Отражение. Зеркало надежды - Галина Гончарова Страница 14

Остеон медленно прикрыл глаза. Силы возвращались к королю.

– Кто-то меня видел? Сейчас?

– Нет, ваше величество.

– Никто не должен знать… – в голосе короля звенела сталь, обещая мучения и смерть любому проговорившемуся. – Никто.

Это явно относилось не к Баристу, и канцлер отвечал:

– Клянусь, ваше величество!

– Дайте донесение.

Мужчины замялись, но… выбора не было.

Второй раз король пробежал его глазами уже более спокойно, протянул Леонару.

Канцлер прочитал несколько строчек и едва не улегся рядом с королем.

– Степняки? Взяли Инкор? Собрали большое войско, чуть ли не сорок тысяч человек, и теперь движутся вглубь Аллодии, вдоль Интары! Брат воинственный!

– Это-то понятно, где бы они еще прошли!

Остеон переключился на более важное. С самочувствием все ясно, лучше уже не станет, только хуже, а значит, и волноваться не о чем. Интара была достаточно глубокой речушкой. А что главное для войска?

Вода.

Надо поить людей, надо поить коней, степнякам последнее особенно важно…

– Откуда у них такое войско?

Канцлер сжал в кулаке бумажку.

– Если этот… еще не сдох, то я ему помогу. Обещаю, ваше величество.

– А разъяснить? – Остеон уже чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы вернуться в кресло.

Леонар фыркнул, словно кабан в камышах, и принялся объяснять.

Последнее время на границе со Степью царило просто умилительное спокойствие. Прямо-таки восхитительное. Набеги почти прекратились, вылазки стали редкими… народ порадовался.

Рид – насторожился. Так уж был устроен маркиз Торнейский, что везде видел в первую очередь подлость, а потом…

Рид поговорил со своими подчиненными. Сотник Ренар Давель командовал разведчиками, он и отправлял их в Степь… он уверял Рида, что все в порядке. Просто у степняков сменился каган, старый умер, новый воссел на трон, ну и… естественный процесс. Пока внутренних врагов не перережет и друзей не наградит, ничего серьезного ждать не стоит.

А поди ж ты…

Маркиз Торнейский написал в столицу и говорил при встрече с канцлером, но… ничего не было известно. Тишина и покой.

Леонар с себя вины не снимал, но клялся и божился, что разведка ничего не доносила. Хотите, ваше величество, рубите голову, а только есть у нас предатели, есть…

Его величество это ожидаемо не утешило, но менять сейчас канцлера? Вводить нового в курс дела?

Некогда! Не до того…

И его величество принялся отдавать приказания.

Объявить всеобщую мобилизацию.

Подтянуть войска к границе.

Перехватить, остановить, не пустить…

Разослать голубей по всем крепостям. И…

Маршала к королю!!! Немедленно!

Канцлер вылетел из кабинета, словно под зад пнутый. Слуги метнулись на поиски маршала. А его величество посмотрел на Тальфера.

Вообще, король должен быть несгибаем и властен, но…

Принц был где-то в городе, а король – тоже человек. Он не может быть символом двадцать четыре часа в сутки, ему иногда тоже надо выговориться. Перед человеком, которому все безразлично, кроме обожаемых цифр.

– Мы справимся? Что у нас по финансам?

Набег – это ведь в первую очередь расходы. На войска, на продовольствие, фураж… на все.

Барист принялся излагать все цифры, которые знал на память. Он понял, что королю это не так важно, просто его величеству надо собраться с духом… и высказать что-то такое. Что-то, на что не хватает сил даже у короля.

Вторжение?

Да, это бы подействовало на короля, но не так сильно. Аллодия сильна, и они бы справились… маркиз Торнейский…

Восьмилапый!

Барист сообразил, в чем дело. Но…

А, семь смертей не увидать, а одной не миновать.

На плечо королю, который сидел за столом, сгорбившись в кресле и прикрыв лицо, легла мягкая ладонь. Барист Тальфер обычно не позволял себе таких вольностей, но сейчас…

– Он справится, ваше величество. Ваш брат – умный и опытный полководец.

– Сорок тысяч человек. Сорок. Тысяч.

– Это степняки. Они не умеют воевать, государь.

– Сорок тысяч. А у него сто человек. Может, еще что-то из ополчения будет… полководец, да. Но без полка!

Что мог сказать Барист? Да только одно.

– Ваше величество, давайте созывать войска. Раньше начнем, раньше поможем маркизу.

Остеон с трудом вытащил себя из кресла, подошел к окну. Проклятая слабость после приступа, и виски до сих пор ломит…

Сто человек гвардии. Маркиз…

Маркиз где-то там, где едет Шарлиз Ролейнская, где идут сорок тысяч степняков, где граница…

Брат воинственный, Сестра милосердная, сберегите моего брата!!!

Остеон знал Рида. Маркиз не полезет в лобовую атаку, а попытается задержать врага, измотать, дать время…

Интара – подлая речушка, она течет по оврагу, по полям, лесам, перелескам, там подходящие места для партизанской войны. Рид обязан уцелеть, должен!

Война…

Никогда не знаешь что, как, где… ночной налет, шальная стрела, Рид не станет отсиживаться в тылу, он первый пойдет навстречу опасности.

Брат, Сестра, спасите его!

– Где маршал?

– Я сейчас, ваше величество…

Барист выглянул за дверь и заговорил со слугами.

Остеон молча молился.

– Ваше величество?

Маршал, Артан Иллойский, вошел быстрым шагом.

– Мне сказали… ваше величество?

Остеон кое-как взял себя в руки. Кто бы сомневался, весь дворец уже в курсе.

– Маршал, если вы уже знаете про степняков… объявляйте мобилизацию, собирайте войска…

– Да, ваше величество.

– Выступайте как можно скорее.

– Слушаюсь, ваше величество.

– И… возьмите.

Король открыл стол.

– Ваше величество!

Маршал ахнул, увидев эту вещь.

– Приказ отдаст Барист.

Вещь в руках у короля была личной королевской данзой [2].

Золотая пластинка, выполненная в форме королевского герба Аллодии. Единственное отличие – громадный черный камень, вделанный посередине в золото. Своего рода отличительный знак, благодаря которому данзу нельзя было подделать или подменить. Таких камней и было-то всего шесть штук. Корона, скипетр, кольцо, нагрудный медальон короля и две данзы.