Эльфийский для профессионалов - Наталья Мазуркевич Страница 14

Увы, последовать их примеру я не могла. Заточенный в кольце Аларис начал показывать характер, накаляя перстень и требуя внимания. А мне необходимо было время, чтобы вновь резануть палец, зная, что заживить порез сможет только настойка Саргоса. Это полезное зелье изобрел, как следовало из названия, в незапамятные времена некромант Саргос, которому надоело истекать кровью после своих ритуалов. Обычные целительские чары бессильны против ран, полученных в результате обряда жертвования. А таковых в некромантии – большинство. И если бы кто-нибудь поднял статистику, то увидел бы, что чаще всего во время ритуалов от потери крови умирала не жертва, а сам заклинатель, слегка переборщивший с порезом. Но такую статистику вели разве что гномы, подсчитывая число отбывших к духам магов и собирая налоги на захоронение тел. Отчего-то другие расы неохотно принимали на посмертный постой некромантов.

Бутылек с требуемым зельем с трудом отыскался в моей сумке повышенной вместимости, но выставить весь свой арсенал я не имела возможности. Какие уж тут духи, если большинство моих скляночек нельзя провозить через границу без специального снаряжения. И даже тот факт, что у меня оно имелось, едва ли станет смягчающим обстоятельством для злой эльфийской стражи. Разве что Алест заступится и признает контрабанду своей.

Несмотря на свою полезность, настойка Саргоса обладала и рядом негативных свойств. Она воняла как протухший кабачок, разъедала практически любой материал и стоила так дорого, что начинающие некроманты предпочитали пускать кровь себе буквально, нежели залезать в долги ради нее. Но Аларис настаивал именно на настойке, объясняя свой выбор тем, что отследить ее использование будет невозможно, в отличие от других исцеляющих приемов. А в незаметности мы нуждались, как в воздухе. По крайней мере, пока дух не объяснит, чего нам ожидать от его эльфийских потомков. Признательности или священного костра.

Проворачивать кровопускание в темноте было не самым умным решением, но выходить в лес, чтобы все эльфы сбежались на представление… Пришлось импровизировать. Свеча могла бы помешать здоровому сну соседок, осветительный шар навеки похоронил бы мои планы на конфиденциальность, а вот небольшие люминесцирующие палочки, с которыми всегда ходят в туннели, давали достаточно света, чтобы я не перепутала палец с шеей.

Больно. Сколько раз попадала детским облегченным молотком по пальцу, но с надрезом ритуальным ножиком это не сравнить. Как будто специально инвентарь для темных делали максимально неудобным. Чтобы дети лишний раз подумали, прежде чем вступать на темный путь. Ведь даже печенек у них не было: сплошные вилы, кровопускание и огромные счета за лечение. Нет, позволить себе темного мага в семье могли лишь богатейшие семьи – слишком дорогое удовольствие. Один инвентарь…

А кровь тем временем капала на блюдце, утащенное мною во время ужина на кухне. Кап-кап-кап… Дзынь! Кап-кап-кап… Дзынь! Со звоном, различаемым лишь заклинателем, рвались ограждающие чары. Первый контур, второй… А все же неплохой из меня вышел бы некромант, раз уж под руководством одного незабвенного темного мне удалось повторить ритуал уровня подмастерья. Так повторить, что даже магистр Реливиан за день до поездки поинтересовался, не отпустила ли я духа восвояси или оставила в банке вместе с перстнем?

– Как долго я этого ждал, – прошептал мне на ухо освобожденный дух.

Хотя он мог ничего не говорить: я слышала все его мысли, как и он – мои. С каждым днем наша связь становилась все глубже и устойчивее, и совсем скоро развоплотить неудобного свидетеля давно минувших дней сможет лишь моя кончина. И то меня не оставляло чувство, что дух выкрутится и в этом случае.

– Как долго об этом мечтал, – вздохнула я, откладывая нож из «Набора номер четыре для практикующих некромантов» и перехватывая бутылек с настойкой.

Зубами вытянула пробку и щедро плеснула на порез. Больно! Как же больно! Но приходилось терпеть: настойка Саргоса уничтожала не только видимые следы, но сжигала и остаточные чары от ритуала. В ином случае от каждого ритуала, требовавшего кровопускания, у темного оставались бы шрамы. А мы себе подобного позволить никак не могли: гномы бы не поняли, да и стража начала бы придираться.

– Добро пожаловать домой, – прошелестел освобожденный дух.

Кольцо накалилось, вновь вмещая сущность своего пленника, и остыло, покрывшись изморозью.

Поежившись от пронесшегося по спине холодка, я поспешила обтереть перстень платком и, стараясь не наследить, вышла в коридор. Блюдце требовалось отмыть и вернуть на место, а платок – сжечь, чтобы никто не смог обратить мою кровь против меня.

Если кто-нибудь когда-нибудь скажет вам, что нет терпения безграничнее, чем у эльфа, – смело верьте этому утверждению. Даже я не ожидала, что эльф может выдержать столько.

На месте своего нынешнего начальника, лорда Каэля, я бы выставила этого просителя-требователя на второй минуте. Гному же ясно, что ничего существенней собственных измышлений у него в запасе не имеется, да и сами измышления – не высшего качества. И даже не второго сорта, чего уж греха таить. Любой порядочный юрист не стал бы связываться с подобным, а жулик – и вовсе сбежал бы от клиента при первой же возможности.

Но лорд Каэль терпеливо слушал все завывания толстенького лысенького полукровки, пытавшегося ввезти в Аори парики из «натуральных волос русалок», как он утверждал. Претензия торговца была проста и тривиальна: товар изъяли на границе. Причину стража пояснила там же: добычу любых частей организма русалки уже три года как признали актом браконьерства во всем цивилизованном мире. Только у северных племен гоблинов, которые до сих пор не могли выбрать вождя, конвенция о защите полуразумных существ не была ратифицирована. И именно на гоблинское подданство уповал полукровка, пытаясь провезти запрещенный товар через территории Аори. Якобы для личных целей.

Увы, растительности на голове торговца действительно не имелось, и оспорить необходимость в парике мы не могли. Что касается поправки «о личных вещах», которую торговец пытался использовать, чтобы провезти двадцать три парика…

– Милорд, не могли бы вы уделить мне пару минут? – прервала я угрозы торговца, обещавшего подать жалобу на лорда и его ведомство лично Владыке, а если потребуется – и в сам Верховный Суд Цивилизованных Рас, чтобы «все знали, как ушастые не уважают закон».

Торговец, перебитый на полуслове, недовольно замолчал. Эльф обратил на меня усталый взор. Еще бы ему не устать: слушать тирады уже третий час кряду! Я бы так не смогла. Меня сюда в конце третьего часа загнали, когда за Ларосом прислали от Владыки.

– Антарина, вы хотели добавить что-либо по существу или непонятен перевод вашего задания? – Эльф покосился на лист в моих руках, где ровным почерком помощника лорда было выведено: «Делай вид, что внимательно слушаешь и записываешь».

Вопреки совету, я действительно фиксировала весь тот словесный бред, который диктовал торговец. На новом листе, чтобы было где расписаться жалобщику. Специально для суда, на который он так уповал, отстаивая свои права.