Одна безмолвная ночь - Шеррилин Кеньон Страница 14

— До тех пор, пока ты будешь делать это обнаженной, тыникогда не услышишь от меня жалоб.

— Ты вероломная свинья. — Она двинулась, чтобы ударить его.

Страйкер поймал ее руку и встретил ее бросающий вызоввзгляд.

— А ты прекрасная мегера. Единственная, которая должна бытьблагодарна за то, что я достаточно ностальгирую, чтобы не сделать с ней того,что сделал бы с любым другим, кто плюнул на меня.

Зефира затаила дыхание, увидев в его глазах необузданнуюярость. Он был в одном шаге от того, чтобы ударить ее. И хотя часть ее хотела,чтобы он сделал это, его сдержанность удивила ее. В мире, в котором ониродились, мужчина имел право бить женщину. Однако он удержался от того, чтобыударить ее рукой, даже во время их поединка.

Даже в тот год, когда они были женаты в древней Греции, онникогда не причинял ей боль. Ни разу не тронул ее даже пальцем, в то время какк остальным был беспощаден. Это она любила в нем больше всего.

С ним она чувствовала себя в безопасности. Защищенной.Стоило кому-нибудь хотя бы искоса взглянуть на нее, как Страйкер уничтожал его.

Она скучала по тому неразумному маленькому мальчику, чьиглаза светились любовью всякий раз, когда он смотрел на нее.

Мужчина перед ней был грозным. Это не тот зеленый юнец,пытавшийся угодить ей. Он стал опытным воином, имеющим за спиной одиннадцатьтысячелетий обучения способам выживания и командования целой армией проклятых,ведущих войну против человечества и бессмертных Темных Охотников, стоящих наего защите.

Несмотря на то, что она много раз хотела убить Страйкера напротяжении веков, до сих пор она никак не могла до него добраться. Все эти годыон отсиживался в Калосисе, а попасть туда можно было лишь получив приглашениеот Страйкера или Аполлими.

До тех пор, пока она служит Артемиде, Аполлими не будетиметь с ней дело. А просить его об этом означало погубить ее внезапную атаку.

Тем не менее, его слава среди их народа была легендарной.Аполлиты поклонялись ему и его отряду элитных воинов Спати. Даже она уважалаего за его сражения.

Но это не меняло того, что он сделал с ней и Медеей. Она досих пор видела, как он повернулся и украдкой вышел из их домика, чтобы быть сженщиной, на которой его хотел женить Аполлон. Тем не менее, Зефира дала емуслово, что останется сражаться, и будет проклята, если нарушит его. Она былавыше этого.

— Ненавижу черный цвет твоих волос, — проворчала она, преждечем взять его руку.

Страйкер рассмеялся над ее капитуляцией и колкостью. Она несдалась и, не колеблясь, позволила ему узнать об этом. Обхватив ее своей рукой,он забрал ее в Калосис — туда, где правила его власть.

Как только они благополучно прибыли в царство ада, Зефиравыхватила свою руку и обернулась, оглядывая темную комнату, где он собирал всехдаймонов, которые называли это место своим домом.

— Довольно таки мрачно, нет?

— Меня это устраивает.

Она не прокомментировала, повернувшись к нему лицом.

— Где Медея?

— В моих апартаментах. Пойдем, я отведу тебя к ней.

Война помедлил, материализуясь в задней части коридораособняка, напоминавшего старую греческую виллу. Темно-серые жалюзи были плотноопущены против безжалостного солнца, которое пробивалось сквозь пластинки иосвещало продуваемое ветром пространство. На белых стенах висели старыефотографии юного мальчика и очень привлекательной светловолосой женщины сосмеющимися голубыми глазами.

Странный звук чужеземной музыки дрейфовал сквозь стенывместе со смехом и гулом транспорта снаружи. Но внутри смеха не было. Все былотихо и спокойно.

Закрыв глаза, Война обыскал дом с помощью своих сил, пока ненашел того, которого был послан убить.

Ник Готье.

Но тот был не один. Вместе с ним в постели лежала женщина.Оба были обнажены. Оба разгорячены после секса.

Века назад Война не колеблясь бы зарезал женщину.

Несомненно, он все равно должен…

Опустив голову, он прошел сквозь стены, пока не вошел вкомнату, где кровать с пологом на четырех столбиках приютила обоих любовников.Их обвивали черные шелковые простыни. На прикроватной тумбочке стоял поднос сполупустой бутылкой вина, а вокруг были рассыпаны красные розы, как если бы ихподбрасывали.

Мужчина, Ник, лежал на женщине, покусывая ее за ребра, покаона выводила круги у него на спине. Лицо мужчины скрывали каштановые волосы доплеч. Женщина, однако, была прекрасна. Длинные черные волосы рассыпались поподушкам, когда она выгнула спину, держа глаза плотно закрытыми.

Война помедлил при виде ее обнаженного скульптурного тела.Он столетиями не вкушал женщину. Не чувствовал доброй ласки с тех пор…

Всего лишь мысль об этой дряни перевозбудила его. Жаждаякрови, он сократил дистанцию между ними. Схватил Ника за горло и швырнул обстену.

— Убирайся, — приказал он женщине, которая с криком подаласьназад.

— Уходи, Дженнифер. Немедленно!

Та не колебалась. Обернув вокруг тела простыню, она сползлас огромной кровати и побежала к двери.

Готье выпрямился, пристально глядя на Войну. Его лицо,покрытое трехдневной щетиной, было отмечено знаком в виде двойного лука истрелы. Символом Артемиды.

Война нахмурился, увидев метку. И осознав ее смысл.

Не то чтобы это имело значение. Он был рожден, чтобыраздражать богов.

— Кто ты, черт возьми, такой? — спросил Ник. Выпрямив руки,он воплотил одежду на свое тело.

Война рассмеялся.

— Зови меня Смерть.

— Без обид, я предпочитаю звать тебя ничтожеством. — Онвыбросил вперед руку.

Война поцокал языком, увидев летящие к нему сюрикэны [12].

— Поговорим о ничтожестве.

Он телепортировался через комнату и схватил Готье за горло,в то время как сюрикэны безо всякого для него ущерба вонзились в столбикикровати. Война оторвал его от пола и прижал к стене.

Ник задыхался, пытаясь ослабить хватку мужчины.

— Что ты такое?

— Я говорил тебе. Я — Смерть. А теперь будь хорошиммальчиком, умри.

Дыхание Ника стало более напряженным.

Война три раза ударил его спиной о стену, пытаясь раздавитьтрахею. Штукатурка на стене потрескалась в виде узора паутины. В результатедействий Войны у Готье оказалась рассеченной губа, а у духа разбиты костяшкипальцев на той руке, которой он удерживал Ника, заставляя их кровь смешиваться.Он усилил хватку в ожидании, пока из глаз умирающего мужчины постепенноисчезнет свет.