Дети Силаны. Натянутая паутина. Том 2 - Илья Крымов Страница 14

Несколько источников эмоций приближались по тоннелю в темноте, и когда я попытался подчинить их, наткнулся на непонятную ментальную преграду.

– Это Железное Братство. Не сдерживайся.

Себастина послушно кивнула, выбросила свои тесаки и от души хрустко потянулась. Ее изгвазданная в крови одежда разошлась по швам от полезших из-под ткани пластин костяной брони и шипов, крохотные рудиментарные рожки, которые она скрывала под челкой, превратились в мощные рога, появился длинный сегментарный хвост. Себастина прыгнула на стену, проворной ящерицей поползла вперед, перелезла на потолок и притаилась там.

Семеро, оснащенные линзами ночного зрения, продвигались по тоннелю. Когда Себастина спрыгнула с потолка, эти накачанные ихором убийцы-смертники ничего не смогли – моя горничная крутилась вокруг своей оси как ураган ударов, от которого на стены летели брызги люминесцентной крови. На этот раз мы знали, что противостояло нам, и были готовы применять соразмерную силу.

Тоннель вывел в конец длинного соляного грота, где теперь пахло не только морем, но и кровью, растекавшейся по соляным пластам. Немногих выживших цыган отогнали к стене и держали под дулами пулеметов. Похоже, при попытке выйти на побережье они наткнулись на отряд технократов, то ли засевший в засаде, то ли двигавшийся навстречу.

– За нами следили.

– Маловероятно, хозяин, мы бы заметили. Возможно, совпадение.

– Нет. Нагрянувшие одновременно с нами храмовники могут быть и совпадением, но не вместе с технократами на закорках. За нами следили… там что-то происходит.

В стороне от других пленных на ложе из красной соли разлегся Дорэ. Его подстрелили несколько раз и, судя по всему, сломали пару конечностей. Рядом валялось еще несколько трупов – солдаты Братства, – из груди одного торчала рукоять Клементины. Мой офицер не растерялся и успел показать, как сурово он скроен, даже когда против него вышли смертники на божественном стимуляторе. Адольф еще дышал и даже говорил с нависавшими над ним террористами: Оскаром Дельфлером, Карлом Нойнером и самим вдохновителем всей социал-технократической идеологии – стальным пророком Грюммелем.

– Мы и так потеряли слишком много времени, – басил последний. – Оскар, разведывательная группа еще не вернулась?

– Нет, лидер, – отозвался Саламандра.

– Выкормыш Великого Дознавателя еще там, в подземельях. Он всюду таскает за собой бабу и этого пса. Возможно, они встретились.

– С нашими бойцами этой парочке не сладить, лидер, – поделился своим мнением Карл Нойнер по кличке Угорь.

– Не будь так самоуверен. В логове контрабандиста мы утратили эффект неожиданности, а тэнкрис каким-то образом выжил. Теперь он будет более осторожен и лучше подготовлен. К тому же никогда не смейте забывать, что у этих тварей есть их проклятые Голоса. Подготовьте людей для похода вглубь, лишних пленных уничтожить, а этого пса перенести на катер и оказать первую помощь, он может что-то знать о камне.

– Если бы знал, уже сказал бы. – Угорь протянул к Адольфу один из своих телескопических жезлов, подсоединенных к ранцевому генератору, и ударил разрядом тока.

– Паршивые ублюдки! – взревел Дорэ. – Вы все там подохнете! Эти подземелья станут вашей криптой! Он перережет вам глотки! Каждому! Тьма – его родная сестра, вы даже не поймете…

– Хватит брехать, пес, – приказал Грюммель.

– Твой отец был псом, паскуда! Сказать, кем была твоя матушка?!

– Хватит, – повторил он, наливаясь тихим гневом. – Довольно уже. Ты выбрал жизнь собаки, повинующейся приказам тэнкриса, предал свой вид, право гордо зваться человеком, а потому ты умрешь как пес. Но прежде с тобой поработает Штейнер, и поверь, каким бы стойким ныне ты ни был, перед смертью будешь скулить как щенок. Унесите уже этого предателя!

Мы полностью спрятались за бугристым соляным столбом, из-за которого прежде удалось осмотреться.

– Они собираются идти сюда, хозяин, наши действия?

– Убьем их. – Я аккуратно положил на пол трость, кобуру с револьвером, ножи, снял и спрятал среди соляных наростов запонки, жетон, часы.

– Всех?

– Кроме Грюммеля. Ему сломаем руки и ноги, а потом я проведу допрос с пристрастием, и посмотрим, кто в итоге будет скулить как щенок.

– А что цыгане?

– Первостепенная задача – захват Грюммеля и спасение Адольфа. Я сокращу количество солдат, их там всего сколько, полсотни? Второстепенная задача – защита пленных. По возможности не дай их убить. Действуем.

Сначала я потянулся к цыганам и наделил их апатичным спокойствием, дабы в скором будущем они не потеряли разум от ужаса. Затем началась трансформация. Чем быстрее проходил ее процесс, тем яростнее меня пожирала боль, но времени было в обрез, и я прошел сквозь маленькую мучильню, чтобы скорее восстать в иной ипостаси – огромной черной твари о восьми членистых ногах, с глазами на когтистых ладонях и пастью, полной паутины и яда. А потом я взревел и двинулся вперед, заставляя грот дрожать.

Грюммель вышел из ступора первым и стал раздавать команды – отовсюду полился огонь. Черный «хитин» моей шкуры принимал пулеметные очереди за щекотку, каменные тела врагов трещали в моих пальцах, распадались под ударами когтей; солдаты суетились вокруг, не понимая, что делать с невиданным противником. Уже не такие грозные тараканы. И все-таки они не помышляли о бегстве, как поступили бы разумные существа. Пользуясь фатализмом смертников, я выплевывал паутину, подтягивал их к себе и перекусывал пополам, впрыскивал хелицерами яд, растворявший потроха, разрывал на части, ломал и расшвыривал.

Пока все внимание было приковано ко мне, Себастина юркой ящеркой проползла по стене туда, где валялись в полуобмороке пленники, и спрыгнула на поливавших меня свинцом пулеметчиков, одного пронзила хвостом, другому снесла голову, третьего насадила на рог. Заметив это, я бросил играть с мелюзгой и, расшвыривая ее, двинулся к настоящей добыче. На защиту Грюммеля стали его элитные офицеры, Угорь ударил шаровой молнией, а Саламандра окатил волной горящего газа. Я смел их и оказался один на один со стальным пророком.

– Я буду потрошить твой мозг часами.

– Говорящее чудовище, – пробасил он, не выказывая никаких признаков страха, – любопытно. Она не предупреждала меня, что здесь водится такое. Кто ты?

Вместо ответа я плюнул паутиной ему в грудь, но Грюммель ухватил ее конец, меж пальцев вспыхнул свет – и паутина сгорела. Вещество, которое производили железы в моей пасти, могло выдержать нагрев доменной печи и вымачивание в тсарской водке, но стальному пророку было на это плевать, он просто превратил ее в ничто.

Освободившись, Грюммель выставил руки перед собой, и его ладони так полыхнули, что мне пришлось сжать кулаки, дабы не ослепнуть. Вместе с тем я впервые ощутил настоящий жар, почувствовал, как мой непробиваемый панцирь раскаляется, покрываясь пузырями, а внутри все начинает шкварчать. Размахнувшись, я ударил, но враг успел переместиться.