Мародер - Беркем аль Атоми Страница 14

— Валек, перелазь короче, я тебе подам щас. Давай, давай бля, у нас пара минут осталась! Э! Ты че с забора-то! Не спрыгивай, примешь!

Ахмет бросил ружье и стремительно забросил Вальку три последних ящика.

— Все, грузи и чухай отсюда, встретимся где договорились! Я этих тормозну пока! И едь по кругу, через УМР, по Монтане!

За забором раздался смачный хруст дерева и злобный мат Валька.

— Зяныч! Эти сраные ящики рассыпались нах! Задержи этих пидоров, пока я цинки пристрою!

— Быстрее давай уебывай!!!

Ахмет снова зарядил ижака, метнулся к калитке, выстрелил дуплетом и залег, пытаясь разглядеть врага сквозь подзаборную траву. Бля, че-то неправильно я делаю, вроде как принято места менять… Че эти не стреляют-то? О! Валек завелся, ништяк, так, а где эти-то?! Не, надо дергать, хорош. Ахмет резко привскочил и замер посреди движения, неудобно зависнув враскоряку — вдоль забора собачника, уже почти напротив его головы, кто-то осторожно подкрадывался к калитке. В голове мгновенно настала холодная тишина, и где-то на периферии сознания пронесся ролик «Что будет, если выпалить через забор». Содрогаясь от увиденного — разлетающиеся щепки, кровь и сотрясаемый очередями в упор собственный труп — Ахмет рванул к внешнему забору и очнулся уже с ногами на ту сторону. По пальцам хлестнула колючая бетонная крошка, — блин, а почему не слышно выстрелов-то? — прыгая, все-таки обернулся; но ничего разглядеть не успел — взлетел бетонный занавес, на ходу покрываясь дырами попаданий… Фигасе! А забор-то пробивает! Он же бетонный?! — искренне изумился на лету Ахмет. Случившаяся измена казалось бы совершенно железобетонного забора вносила в план отступления жутковатую неопределенность… Им же теперь перелазить не надо — через свои же дырки стрелять можно!.. И тут Ахмету впервые пришла настоящая Военная Мысль: значит, надо бежать вдоль забора — наискось в заборную дырку не постреляешь! Параллельно забору части стояли гаражи, и до спасительного прохода меж ними оставалось метров двадцать-двадцать пять; Ахмет чувствовал, что успевает, и даже с запасом. Тем не менее побежал во всю силу. Бежалось размашисто и легко, Ахмет ощущал нечто совершенно новое: организм праздновал победу, только что пережитый страх сменился гаммой доселе неизведанных ощущений. Тон букету этих непривычных чувств задавала эйфория; полный, совершенный контроль над телом, совсем как в давно забытой юности; невероятная легкость мысли — стоило Ахмету мимолетно мазнуть что-либо краешком внимания — тут же разворачивалась целая картина, будто разархивировался огромный файл с кучей одновременно доступных гиперссылок. Ему даже пришлось себя одернуть: сами собой поперли бодрые планы по добыванию стволов у гнавшихся за ним военных… Не, хорошо помаленьку. Смотри-ка, стоит случайно попасть — и пожалуйста. Мост Арколь уже ему подавайте. Сейчас бы Валька затемно найти, и то уже спасибо. Нет, только гляньте — стволы он сейчас у военных поотбирает, Ремба нах… До садов у кладбища бежал, пока дыхалки хватало. Когда сдох, на всякий случай решил провериться насчет погони. Залез на здоровенный водяной бак, оттуда хорошо просматривалась ведушая от части дорога. Никого, конечно. Кем бы вояки ни были, но дураками не были точно, понимали: что с возу упало, то пропало… Поссыкивают вояки-то. И правильно делают, если им сейчас выдвигаться, то только большой шоблой, иначе труба дело. Ахмет представил себе дорогу от перекрестка Пыштымская-Дзержинского …Не-е, я бы по ней точно не сунулся. Дорога между двух заборов, за заборами — сады. Если за заборами сидит хоть пяток балбесов с 12-м калибром — пиздец. Да и если проедешь… Буханка ушла в сторону УМээРа, ну доедешь до УМээРа — ну и че дальше? Куда? Не, никаких погонь не будет, не до меня им сейчас. Идите спокойно, товарищ Ахметзянов. Так, что у нас там с организмом? Вроде восстановился, можно трогаться. У-у, бля, как ноги-то болят. Ахмет брел по кладбищу, полурасслабленно озираясь и прислушиваясь. Через полсотни метров устал бессмысленно набивать бока среди оградок, плюнул и пошел аллеями, рассматривая бледные фотографии на памятниках. Могилы золотились опавшей хвоей, снова зарядивший дождик мягко шуршал где-то наверху, в кронах огромных кладбищенских сосен… Ептыть, хорошо-то как. И че я сюда раньше не заходил… Покой постепенно вытеснил из души привычное уже напряжение. Сделав случайно полный вдох, Ахмет с немалым удивлением обнаружил, что не дышал полной грудью минимум пару недель — настолько забытым показалось это ощущение. Все вокруг перевернулось вверх дном, а кладбище словно продолжало жить в том, рассыпавшемся навсегда, мире. Да, было немного грязнее обычного, но в целом все оставалось по-прежнему, и покойники серьезно глядели на Ахмета из-под выцветших венков. Ковер хвои на асфальте нигде потревожен не был. Смотри-ка, на могилы перестали ходить совсем. Интересно, начнут когда-нибудь, или все уже? Ахмета здорово расслабила настоявшаяся кладбищенская тишина; перейдя наискось все кладбище, он почти забыл о том, что полчаса назад его едва не убили. Кладбище кончилось, сменившись гаражами. Не решившись с ходу пересечь дорогу, Ахмет немного посидел за памятником, изучая обстановку. Ничто подозрений не вызывало: во втором от кладбища ряду кто-то осторожно ковырялся в гараже, из развеселой сорок четвертой фазанки смутно долетала пьяная ругань — ничего подозрительного. Прикинув маршрут, Ахмет разрядил и располовинил ружье, пристроил повешенные на шею половинки как можно незаметней и вылез на дорогу… Так, я никого не ссу, никуда не тороплюсь. Стоит только свистнуть, как из гаражей выскочит целая толпа моих корешков… Бля, мотор! По Октябрьской? Точно! Со стороны города едет, жучка. Ну и хули? Не вояки, стопудово. Фу, ну блин нервы стали… Интересно, кто это борзый такой? Не боится он, смотри-ка… Так, надо заныкаться на всякий случай, а потом уже смотреть. Ахмет метнулся обратно на кладбище, махом перелетел забор и прилег в теньке. Звук мотора приближался. Вот он уже на перекрестке с Монтажников, сейчас притормозит — там надо пролезть между перевернутой беларуськой и автобусом; ага, пролез; переключился, сейчас покажется… — Ахмет вытянул шею, пытаясь увеличить поле зрения и… едва не обделался от резкого дуплета неподалеку. С выстрелами слились звуки попаданий — картечь почти в упор хлестнула по автомобилю. Сразу же еще один, калибром поменьше. Блин, да сколько их там. Но выстрелов больше не было, мертвую тишину нарушал только хруст гравия под колесами катившегося по инерции автомобиля. Двигатель заглох, машина ушла вправо и остановилась на обочине, напротив угла кладбища. Теперь Ахмету была видна только желтая крыша… Ни хера се. Выйти и добровольно съебаться не предложили. Жестко работаем, коллеги. Ахмету, только что самому застрелившему человека, было не по душе это уверенное жестокое убийство… Так, сейчас вы осторожно пойдете к машине, а я покамест потихоньку выдвинусь в партер, что-то мне хочется на вас посмотреть. А, вот и вы. Ну-ка, ну-ка…

Из чахлых кустов между недостроенными гаражами на противоположной стороне дороги осторожно вышли два здоровых бугая в одинаковых ментовских куртках. …Ментов, что ли, завалили? Бля, здоровые какие!.. Помповик в руках здорового казался игрушечным… Хотя нет, второй, с вертикалкой, на бугая не тянет. Э, да это же Фотеев, мент бывший! О бля, защитник законности епть. Переквалифицировался. Граждан мочит, понимаешь. Да и второго, по моему, я тоже в форме видел… Блин, точно! Это ж Поварский! Охранником где-то сидел. Где же? Да насрать, где… Сладкая парочка, бля. Че-то про них в свое время говорили, хуевое такое. А, Фотей когда-то человека грохнул, его еще отмазали родственники-менты, типа неосторожное убийство или еще че там. А Поварский типа просто отмороженный, с Чечни или че у нас там еще было тогда… Отморозки тупо пялились на расстрелянную «Калину», Фотей перезаряжал ружье. Лобовуха старенькой рыжей «Калины» клоками провисла внутрь салона, оставшиеся стекла были густо заляпаны кровью и мозгами. Щелкнул замок дверцы, почти сразу за ним последовал тяжкий шлепок — видимо, выпал водитель.