орехового цвета, светло-карие, но честное слово, они по-прежнему были желтые, и взгляд их определенно был устремлен на меня.

Мой голос прозвучал куда тише, чем я ожидала.

— Ты должен спать.

— Кто ты такая? — произнес он, и я уловила те самые сложные, трагические нотки, которые врезались мне в память с того раза, когда я слышала его вой. Он сощурился. — У тебя знакомый голос.

У меня защемило сердце. Мне и в голову не приходило, что он может не помнить своего существования в теле волка. Я не знала, как должно быть. Сэм протянул ко мне руку, и я машинально положила его ладонь на свою. С легкой виноватой улыбкой он поднес мою руку к носу и принюхался. Улыбка его стала шире, хотя и осталась робкой. Это было настолько восхитительно, что у меня перехватило дыхание.

— Этот запах я помню. Я тебя не узнал, ты очень изменилась. Прости. Так глупо, что я тебя не вспомнил. Мне обычно нужно пару часов, чтобы вернуться... ну, то есть моему мозгу.

Он не выпускал мою руку, а я не отбирала ее, хотя сосредоточиться, когда его кожа касалась моей, было трудно.

— Откуда вернуться?

— Оттуда, где я был...

Сэм запнулся. Он хотел, чтобы эти слова произнесла я. Как ни странно, это оказалось сложнее, чем я думала, — высказать все вслух.

— Где ты был волком, — прошептала я. — Почему ты здесь?

— Потому что меня подстрелили, — весело сказал он.

— Я имела в виду, в таком виде.

Я кивнула на его тело, такое отчетливо человеческое в дурацкой больничной пижаме.

Он захлопал глазами.

— А-а. Потому что сейчас весна. И тепло. Тепло превращает меня в меня. В Сэма.

Я наконец высвободила руку из его пальцев и закрыла глаза, пытаясь сохранить остатки здравого рассудка. Когда я вновь открыла глаза и заговорила, то произнесла самым что ни на есть будничным тоном:

— Сейчас не весна. На дворе сентябрь.

Я не самый тонкий психолог, но мне показалось, что в глазах у него промелькнуло беспокойство, прежде чем они вновь стали непроницаемыми.

— Это не очень хорошо, — заметил он. — Могу я попросить тебя об одной услуге?

Я снова невольно закрыла глаза, потому что его голос не должен был быть мне знаком, однако же был и затрагивал во мне какие-то глубокие струны, точно так же, как и его глаза в волчьем обличье. Принять это оказалось куда сложнее, чем я себе представляла. Я открыла глаза. Он никуда не делся. Я сделала еще одну попытку закрыть глаза и снова открыть их. Он оставался все на том же месте.

Сэм рассмеялся.

— У тебя что, эпилептический припадок? Может, тебе стоит прилечь рядышком?

Я сердито взглянула на него, и он до ушей покраснел, сообразив, насколько двусмысленно прозвучали его слова. Я поспешила сгладить неловкость, ответив на его вопрос.

— Что за услуга?

— Мне... э-э... нужна какая-нибудь одежда. Я должен убраться отсюда, пока они не обнаружили, что я не обычный человек.

— Каким образом? Хвоста я у тебя не вижу.

Сэм поднял руку и затеребил повязку на шее.

— Ты с ума сошел?

Я попыталась перехватить его руку, но не успела. Он стянул бинты, и под ними обнаружилось несколько свежих швов, тонкой ниточкой пересекавших затянувшийся рубец на коже. Ни кровоточащей раны, ни каких-либо следов выстрела — лишь блестящий розовый рубец. У меня отвисла челюсть.

Сэм улыбнулся, явно довольный произведенным впечатлением.

— Ну как, ты все еще считаешь, что они ничего не заподозрят?

— Но было же столько крови...

— Угу. Пока текла кровь, кожа просто не могла затянуться. А как только рану зашили... — Он пожал плечами и сделал странный жест, как будто открывал небольшую книжку. — Загадка природы. В моем положении есть свои плюсы. — Тон его был легкомысленным, но в глазах сквозило беспокойство, он следил за мной, ожидая, как я отреагирую. Как я отнесусь к тому, что он существует.

— Дай-ка взглянуть, — сказала я. — Я просто хочу...

Я приблизилась к нему и кончиками пальцев коснулась рубца у него на шее. Прикосновение к нежной твердой кожице почему-то немедленно убедило меня в том, в чем не могли до конца убедить слова. Сэм взглянул мне в лицо и отвел глаза, не понимая, куда смотреть, пока я ощупываю бугристый шрам под грубыми черными стежками. Мои пальцы чуть дольше необходимого задержались на его шее, не на шраме — на гладкой, пахнущей волком коже рядом с ним.

— Ну да. Значит, тебе нужно свалить отсюда, пока они этого не увидели. Но если ты уйдешь под расписку или просто сбежишь, тебя попытаются выследить.

Он состроил скептическую гримасу.

— Не попытаются. Решат, что я какой-нибудь маргинал, у которого нет страховки. Собственно, так и есть. Во всяком случае, что касается страховки.