Город Эмбер. Побег - Дюпро Джин Страница 14

— Ну, не знаю, — хмыкнула Клэри. — А где же он мог бы находиться?

— Понятия не имею. И как туда попасть, тоже не представляю. Мне кажется, что где–то — может, в Неведомых областях? — должна быть какая–то дверь, через которую можно выйти из Эмбера. А за дверью есть что–то вроде туннеля.

Клэри только пожала плечами.

— Ладно, — сказала она. — Мне пора идти работать. А ты возьми вот это. — Она протянула Лине фасолину, потом взяла с полки небольшой цветочный горшочек и насыпала в него земли. — Посади туда фасолину и каждый день поливай. С виду это просто белый камушек, но внутри него дремлет жизнь. Может, где–то здесь и таится разгадка, как ты думаешь? Суметь бы только ее разгадать.

Лина взяла горшочек.

— Спасибо, — сказала она.

Она хотела на прощание обнять Клэри, но побоялась смутить ее. Вместо этого она только коротко кивнула и пустилась бежать обратно в город.

Рассудок бабушки мутился с каждым днем. Придя домой после работы, Лина могла обнаружить, что старуха вывернула на пол все содержимое огромного буфета, стоявшего на кухне, и роется в грудах банок, жестянок и крышек. Или скинула с постели одеяла и белье и пытается перевернуть матрас своими слабыми руками.

— Это была очень важная вещь, — приговаривала она при этом. — Важная вещь потерялась.

— Но ты ведь даже не знаешь, что это такое, — выходила из себя Лина. — Как ты узнаешь это, даже если его найдешь?

Но бабушка не считала нужным задуматься над этим вопросом. Она просто отмахивалась от внучки и повторяла:

— Ничего страшного, ничего страшного, ничего страшного!

А потом снова принималась за поиски.

В последнее время миссис Эвелин Мердо больше времени проводила с бабушкой, чем у себя дома. Бабушке она говорила, что просто приходит к ней составить компанию.

— Да не хочу я, чтобы она «составляла мне компанию», — жаловалась старушка, но Лина говорила:

— Может быть, ей очень одиноко, бабушка. Пусть уж приходит, ладно?

Самой–то Лине очень нравилось, что миссис Мердо все время рядом: как будто у тебя снова есть мама. Конечно, характером энергичная соседка ничуть не была похожа на Линину маму — мечтательную, задумчивую женщину, все время витавшую мыслями где–то далеко–далеко. Зато напоминала ее своей заботливостью: настаивала, чтобы утром все члены семьи плотно позавтракали — обычно на завтрак была картошка с грибной подливкой и свекольный чай, — аккуратно выкладывала на каждой тарелке витаминные таблетки и следила, чтобы все их проглотили.

Когда миссис Мердо оставалась с бабушкой, обувь, всегда разбросанная по квартире, чинно стояла в шкафу, на мебели не было ни пылинки, а Поппи щеголяла в чистом платьице. Лина чувствовала себя совершенно спокойно, зная, что дом оставлен на миссис Мердо. Уж она–то знала, как вести хозяйство.

Каждый четверг у Лины — как и у всех сотрудников в возрасте от двенадцати до пятнадцати лет — был дополнительный выходной. В один из таких четвергов она стояла в очереди на рынке на Гарн–сквер, рассчитывая купить пакет репы, чтобы потушить к ужину. Два человека позади нее беседовали вполголоса.

— Да мне просто нужно было немного краски, — говорил один, — чтобы покрасить входную дверь. Ее сто лет не красили, вся серая, облезлая, страшная. Я слышал, что в том магазине на Найт–стрит вроде есть краска. Я–то хотел голубую.

— Голубая — это красиво, — согласился собеседник.

— Ну, прихожу туда, — продолжал первый, — а продавец говорит: нет у нас краски, и никогда, говорит, не было. Сварливый такой, неприятный. Все, что у меня есть, говорит, — это несколько цветных карандашей.

Цветные карандаши! Лина уже много лет не видела в магазинах цветных карандашей. Когда–то у нее было целых четыре: два красных, синий и коричневый. Она рисовала ими, пока карандаши не превратились в огрызки, такие короткие, что в руке не удержать. А сейчас у нее был только один простой карандаш, да и тот с угрожающей скоростью укорачивался с каждым днем.

Лина ужасно хотела нарисовать свой воображаемый город цветными карандашами. Она чувствовала, что этот город должен быть очень ярким, красочным, хотя и не знала пока, какими цветами следует передать эту яркость. Но всегда оказывалось, что деньги нужны на что–нибудь более важное. Например, единственная бабушкина кофта была вся в дырах и, казалось, вот–вот расползется.

Но бабушка так редко выходит на улицу, уговаривала себя Лина. Она либо дома, либо в лавке. Так что новая кофта ей не очень нужна, правда же? А может быть, денег хватит и на кофту, и на пару карандашей?

Вечером она взяла с собой Поппи и отправилась на Найт–стрит. Поппи уже очень хорошо умела ездить на спине у старшей сестры: обхватив ножками Лину вокруг талии, она цепко держалась за ее шею своими маленькими сильными пальчиками.

На Бадлоу–стрит им пришлось протискиваться сквозь длинную очередь в прачечную.

Вся улица была завалена узлами грязной одежды, прачки длинными шестами ворочали белье в стиральных машинах. Когда–то барабаны стиральных машин вращало электричество, но в городе давно уже не осталось ни одной исправной машины.

Лина свернула на Хафтер–стрит. Четыре фонаря по–прежнему не работали, и группа ремонтных рабочих в полумраке чинила провалившуюся крышу одного из домов. С лесов ее окликнула Орли Гордон, и Лина помахала подружке рукой. Они пробрались мимо женщины, раскинувшей на земле клубки веревки и ниток на продажу, обогнали человека, толкавшего тяжелую тачку с морковью и свеклой в бакалейную лавку. На углу горстка маленьких детей играла с лоскутным мячом, набитым тряпьем. На улицах было полно народу. Лина шла быстро, прокладывая себе путь в толпе, а Поппи в полном восторге лепетала у нее за спиной.

Но зрелище, открывшееся Лине, когда она вышла на Оттервилл–стрит, заставило ее резко замедлить шаг. На ступенях ратуши стоял человек. Он что–то кричал, и вокруг уже собралась толпа. Лина подошла поближе, и, когда она увидела, кто это, сердце ее замерло: на ступенях стоял Сэдж Мэррол. Выпучив глаза, он беспорядочно молотил руками по воздуху и высоким, срывающимся голосом кричал:

— Я ходил в Неведомые области. Там нет ничего! Ни–че–го! Совсем ничего! Думаете, кто–нибудь придет оттуда и спасет нас? Ха! Там только тьма, а во тьме — чудовища, без донные черные дыры и крысы размером с дом. Там только камни, острые как ножи! Тьма лишит вас дыхания! Нет там для нас ни какой надежды! Ни–ка–кой!

Он вдруг замолчал и рухнул на колени. Зеваки переглядывались и качали головами.

— Свихнулся! — услышала Лина голоса в толпе.

— Да, совсем обезумел!

Внезапно Сэдж вскочил на ноги и вновь начал истерически кричать. Зрители попятились, кое–кто поспешил прочь. Но несколько человек, напротив, стали осторожно подходить к Сэджу, что–то приговаривая и успокаивая его. Потом, бережно поддерживая под руки, его повели вниз по ступеням, а он продолжал громко кричать.