Брошенное королевство - Феликс В. Крес Страница 14

— Но это касается только Шерни?

— Ну да, пожалуй. Шерера — в той степени, что он лежит под ее Полосами, и эти падающие обломки…

— Шерер разваливается?

— И не думает. Мои модели показывали, что будет совсем иначе. Странно, но почему-то он не разваливается.

— Ну тогда и плевать на Шернь, — торжественно заявила она, словно все еще находилась среди своих разбойников-моряков. — Пусть разваливается, мне она вовсе не нравилась. Для чего она тут нужна?

— Мне казалось, что для всего.

— Когда-то ты говорил, что скорее мир для чего-то нужен Шерни.

Она была не столь глупа, как ей хотелось казаться.

— Все равно. Ну нет, не все равно, — опомнился он. — Однако… взаимозависимости и то, о чем мы говорили… Законы, правящие Шернью, имели свое отражение здесь, — снова повторил он. — Она создала этот мир, во всяком случае, жизнь и разум.

— Ладно, хватит, — прервала она, наконец утомившись; она и так выдержала дольше, чем он предполагал. — И это все, что нас сюда привело?

Таменат немного помолчал. Все ли? И да, и нет… В некотором смысле он сказал ей все. Теперь он размышлял, стоит ли ему перейти к подробностям. Например, к таким, как Рубин Дочери Молний — символ двух Темных Полос, когда-то отторгнутых Шернью. Эти две Полосы до сих пор действовали нормально… по крайней мере, было на то похоже. Создавалось впечатление, что Рубины Дочери Молний — а в особенности самый большой из Рубинов, Риолата — единственные Брошенные Предметы, с помощью которых еще можно было обращаться к Полосам…

— В основном все, — сказал он.

Она не заметила этого «в основном».

— Ты кого-то знаешь в этом городе?

— Знал. И рассчитываю на то, что он до сих пор тут живет.

— Ну и?

Это человек, который может задать много неудобных вопросов. Странный человек, а таких не следует недооценивать. Я хотел сперва отдохнуть с дороги, поесть, осмотреться, послушать, что говорят и о ком. Потратить на это дня три. Я ничего ни о чем не знаю, а мне предстоит поселиться у того, кто, возможно, знает все обо всем.

— У нас есть какие-то тайны?

— Может, есть, может, нет…

Она взглянула на него с холодной насмешкой. За свою жизнь она насмотрелась столько странного, что с сожалением взирала на любого, кто делал таинственное лицо. Таменат был прав, доказывая Глорму, что прошлое для нее словно сон — но сон этот был очень ярким. Она помнила даже чересчур много, больше, чем предполагал ее почтенный спутник. И ей наскучили чужие тайны. Даже сама о том не зная, она смотрела на мир глазами кота.

— Так есть у нас тайны или нет?

Он вздохнул. Собственно, он сам не был в этом уверен.

— Этот человек многое знает о Шерни.

— Посланник?

— Где там… Когда-то он был помощником посланника. Я хотел поговорить с ним… как раз о том, о чем только что разговаривал с тобой.

— И ты боишься… — она не договорила.

— Собственно, я не знаю, кто теперь этот человек, — с некоторым трудом объяснялся Таменат. — Купец. А кроме того? В Шерере как будто ничего не происходит, но «ничего» в смысле действующих в мире механизмов. Помимо этого происходит многое, разваливается Вечная империя. Знания, которыми обладает этот человек, легко продать. Может, он кому-то их продал?

— Кому? Какая польза от таких знаний?

— Тяжелые горы — необычный край, девочка-Рубин, а за ними лежит еще более странный, Ромого-Коор, Безымянный. Непредсказуемая Шернь… непредсказуемая с недавних пор… лежит там на земле и создает в мире такие мелочи, как, например, феномен замедления времени. Не знаю, как можно использовать знания о том, что происходит с Шернью, — честно признался он, — но вместе с тем я уверен, что кто-то их все же использует. Я не хочу оказаться перед лицом того, кто, возможно, является… скажем, экспертом трибунала по вопросам Шерни, и представиться тем, кто намерен докапываться до сути с ней происходящего. Может, до нее докапывается уже кто-то другой? Подруга моего сына, бывшая подруга, теперь занимает здесь важный пост. Возможно, она уже знает, что с Шернью творится нечто странное, возможно, знает даже больше меня, а такие знания можно применить хотя бы для интриг, для реализации собственных политических замыслов — так я себе это представляю. Те, кто копается в политике, даже дерьмо порой могут использовать в своих целях. А княгиня — представительница императора сама когда-то впуталась в некую странную историю, в немалой степени связанную с Шернью. Поэтому я хочу сперва осмотреться, поразнюхать, что происходит в Лонде. Послушать, что говорят и о ком. Знаешь, как легко убрать старого деда и глупую козу, которые суют нос куда не надо?

Она пожала плечами.

— Два плюс два — четыре, правильно, математик? В городе мы уже осмотрелись, а теперь сядем в какой-нибудь корчме, поедим, послушаем, что говорят. И о ком… Так? Превосходно, глупая коза очень рада. Потом вернемся на корабль. Похоже, что он простоит в Лонде несколько дней, капитан за небольшую плату наверняка разрешит нам переночевать.

— Неплохая мысль. — Таменат искоса взглянул на нее, во второй раз отметив, что у этой странной девушки все же есть мозги и она умеет ими пользоваться. Ее обычная болтовня успешно это скрывала; он в очередной раз пообещал себе, что не станет ее недооценивать.

— Там какая-то таверна. — Она показала пальцем на вывеску с курицей, плывущей то ли на перевернутой лодке, то ли на трупе. — Устраивает?

Он кивнул, и они пошли.

Сколь бы странным это ни казалось, в Лонде, столице Громбеларда, не было дворца княгини — представительницы императора — во всяком случае, дворца в полном смысле этого слова. Когда-то, в Громбе, властительница провинции занимала старую крепость, много раз перестраивавшуюся; даже холодная и неудобная, она по крайней мере являлась хоть каким-то подобием вице-королевской резиденции. Но в Лонде не было никаких старых крепостей. Маленький прибрежный форт, древний, как сам Громбелард, мог самое большее служить комендатурой громбелардской армии и флота. Именно для данной роли его и предназначили, впихнув туда еще управление порта.

В Лонде наводило ужас странное сооружение, уже сто лет являвшееся резиденцией Имперского трибунала. Странное и омерзительное — ибо некто решил соединить в одно целое армектанскую простоту и громбелардскую грубую солидность, добавив для красоты дартанское изящество. В итоге возник архитектурный монстр, к тому же поражавший своими размерами, поскольку это было самое большое строение в городе. После переноса столицы в Лонд урядников трибунала попросили покинуть здание и переселили в окрестные дома (из которых вышвырнули законных обитателей, заплатив позорно низкую компенсацию). Все вместе, то есть здание и занятые дома, огородили стеной, создав нечто, названное Имперским кварталом — похоже, в насмешку над империей. Что ж, можно было сказать — какая империя, такой и квартал; какая провинция, такая и княжеская резиденция. Все там было сделано кое-как, на скорую руку и неподобающим образом.