Дурная кровь - Даха Тараторина Страница 15

Однако в том, что их окружили, Верд не ошибся. Чутьё подсказало. Нет, он давненько заметил, что далеко позади мелькают тёмные шапки, да и отзвуки фраз ветер доносил. Но дорога хожая, на ней, даже лютой зимой, то и дело кто-то встречался. А мужики, вышедшие из Больших Храмовников следом, скорее бы отправились проверить силки в лесу, чем стали бы невесть за чем догонять путников.

Однако ж, стали.

И в лесу искали не добычу, попавшую в капкан, а тропки, по которым можно обогнуть тракт, чтобы выскочить навстречу троице.

Верд натянул поводья и, ни слова не говоря, выжидательно и слегка брезгливо уставился на препятствие. Препятствие в лице пяти поочерёдно шмыгающих носами селян, неуверенно сжимающих вилы и дубины, смущённо попятилось.

Лошади фыркнули, Верд не шелохнулся, Талла любопытно вертелась и улыбалась, не понимая, радоваться ли столь радушному приёму. Казалось, чуть подожди, и мужики, попрятав за спинами грабительский инвентарь, расступятся. Ещё и извинятся, не ровен час. Очень уж нехорошо, испытующе, смотрел на них головорез с испещрённой шрамами физиономией.

Но весь эффект напряжённого молчания испортил Санни:

— Друзья мои, не ожидал вас встретить так скоро! Какими судьбами? И почему с такими недобрыми лицами?

А тут ещё и вторая половина начинающей шайки разбойников подоспела, чтобы сразу ясно: не свежим воздухом подышать вышли, а с конкретными намерениями. Слишком близко, тем не менее, не подходили. Всё ж таки мужики деревенские, знают, как больно испуганная животина может садануть копытом.

Увеличившись числом, «друзья» осмелели:

— А что же вы это, господин Санторий, храм решили покинуть? — главный заводила добавил веса словам, шумно высморкавшись в снег. Остальные согласно загудели.

— Да ещё и вещички с собой прихватили… Не пустые, чать, сумочки, — елейным голоском добавил самый дохлый и трусливый, прячущийся позади всех.

— Или вы решили храм Трёх Богов без служителя оставить? — пробасил детина, больше похожий на пацана-переростка, вышедшего поиграть. Так и стоял: носки вместе, пятки врозь, взгляд в сугроб. Но по здоровенным ладоням видать: в стороне от драки не останется.

Верд раздражённо вздохнул. Впереди целый день пути. Загребать сапогами снег с самого утра, а потом ехать с мокрыми ногами, не хотелось. А придётся. Если остолопы почуяли добычу да нашли в себе смелость выйти на тракт, теперь уже по-хорошему не разойдутся. Одного охотник не понимал: когда троица выезжала из селения, эти самые мужики пялились на них, как заворожённые. Он и не удивился: решил, что внимание привлекла Талла. А по всему выходит, что на сумки слюни пускали… Дурачьё!

— Разорить святое место решили, а?! — уже более угрожающе, накручивая и себя, и шайку, гаркнул сопливый главарь. О том, что они и сами не собирались возвращать имущество под своды храма, он тактично умолчал.

— Ой, я поняла! — Талла восторженно захлопала в ладоши и повернулась к Верду: — Можно я скажу, можно?

Заставить колдунью помолчать всё одно никому не удавалось, поэтому наёмник кратко буркнул:

— Ну?

— Они нас грабить собрались! — девчонка горделиво выпятила грудь, точно открыла великую тайну.

Разбойники переглянулись: вслух ни один из них не произносил сокровенного слова, так что теперь предстояло решить, действительно ли они собрались делать именно это. Решение приняли мгновенно и единогласно: повыше подняли оружие и сжали тиски.

— Теперь — собрались, — лаконично подтвердил Верд.

— А ежели и так! — взвизгнул трус и тут же, как побитая собачонка, присел на корточки, чтобы никто не понял, откуда звук.

— А ежели и так? — детина на секунду поднял взгляд и тут же его опустил, торопливо неразборчиво забормотав: — Сами мы люди мирные, так что скидайте сумки и проваливайте на все четыре стороны. А иначе…

— Что иначе? — полюбопытствовал Верд, изрядно развеселившись. Он любовно погладил оголовье меча и подумал, что, пожалуй, обнажать его не станет. Потом ещё кровь отчищай, тела прячь, Таллу успокаивай… Нет, он просто сломает пару носов. Ну, может, пару-тройку носов. И пальцев. Очень уж он любит, как хрустят ломающиеся пальцы…

— А иначе… Иначе… — кое-кто из шайки с надеждой глянул в ту сторону, где за деревьями прятались Большие Храмовники.

«Эти драпанут первыми», — понял наёмник.

— Иначе… — главарь оказался куда упрямее прочих. — Нас здеся девятеро, друже. А вас трое. Ясно, кто кого…

Верд усмехнулся. Шрам, берущий начало от левого глаза, и заканчивающийся на подбородке, досадливо дёрнул хвостом, точно гадюка. Нет, их даже не трое. От Санни в бою больше помех, чем пользы, хотя и он знает, за какую сторону меча браться. Последнее, конечно, стало бы сюрпризом для селян, но вряд ли бы сильно помогло. А Талла… Нет, ей он даже на землю ступить не позволит.

— Ну-ну, — протянул охотник, перекидывая одну ногу через седло. Колдунья без его поддержки сразу же закачалась, соскальзывая, так что Верду пришлось насильно вложить повод ей в руку и посильнее прижать колени к конским бокам, раз уж до стремян не доставала. — Вот так держи. И сиди ровно, — велел он. — Сколько вас, говорите? Девять? Ну покажите, что умеете.

— Остановить, друг мой! — прежде, чем воин почувствовал, как скрипит снег под подошвами, Санни величественно поднял руку и громогласно потребовал: — Боги говорят, а я внемлю! Услышьте и вы глас Трёх людских благодетелей!

Эхо разносило его речь недалеко: через поле до раскидистых ёлок на кромке леса и обратно. Но и этого хватило, чтобы разбойники всполошились в поисках ещё как минимум трёх служителей, повторяющих проповедь первого.

Мужики приосанились, кое-кто машинально осенил себя знаком троебожия. Один бросил выдранную из забора доску и пал на колени, но тут же, одумавшись, поднялся, поспешно отряхиваясь.

— Я внемлю вам, Боги! — сразу две руки взметнулись к небу, а за ними и многочисленные взгляды.

— Внемлет? — шёпотом поинтересовалась Талла у Верда, снова устроившегося на конской спине.

— Внемлет, — насколько мог серьёзно подтвердил мужчина, но всё ж таки пустил пару неблагоговейных смешков.

А Санторий, прочувствовав значимость момента, заливался, если не соловьём, то как минимум мартовским котом:

— Давно ли чистые слёзы молитвы стекали по вашим щекам, безбожники?! Давно ли вы поминали Бога с Ключом не всуе, уронив на палец молоток, а в искренней благодарности за кров?! Помните: шварг всегда голоден, его чрево открыто для предложений… то есть, для грешников, забывших, для чего посланы на эту землю!

Лица грешников изобразили усиленную работу мысли: во чрево к шваргу не хотелось никому, но и отпускать добычу с полными сумками провианта и денег — тоже. Как удачно объединить одно с другим, придумать не получалось.

— Жадность поглотила вас, слабовольные! Неразумные! Тщедушные!