Луна предателя - Линн Флевеллинг Страница 14

— Может быть, — с сомнением протянул Серегил. — Но ведь я изгнанник — у меня нет ни связей, ни влияния.

— Изгнанник или нет, ты ауренфэйе и к тому же брат кирнари. Что же касается влияния… — Клиа бросила на него проницательный взгляд, — ты лучше всех знаешь, что оно может проявляться по-разному. Будет ведь известно, что я прислушиваюсь к твоему мнению. Держу пари — некоторые ауренфэйе начнут смотреть на тебя как на удобный канал передачи нужных сведений. На Алека, кстати, тоже.

— Мы сделаем все, что сможем, конечно.

— Кроме того, — серьезно продолжала Клиа, — нет никого в Скале, кого я предпочла бы вам двоим, если вдруг начнутся неприятности. Я не прошу вас шпионить, но вы оба и в самом деле обладаете особым талантом разузнавать секреты.

— Почему, как ты думаешь, тебе разрешили явиться в Ауренен после всех этих лет изоляции? — спросил Алек.

— Их заботят собственные интересы, наверное. Перспектива захвата Пленимаром Майсены, а там и союза с Зенгатом на западе заставляет по крайней мере некоторые кланы пересмотреть свои взгляды.

— Есть что-нибудь новое о положении в Зенгате? — поинтересовался Серегил.

— Ничего определенного, но слухов достаточно, чтобы заставить лиасидра нервничать.

— Еще бы. Мир стал теснее, чем был когда-то, и им пора это понять. Так чего же хочет Идрилейн?

— В идеале — волшебников, свежие войска, лошадей, возможность торговать. Северные земли и Виресса стали для нас фактически недоступны, а дальше может быть еще хуже. Самое малое, чего мы хотим, — это чтобы Гедре стал открытым портом. Если бы удалось основать поселение наших оружейников в Ашскских горах поблизости от шахт, где добывают железную руду, было бы еще лучше.

Серегил запустил руку в волосы.

— Клянусь Светом, если только не произошло очень больших перемен по сравнению с тем, что я помню, наша задача не из легких. Клан Виресса будет противиться всему, что угрожает их монополии в торговле со Скалой, а все остальные придут в ужас от одной мысли о скаланской колонии на землях ауренфэйе.

Устало сгорбив плечи, Клиа снова стала перебирать бумаги на столе.

— Дипломатия удивительно похожа на торговлю лошадьми, друзья мои. Нужно запросить высокую цену, чтобы покупатель мог торговаться и остаться в уверенности, что заключил выгодную сделку, когда заплатит вам столько, сколько вы и хотели с самого начала.

Я очень задержала вас, а есть еще Теро, которому не терпится вас увидеть. Комнаты для вас приготовлены на втором этаже. Кстати, я позволила себе распорядиться, чтобы слуга с улицы Колеса прислал вам некоторые необходимые вещи. Бека говорила, что в своем уединении вы вели суровую жизнь. — Клиа с шутливой гримасой обвела глазами простую, заляпанную грязью одежду Серегила и Алека. — Теперь я вижу, что она ничуть не преувеличивала.

Сарикали. Сердце драгоценности.

Алек про себя повторял это волшебное название, пока они с Серегилом поднимались по лестнице в свои комнаты. Он внимательно выслушал все, что говорила Клиа, но эта деталь и то, как изумился Серегил, услышав о Сарикали, не могли не поразить его воображение.

Насколько Алек помнил, его друг лишь один раз упомянул Сарикали.

— Это волшебная земля, Алек, самая священная из всех, — сказал он как-то зимней ночью. — Безлюдный город, более древний, чем сам народ ауренфэйе, живое сердце Ауренена. Легенда говорит, что солнце пронзило сердце первого дракона золотым копьем своего луча и из одиннадцати капель крови, упавших из его груди, когда дракон летел над Аурененом, и возникли ауренфэйе. Еще говорят, что Аура сжалился над умирающим драконом и погрузил его в сон глубоко под Сарикали; когда рана заживет, дракон проснется.

Алек почти забыл этот рассказ, но теперь сотни образов теснились перед его умственным взором.

В первой из спален на втором этаже они нашли Теро, работавшего за небольшим столом. Молодой маг сильно изменился:

исчезла редкая черная бородка, курчавые волосы были заплетены в короткую косу, худое лицо немного округлилось и стало теперь не таким бледным. Обычная сдержанность не изменила Теро, но теплый взгляд зеленых глаз делал его аскетическое лицо менее высокомерным. Он даже расстался со своей безупречной мантией и был теперь одет в простую дорожную одежду, которую всегда любил Нисандер.

«Все это как нельзя лучше подходит ему», — подумал Алек. Он наблюдал проявления хороших сторон личности Теро в те страшные дни, когда оба они оказались в пленимарском плену, и был теперь рад, что Магиане удалось развить и усилить их. Может быть, молодой маг наконец научился состраданию, которое, как надеялся Нисандер, поможет проявиться его огромному дарованию.

Серегил первый протянул Теро руку. Они несколько секунд стояли молча, разглядывая друг друга. Соперничество, которое столько лет разделяло их, умерло вместе с Нисандером; ни один из них не знал, чем заполнится оставшаяся после этого пустота.

— Ты добился больших успехов, — наконец заговорил Серегил.

— Магиана — замечательная наставница. И война… — Теро выразительно пожал плечами. — Война учит сурово, но эффективно. — Обернувшись к Алеку, он улыбнулся. — Я теперь езжу верхом, как солдат, как ни трудно это себе представить. Я даже больше не страдаю морской болезнью.

— Это очень удачно — нам ведь предстоит пересечь Осиат в сезон бурь.

— Клиа говорила, что ты привез новости насчет моего возвращения на родину, — сказал Серегил.

— Да. — Улыбка Теро погасла. — Лиасидра выставляет определенные условия.

— Вот как?

— Тебе ведь известно, что приговор об изгнании не отменен, — с поспешностью, которая должна была скрыть неловкость, ответил Теро. — Ты по просьбе царицы получаешь специальное разрешение участвовать в посольстве.

— Это я знаю. — Серегил присел на край кровати и обхватил руками колено. — Так чего же они хотят? Выжечь у меня на щеке клеймо или просто повесить на шею доску с надписью «предатель»?

— Никто не посмеет заклеймить его! — в панике воскликнул Алек.

— Я шучу, тали. Ладно, Теро, так каковы же условия? Волшебнику явно не доставляло удовольствия сообщать о требованиях лиасидра.

— Твое имя все еще под запретом; ты будешь именоваться Серегил из Римини. Тебе не разрешается носить ауренфэйскую одежду или любые другие знаки отличия клана, включая сенгаи.

— Что ж, это справедливо, — откликнулся Серегил, но Алек заметил, как забилась жилка у него на щеке. Сенгаи, традиционный головной убор, сообщал все о личности своего хозяина. Его цвет, узор, фасон определялись принадлежностью к определенному клану и общественным положением владельца.

— Тебе не разрешается посещать храмы и участвовать в любых религиозных церемониях, — продолжал Теро. — Ты будешь принят как член посольства Скалы, но не получишь обычных прав ауренфэйе. И наконец, тебе не разрешается покидать Сарикали, кроме как вместе со всем скаланским посольством. Ты должен жить вместе со скаланцами и не носить оружия. Если ты нарушишь хоть одно из условий, против тебя будет объявлен тетсаг.