Дары волшебства - Андрей Смирнов Страница 14

— Никто не может знать будущего, — сказала Идэль. Дэвиду показалось, что она повторяет его слова, произнесенные деред тем, как они вместе вошли в Рунный Круг. — Но на ком-то свой выбор все-таки нужно остановить.

— Увы, — Фольгорм улыбнулся и пожал плечами. На правой руке, локоть которой по-прежнему покоился на столе, все пальцы теперь были сжаты в кулак. — Я могу лишь сказать, на ком не нужно останавливать выбор. Точнее, на ком я лично его не останавливаю. Я не хочу, чтобы приором стали Ксейдзан или Хаграйд. Что касается оставшихся двух кандидатов, на данный момент разумнее всего лавировать между ними, выжидая, пока один не свалит другого или пока общий баланс как-то не изменится.

— А как он может измениться? — полюбопытствовал Дэвид.

— Понятия не имею, — ослепительно улыбнулся Фольгорм.

Смеркалось. С востока надвигалась тьма и воздух на террасе стал холоднее. Основная часть разговора была окончена, последние полтора часа они говорили о разним, сбиваясь то на одну, то на другую тему. Обсудили, как и при каких условиях будут знакомить Дэвида с остальной семьей, как лучше преподнести информацию о том, что он ведет свое происхождение из клана Гэал. Фольгорм задал несколько вопросов о родном мире Дэвида. Потом они покинули террасу и вошли во внутренние помещения Холгомияра. Фольгорм приказал Руббо, своему домашнему магу, подготовить бинарный портал для Идэль и ее жениха.

Воспользовавшись тем, что Дэвид заинтересовался библиотекой, Фольгорм тихо спросил у племянницы:

— Ты уверена, что он тот, за кого себя выдает?

Принцесса улыбнулась. Она и не сомневалась в том, что реакция дядюшки будет именно такой. Аналогичным путем станут рассуждать и все остальные. Она знала Дэвида, но они его не знали. Женитьба на nравнучке приора с преимущественным правом наследования — слишком важное событие, чтобы оно могло произойти просто так, по причине какой-то там «влюбленности». За этим обязательно что-то кроется… Да, именно так они и будут рассуждать. Улыбка принцессы стала шире.

— Уверена.

— Почему?

Труднее всего отвечать на самые простые вопросы. Она могла бы сказать, что познакомилась с Дэвидом в Академии, что любит, его, что он слишком непохож на ее родственников, чтобы быть чьим-то шпионом… Но она понимала, насколько несерьезны все эти доводы. Фольгорм их вряд ли воспримет. Как раз наоборот: если исходить из предположения, что появление Дэвида в ее жизни неслучайно, что это часть какого-то хитрого замысла, все и должно выглядеть предельно естественно.

— Он рисковал ради меня жизнью, — сказала Идэль, — Он любит меня и поэтому вошел вместе со мной в источник.

— Если он подосланкакой-то семьей, — возразил Фольгорм, — то он ничем не рисковал. Он знал, что выживет в Источнике.

— Раньше он был гораздо слабее. Но дрался за меня с Кантором кен Рейзом, представителем хеллаэнской семьи.

— Дэвид победил?

— Да, но…

— Значит, на самом деле он был уверен в своих силах.

Идэль поняла, что не в состоянии ничего доказать. Для нее самой все было очевидно, но Фольгорм жил в мире интриг и предательств. Он бы не протянул так долго, если бы не научился подозревать всех и вся.

А как бы она сама реагировала на его месте? Будь она старше на несколько десятилетий и имей в своем запасе побольше опыта и цинизма — как бы она восприняла неожиданное появление жениха у какой-нибудь своей младшей и наивной родственницы? При том, что родственница занимает важное положение в текущем раскладе и претендент на место правителя, сумевший привлечь ее на свою сторону, получит немалые преимущества… Да, именно так она бы и реагировала: заподозрила бы, что тут дело нечисто. Может быть, вся игра в том и состояла, чтобы создать у юной и доверчивой принцессы впечатление, будто бы это она помогла своему возлюбленному пройти посвящение в Источнике, так же как когда-то Октольд провел Нимру? А на самом деле, «возлюбленный» прекрасно знал, что в нем течет кровь Гельмора, поэтому и шел якобы «на смерть» совершенно спокойно… может быть даже, он сам проходил это посвящение намного раньше, чем Идэль? Может быть, он был козырем в рукаве Хаграйда или Ксейдзана, внебрачным ребенком, воспитанным в другом мире и введенным в игру так ловко, чтобы создать у Идэль впечатление случайной встречи?…

Именно в таком ключе она и стала бы рассуждать, будь она на месте Фольгорма. Собственно говоря, даже на своем месте ей следовало бы рассуждать именно так. Если бы только ее сознание не было замутнено любовью. Идэль понимала, что оно замутнено, но не хотела избавляться от своих «иллюзий», дабы взглянуть на происходящее «трезво и непредвзято». Умом она понимала, что Фольгорм, может быть, и прав, но в сердце не оставалось места для сомнений. Даже если появление Дэвида в ее жизни — это чья-то хитроумная игра, она будет слепо верить Дэвиду до тех пор, пока останется хоть какая-то возможность для такой веры. Она выбрала этот путь, когда шагнула вместе с Дэвидом в Источник. Он доказал, что верит ей безусловно, несмотря на то, что все выглядит таким образом, будто она ведет его на смерть. Теперь наступила ее очередь доказывать. Она будет верить, несмотря ни на что.

— Ты знаешь… — сказала Идэль Фольгорму. — Мы так привыкли к нашему образу жизни, что сами создаем себе иллюзии. Я понимаю, что нельзя иначе. Если быть открытым, тебя предадут. Но если не быть — а потом столкнуться с чем-то, что действительно произошло случайно? Ничему не веря, мы тут же начнем искать в происходящем какой-то глубинный смысл, думать, кому это выгодно и кто все это мог организовать — в то время как оно просто случилось, без всякого особенного смысла и цели. Ведь и такое бывает, правда? Но мы в это принципиально не верим, мы пытаемся залезть поглубже и найти что-то еще… и, конечно, находим. Мы сами создаем себе иллюзии, внутри которых потом живем. Я понимаю, что противоположный подход — вообще ничего не искать, все принимать за чистую монету — приводит к иллюзиям так же быстро. И срединный путь — чему-то верить, а чему-то нет — также ошибочен: тот, кто знает тебя, способен подстроить ситуацию так, чтобы ты поверил обману, но не поверил правде, В общем, получается, что какой бы подход мы не выбрали, мы в любом случае будем обмануты. Я это осознаю. Но я верю Дэвиду, потому что это мой выбор. Я ни на что не надеюсь. Я просто верю.

— Да, в этом что-то есть, — огладив бородку, произнес Фольгорм. — Я тоже когда-то думал об этом. И мне кажется, что Джейбрин любил детей именно по этой причине. Ты думаешь, он был добр только к тебе, пока ты росла, но так же было с каждым из нас в свое время — и с ита-Берайни. Ребенок — прост и целостен, он еще ни физически, ни интеллектуально не приспособлен к тому, чтобы участвовать в игре наравне с остальными. Поэтому он — частичка искренности в мире тотальной лжи, который мы создали и из которого не способны вырваться, даже если бы захотели… потому что искренность, как ты верно заметила, тут же будет использована кем-то в своих целях. Ребенок вырастает и втягивается в водоворот обмана, он теряет внутреннюю чистоту и все больше и больше оттачивает искусство менять личины. Это неизбежно, но это вызывает печаль. Я верю тебе, потому что ты только расправляешь крылья, и я все еще слишком хорошо помню тебя ребенком — но человеку, которого ты привела, я не верю ни на грош. Прости. Я не предлагаю тебе принять свою веру, но если ты думала, что я приму твою, — мне придется разочаровать тебя.