Белее снега, слаще сахара... - Ната Лакомка Страница 15

— Не хочу я туда ехать!

— Почему это? — хозяин вдруг внимательно посмотрел на меня. — Еще скажи, что в городе правду болтают, и ты обокрала его величество, поэтому он и велел тебя схватить.

— Что?! — от моего хваленого красноречия не осталось и следа. — И вы… и вы поверили?!

Хозяин изобразил тяжкие сомнения, наморщив лоб и пожевав губами. Только за это мне захотелось спалить его лавку, позабыв о сорока пяти процентах.

— Думаю, это, всё-таки, неправда, — изрек он, в конце концов. — Будь слухи о краже правдой, тебя бы так просто не отпустили.

— И на том спасибо, — ответила я сердито.

— Надень что-нибудь нарядное, — посоветовал мастер. — И будь готова через полчаса, а лавку запри. Не хватало еще, чтобы Римус со своими громилами ввалились и перепортил нашу выпечку.

— Не беспокойтесь, у меня есть скалка и нож, я их и близко не подпущу, — заверила я, а заперев двери, от души изругала хозяина, когда он не мог меня слышать.

Вовсе я не горела желанием ехать туда, где мог встретиться его величество Иоганнес Бармстейд. И что бы там ни утверждала принцесса, не слишком-то он был великодушен, чтобы позабыть о событиях десятилетней давности.

Но разве я совершила что-то плохое? Совершила преступление?

Я в очередной раз подбодрила себя, что моей вины в случившемся нет, и отправилась умываться и переодеваться.

Надеть что-нибудь нарядное. Что у меня есть нарядного для королевского двора? Парчовых или бархатных платьев в моем сундуке не завалялось, а единственное шелковое было не настолько нарядным, чтобы предстать в нем перед принцессой. Я только вздохнула, вспомнив, какие платья и шубки были у матери и дочери Диблюменов.

Ну и ладно. Я же не придворная дама, а кондитер.

Надев платье, я гладко причесала волосы, перевязала их пониже затылка лентой, надела фартук с оборками, в котором обычно встречала покупателей, и осталась вполне довольна. Именно так и должна выглядеть честная лавочница.

К приезду мастера я была готова, а корзины с пирожными были накрыты белоснежными полотенцами. Мы перенесли корзины в сани, и мастер приказал возчику ехать прямиком в замок.

— Чувствую, сегодня наша жизнь изменится окончательно и бесповоротно, — объявил хозяин, когда мы въехали во двор замка. — Мейери, это — великий день.

— Великим будет тот день, когда вы получите королевский заказ, а я — причитающуюся мне половину «Пряничного домика», — не смогла промолчать я.

— Вот что ты за человек? — мастер Лампрехт посмотрел на меня укоризненно. — Обязательно надо испортить настроение.

Важные слуги в вышитых серебром ливреях встретили нас, подхватили наши корзины и предложили пройти в комнату, где нам предстояло дожидаться начала королевского чаепития.

— Если там будет Римус, боюсь, не смогу сдержаться, — тихо поверял мне мастер, став необычайно пунцовым, словно перемазался клюквенным вареньем.

— Держите себя в руках, — посоветовала я ему. — Выдержка и достоинство — вот то, что поможет получить заказ на королевскую свадьбу.

— Ты права, ты права, — забормотал хозяин. — Но я и в самом деле волнуюсь. Пожалуй, никогда не был так взволнован! Если еще и увижу этого пройдоху Римуса…

Но принцесса (или ее поверенные) оказались предусмотрительны. В комнате, где нам пришлось дожидаться начала именинного завтрака, нашего соперника-кондитера не оказалось. Хорошенькая служанка в белом чепце предложила нам кофе и печенье, и мастер с удовольствием выпил сначала свою чашку, а потом и мою, потому что я не притронулась к угощению.

Я была взволнована не меньше, а то и больше хозяина.

Понравятся ли принцессе мои пирожные? Не сделает ли мастер Римус что-то более вкусное и оригинальное? Как бы там ни было, мастер Лампрехт прав — мой рецепт очень прост…

— Прошу барышню и господина следовать за мной, — перед нами появился чопорный лакей — из тех, кто по новой моде тщательно скрывает румянец под слоем рисовой пудры, думая, что бледность — признак аристократизма.

А может, мне тоже следовало бы припудриться?.. Не буду ли я слишком выделяться среди белолицых придворных барышень и невест?..

— Мейери, выше нос, — пробубнил мастер. — Ты чего раскисла?

— Обдумываю новый рецепт для королевской свадьбы, — ответила я.

Лакей остановился, распахивая двери, и пригласил нас войти.

Никто не объявлял о нашем прибытии, и мы тихонько влились в общую толпу придворных, которые стояли на почтительном расстоянии от стола, во главе которого восседала принцесса.

Ее высочество была в нежно-голубом утреннем платье, смеющаяся и веселая, а по обе стороны стола сидели невесты…

Небесные коврижки! Как же их было много!..

Гораздо больше, чем вышли встречать короля при его появлении в Арнеме!..

Девицы были разодеты, как куклы на рождественской витрине — одна пышнее другой. Они соперничали друг с другом богатством нарядов, блеском драгоценностей и… красотой, разумеется. Я никогда не видела столько красавиц! Даже на городской ярмарке.

— Какое великолепие, — прошептал мастер Лампрехт. — Ты посмотри, у них даже пряники с сусальным золотом!

Я очнулась от созерцания королевских невест и только теперь посмотрела, чем их угощали. Все изысканно, прекрасно оформлено, но наших пирожных на столах не было. Почему? Вдруг их сочли недостаточно изысканными?

— А вот и Римус, — снова забубнил мастер. — Видочек у него, будто уже победил.

Обшарив взглядом стол, я не обнаружила и заварных пирожных. Или наши сладости еще не принесли, или Римус намеренно пустил слух, что будет делать заварные, а сам…

— Его величество король Иоганнес! — объявил мажордом, и все повернулись к главному входу, откуда появился сам король.

Невесты и принцесса остались сидеть, потому что по этикету дамам полагалось не вскакивать, как перепуганным, если они находились за столом или были заняты вышиванием. Но юные розовые носики повернулись, как флюгера, в сторону его величества.

Я втянула голову в плечи, стараясь стать как можно незаметнее.

Так и знала, что без появления короля не обойдется. Так и знала…

Король Иоганнес прошел мимо нас, не глядя ни влево, ни вправо. Он подошел к сестре, кивнул невестам, а потом поцеловал принцессу в щеку.

— С именинами, дорогая Маргрет, — сказал он, и его раскатистый голос долетел даже до задних рядов, где стояли мы с мастером. — Мой тебе подарок с наилучшими пожеланиями.

Я не видела, что он подарил, но судя по восхищенным ахам и возгласам, это было что-то миленькое и хорошенькое. Когда восторги немного улеглись, принцесса предложила брату сесть рядом с ней и сказала:

— А я тоже приготовила тебе подарок.