В паутине чужих заклинаний - Бронислава Вонсович Страница 15

Я не могла понять, серьезен он или шутит, поэтому лишь плечами пожала. Конечно, если все начнут таскать листья из кафе, то тамошний фикус очень быстро облысеет и потеряет свою привлекательность. Но пока листьев там много, а желающих улучшить интерьер за их счет — мало. Не уверена, что они вообще до меня были.

— Почему вы решили, что лист оттуда?

— Обедать вы ходили наверняка куда-нибудь поблизости. Такое растение есть лишь в одном заведении. Листья без корней в цветочных магазинах не продаются. Линда, не переживайте, я готов посмотреть на ваше поведение сквозь пальцы. Все же вы первая инорита, пошедшая на воровство ради моего офиса.

— Не думаю, что это можно назвать воровством, — с некоторым сомнением сказала я. — Мне просто интереснее что-то вырастить с самого начала, чем купить готовое.

— Будем считать, что вы отрабатывали навыки, полезные в нашей профессии. — Дитрих окончательно потерял интерес к листу и даже ничего не сказал по поводу того, в каком сосуде фикус укореняется. — А теперь, Линда, нас с вами ждет менталист.

— А инора Кремер? — начала было я.

— А инора Кремер никого не ждет. А вот ее ждали, — усмехнулся Дитрих. — Думаю, вы догадываетесь, кто?

— Штефан, — уверенно ответила я.

— Он самый, — кивнул Дитрих. — Удовлетворили любопытство?

Любопытство я не удовлетворила, но расспрашивать дальше — выказывать себя ревнивой дурой. Хотя меня и волновало, выглядела ли их встреча похожей на встречу двух возлюбленных, но не потому, что я ревновала Штефана, а потому, что хотела выяснить, говорил ли он вчера правду.

Дитрих закрыл офис, активировал защиту и как благовоспитанный инор предложил мне руку. Меня сильно беспокоила предстоящая процедура, особенно когда вспоминала намеки, что я после нее могу и не захотеть ужинать. Возможно, поэтому Дитрих меня и пригласил? В надежде сэкономить? Его присутствие меня не успокаивало, напротив — тревожило, и очень сильно. Сам он даже не пытался меня успокоить, лишь загадочно молчал. Когда мы направились в ту же сторону, где мне вчера выдали справку, я поначалу подумала, что наш путь там и закончится. Но нет — даже не доходя до того здания, Дитрих повернул направо, потом налево, потом повороты стали так причудливо чередоваться, что я заподозрила — он пытается меня запутать настолько, чтобы без него я не нашла дороги назад. Но эту часть Гаэрры я знала довольно хорошо, так что не потеряюсь ни с ним, ни без него. Когда мы в третий раз вышли на один и тот же перекресток, но с разных сторон, я не выдержала:

— Дитрих, а зачем мы ходим кругами?

— Вариант, что мне приятно пройтись по улице с красивой иноритой, вас устроит?

Если Дитрих и был недоволен моим вопросом, он этого никак не показал, напротив — попробовал отшутиться.

— Нет, для этого кругами ходить не обязательно.

Он неопределенно хмыкнул.

— И все же, Дитрих, зачем мы так странно идем?

— Для конспирации, — пояснил он.

Его ответ меня успокоил — значит, он пытался запутать не меня, а некоего потенциального наблюдателя, чтобы тот потерялся в хитросплетениях гаэррских улочек и не смог нас проследить до конечной точки нашего пути.

— А кто за нами может следить? — решила я уточнить.

— Мало ли, — туманно ответил он. — Кто бы ни следил, ему совсем не обязательно знать, куда мы с вами идем. Пусть считает, что мы обычная прогуливающаяся парочка.

— Для обычной прогуливающейся парочки мы идем по странному маршруту и слишком быстро, — чуть понизив голос, наверное, тоже для конспирации, сказала я.

— Да? — Дитрих снизил скорость. — Теперь больше похожи?

На мой взгляд, теперь, когда мы шли медленнее, а Дитрих еще и наклонился ко мне с необычайно внимательным видом, на прогуливающуюся парочку мы были похожи много больше, но я дипломатично сказала:

— Вам виднее, вы же специалист по конспирации.

— Иногда полезен взгляд со стороны, — заметил он. — Впрочем, мы уже пришли.

Он церемонно открыл передо мной тяжелую дверь подъезда и приглашающим жестом указал внутрь. Внутри было темно, и пахло оттуда сыростью. Внезапно мне стало страшно. Не знаю, чего я боялась больше — что этот менталист не сможет ничего выяснить или что сможет и все там окажется совсем ужасным. Я замерла на пороге, не решаясь сделать шаг, отделяющий шумную жаркую улицу от тихого и прохладного подъезда.

— Линда, все будет хорошо, — попытался подбодрить меня Дитрих. — Чем быстрее зайдем, тем быстрее выйдем. Карл — прекрасный менталист. Если можно вытащить, он вытащит, уж поверьте.

— Главное, чтобы еще чего-нибудь неважного не стер, — нервно пошутила я.

— С вами же я, я непременно прослежу, чтобы все прошло как надо, — бодро ответил он. — Стирать я ему ничего не позволю.

— Дитрих, я вас совсем не знаю, — заметила я. — И о вас — тоже ничего. Вы даже не сказали, зачем взяли меня на работу.

Мне захотелось развернуться и уйти. В конце концов, у меня всегда был беспроигрышный вариант — выйти замуж за Штефана и забыть про все случившееся. Не думаю, что он так легко отступится. Вчера он выглядел раздосадованным, но не смирившимся, и букет мне пытался вручить до последнего.

— Линди, — ласково сказал Дитрих и успокаивающе положил руку мне на плечо, — поверьте, все будет хорошо. Если я об этом говорю, непременно позабочусь. И потом, у нас с вами сегодня в планах ужин, вы не забыли? Но ужином я вас накормлю только после менталиста.

— Если я буду в состоянии есть, — мрачно сказала я и храбро шагнула вперед.

— Будете, — уверенно сказал Дитрих. — Карл работает…

Он сделал странное движение сложенными пальцами, которое должно было выражать восхищение профессионализмом менталиста, к которому мы шли. Но разве будет профессионал работать на дому? А то, что это жилой дом, сомнению не подлежало.

— И почему я вас только послушалась? — проворчала я.

— Потому что поняли — меня бояться глупо, — ответил Дитрих. — Зачем мне вам делать что-то плохое, если мы только вчера познакомились?

— Может, это месть за то, что я вас чуть не стукнула папкой?

— Вот если бы стукнули, тогда — да, месть была бы страшной.

Он зловеще понизил голос, но я лишь рассмеялась. В самом деле, стирание памяти за неудачный удар — чрезмерное наказание. А человеку, у которого проблема с психикой, никогда не дали бы разрешения заниматься частным сыском. Но все же страхи до конца не рассеялись, и когда мы остановились у нужной двери, вернулись обратно. Но теперь Дитрих стоял чуть сзади, словно намеревался перехватить меня сразу, как только попробую убежать. Но я даже не успела начать обдумывать планы побега. Дверь резко распахнулась, хотя мы даже не успели постучать.

— Наконец-то, — сказал хозяин жилища. — Дирк, что-то ты долго. Важное дело, важное дело, а сам не торопишься. Впрочем, — он окинул меня внимательным взглядом, — рядом с таким «важным делом» я и сам забыл бы о времени. Проходите, инорита.

Конец ознакомительного фрагмента