Крылья ворона - Элейн Каннингем Страница 15

Лириэль пришло на ум, и далеко не в первый раз, что у людей невероятно сложная жизнь.

Дроу и рашеми долго стояли обнявшись. Наконец Фиодор отстранился и попытался улыбнуться.

— Надо подумать об остальных. Долгое плавание достаточно тяжело для мужчины и без таких вот напоминаний о том, чего он лишен.

Белые брови Лириэль приподнялись.

— Если ты настолько великодушен, что хочешь предложить им поделиться своим богатством, забудь об этом. Мне вполне хватает тебя одного.

— Эти слова я слышал от многих честных девушек, — необдуманно ляпнул Фиодор.

— Правда? И сколько раз?

Он вопросительно посмотрел на дроу.

Она пожала плечами.

— Просто любопытно, сколько женщин мне придется убить, когда мы доберемся до Рашемена. У Фиодора отвисла челюсть.

— Вороненок, я же просто пошутил! — пролепетал он.

Дроу издала кудахчущий смешок.

— Ты действительно подумал, что я всерьез?

— Иногда трудно понять, — осторожно отозвался рашеми.

Она поразмыслила и согласилась.

— Думаю, что да.

Они замолчали, деля друг с другом лунный свет, если не собственные мысли. Немного погодя девушка взглянула на Фиодора сбоку и шутливо ткнула его под ребра.

— У тебя опять это твое лицо сказителя, — заметила она, имея в виду отстраненное, задумчивое выражение, появлявшееся у него, когда он собирался рассказать одну из историй. Немногочисленные сказители ее народа существовали лишь для того, чтобы превозносить победы правящих матрон и их воинов. Сама мысль о том, что в древних легендах можно находить наставления и мудрость, была для нее странно притягательной. Конечно, она никогда в этом не призналась бы.

Он рассеянно взял ее ладонь в свою.

— Лицо сказителя? И на что оно похоже?

— Такое серьезное и непроницаемое, будто ты пытаешься удержаться, чтобы не чихнуть. Это, наверно, из-за плесени, которой поросли все эти твои старинные сказки.

Фиодор ответил на ее поддразнивание печальным взглядом.

— Да, история, но не из старинных легенд. Он выпустил ее руку и облокотился на борт.

— Несколько лет назад моя сестра Васти нашла волчонка, малыша с белой шерстью, который ни за что бы не выжил в лесу.

— Я знаю про волков, — энергично перебила Лириэль. — Говорят, они красивые и жестокие! Дроу, которого я убила некоторое время назад, давал мне кое-какие книги о наземном мире. Я убила его не из-за книг, — оправдываясь, добавила она, заметив недоверчивое выражение на лице Фиодора. — Забудь. Продолжай, я буду молчать.

— Старейшины деревни говорили Васти, что это неосмотрительно, — продолжил он. — Волк всегда будет волком, предупреждали они. Он будет красть цыплят, охотиться на играющих детей. Васти никогда не слушала ничьих советов, так что волк остался. Она назвала его Призраком за белый мех. Призрак любил Васти и был предан ей, подобно любой собаке, но жители деревни всегда косились на него с подозрением.

Фиодор умолк. Лириэль вгляделась в его лицо.

— Эта история печалит тебя. Она ведь не окончена, верно?

Он повернулся к дроу.

— Прошло время, и у Васти родился ребенок, сын, который рос бок о бок с волком. Однажды мальчик собирал в лесу грибы и наткнулся на волчье логово у корней дерева, и в нем были волчата. Вернулась волчица. Мать защитила своих детенышей, — Его суровое лицо говорило о судьбе ребенка, но то, как он смотрел на Лириэль, заставляло ее думать, что это не просто история о погибшем мальчике.

— А что стало с Призраком?

— Его убили, — ответил Фиодор. — Деревенский люд побоялся, что еще какой-нибудь ребенок выучится доверять волкам и забудет об осторожности.

Лириэль кивнула.

— Печально. — Глаза ее расширились, когда она поняла связь. — Так ты хочешь сказать, что, если твой народ будет гибнуть в стычках с дроу, я стану вторым Призраком?

Фиодор долго не отвечал.

— Пока я жив, нет, — поклялся он.

— А, ну тогда все будет хорошо, — легкомысленно заявила Лириэль, поддразнивая его и надеясь этим дурацким, но любимым людьми выражением изгнать печаль из его глаз. — Тебя очень трудно убить — Ллос знает, я пыталась.

Ее богохульная шутка заставила Фиодора слабо улыбнуться, и он снова потянулся к руке дроу, но не успел коснуться ее, как это сделал некто другой.

Внезапный лютый холод пронизал Лириэль, сковал ее тело и душу, словно объятия злого духа.

После первого шока Лириэль узнала знакомое ощущение, то самое, которому она так радовалась во время недолгого пребывания в Арак-Тинилит. В ту пору юная дроу относилась к Ллос с симпатией. Богиня слушала молившихся ей и вознаграждала за преданность, даруя магию. Такие щедрость и заботливость были ранее Неведомы Лириэль. Теперь она лучше узнала эту богиню. Ллос вовсе не любящая мать; Ллос — это сила, которая развращает и разрушает.

Ревнивая сила.

Взгляд Лириэль скользнул по лицу Фиодора, и ее мысленному взору опять предстало богослужение, обычное для Мензоберранзана: жрица, торопливо идущая к жертвеннику Ллос, держит в окровавленных ладонях поднос с еще трепещущим сердцем своего возлюбленного. Такого проявления преданности требовала Ллос. Едва лишь тлеющие угольки страсти грозили вспыхнуть чистым ярким пламенем, сердечные пожары дроу заливались кровью.

Она оттолкнула протянутую Фиодором руку и попятилась, крепко обхватив себя руками и мотая головой из стороны в сторону в яростном отрицании.

Фиодор непроизвольно шагнул к ней. Она шарахнулась от него и вскинула руку, отчаянно стремясь удержать его на расстоянии.

— Уходи. Уходи! — кричала она.

Он глядел, как она продолжает пятиться, уставившись на палубу огромными от ужаса глазами. С внезапной уверенностью, дарованной видением, Фиодор понял, что она не столько убегает от чего-то, сколько пытается увести это за собой прочь.

И тогда Фиодор увидел тень — огромный паук с головой прекрасной эльфийской женщины. Встающая луна была точно позади Лириэль, и тень кралась следом за дроу, двигалась с ней вместе, будто была ее собственной.

Повинуясь порыву, Фиодор выхватил меч и ударил паучью тень в самое сердце. Лезвие глубоко вонзилось в доски палубы. Прежде чем он успел выпустить рукоять, струя силы — холодной, темной и злой — ударила в меч и швырнула рашеми в воздух. Он ударился о борт с жутким глухим стуком.

— Беги, — умоляла Лириэль, — или плыви. Что угодно, только уходи!

Он не мог понять муку, звенящую в ее голосе, но не мог и оставить ее одну сражаться в этом поединке. Он оттолкнулся от борта и побежал. Вместо того чтобы снова атаковать, он подхватил Лириэль на руки и встал с нею так, чтобы их общая тень накрыла тень Паучьей Королевы.