Проклятый принц - К. Н. Кроуфорд Страница 15

— Мэррок! — выкрикнула она.

Пальцы драуга задели горящую бедренную кость, но я оказался быстрее. Я схватил монстра за шею и бросил в воздух. К моему удивлению, когда он описал дугу в ночном небе, он оставил след искр как комета.

Драуг приземлился в куче себе подобных примерно в трёхстах метрах от нас. Мертвяки на мгновение замерли.

Затем тело детонировало так, будто я только что бросил бомбу.

И снова то чувство — тот незнакомый страх, заструившийся по моим костям, когда пламя распространилось по толпе трупов. Всюду вокруг нас загорались тела драугов. Похоже, они были чрезвычайно горючими, и огонь бушевал всё ближе, подвергая её опасности.

Ночная Эльфийка снова закричала, и этот звук отдался в моём сердце осколками стекла. В моей голове расцвела странная мысль — желание превратиться в мощное дубовое дерево, способное её защитить.

Чем же написать слово? Как можно к ней обратиться?

Огонь оставлял в воздухе след света.

Это можно использовать, чтобы писать по воздуху. Мне всего лишь нужно, чтобы она один раз произнесла слово вслух. Потребность выбраться из этой ситуации давила на мою грудь как тысяча камней.

Я повернулся к Ночной Эльфийке и вложил мой ключ в её ладонь. Она хмуро покосилась, но сжала его в кулаке.

Я легонько дотронулся до её щеки, чтобы привлечь её внимание. Встретившись со мной взглядом, её серебристые глаза сверкнули в темноте. Её дыхание вырывалось частыми вздохами. Пока её взгляд не отрывался от меня, я показал на факел, пытаясь сказать, чтобы она внимательно следила.

Используя пылающий конец бедренной кости, я написал в воздухе FINNASK.

— Finnask? — переспросила она.

И это всё, что потребовалось нам, чтобы исчезнуть.

Полыхнул свет, и чудовищный мир вокруг меня исчез. Меня уже не окружали голодные драуги, и теперь я стояла в центре прекрасного зала. Я моргнула, едва осмеливаясь верить в то, что вижу.

Над нами выгибался высокий потолок цвета слоновой кости, и его своды расходились в стороны подобно лепесткам цветка. Грязный снег сменился чистым мраморным полом, а вместо драугов появились высокие остроконечные окна, через которые лился лунный свет.

Мэррок присел перед мраморным камином и начертил в воздухе руну огня. Вспыхнуло пламя, озарившее это место тёплым светом. Встав, он жестом показал на очаг. Меня не пришлось уговаривать.

Грея руки, я хотела спросить, где мы, но знала, что он не сумеет ответить. Как бы там ни было, я никогда прежде не бывала в таком роскошном месте. Вместо смерти я чуяла запах древесного дыма и чувствовала тепло огня. Перед очагом стояли деревянные кресла с потрёпанной вышивкой на обивке, но я проигнорировала их и села прямо перед огнём, грея руки и пальчики на ногах.

Я украдкой глянула на Мэррока, который смотрел на меня с пугающей интенсивностью. Дымчатые тени вились вокруг него словно стая скворцов, но здесь я ясно видела его лицо. Поразительно красивое. У него были чувственные губы, острые скулы и глаза цвета бледных сапфиров. Его тёмные волосы спадали на плечи. Он был ростом под два метра и напоминал греческую статую.

Он опустился в кресло с вышитой обивкой перед очагом и выглядел так, будто владел всем этим местом. Может, так и было. Похоже, когда-то это был дом богатого человека. Когда он посмотрел на меня, в его глазах плясало пламя, и он как будто впитывал меня своим взглядом.

Я всё ещё понятия не имела, что он такое и почему он во мне заинтересован.

— Я бы спросила, какого Хельхейма происходит, но ты не можешь мне ответить, — сказала я.

Его губы на мгновение изогнулись, затем он опустился на пол возле меня. Я хмуро посмотрела на глубокую рану на его предплечье, оставленную драугом, и он потрогал то место пальцем.

— Ты ранен, — я чувствовала себя идиоткой, констатируя очевидный факт, но присмотревшись поближе, я увидела, что это не кровь. Вместо нормального красного цвета вещество было тёмно-синим и слегка дымилось.

Он нашёл старый пожелтевший кусок бумаги и ручку. «Я в порядке», написал он красивым почерком с завитушками.

— Ты не выглядишь «в порядке». Ты выглядишь… Что ты такое?

«Я не могу умереть. Снова».

По моей спине пробежали мурашки.

— Что ты имеешь в виду?

«Я тёмный колдун. Лич».

Моё сердце пропустило удар, и я вскочила на ноги.

— Скалей, — кинжал мгновенно очутился в моей руке, хотя я явно не могла сделать его мертвее, чем сейчас.

Теперь я знала, почему Верховные Эльфы так боялись его, и почему они заточили его в темнице.

По правде говоря, я думала, что личи — это просто легенда. Я не знала, что такое возможно. Но, видимо, возможно. И это очень, очень плохие новости, потому что личи опаснее драугов. Они рождались живыми, но превращали себя в немёртвых тварей, используя тёмную магию. Они становились бессмертными.

Как и в человеческих историях о вампирах, личи питались от живых. Будучи постоянно голодными, они вгрызались в твою кожу и выпивали душу через кровь. И, как и вампиры, они были соблазнительными и хитрыми, обладали поразительной силой и скоростью.

Вот только личи охотились не за кровью. А за душами. Кровь привлекала личей жизнью, которой они больше не обладали. Если тебя осушит лич, ты превращался в пустую ходячую оболочку.

— Ты лич? — повторила я, надеясь, что как-то не так его поняла.

Он кивнул, не сводя с меня голубых глаз. Мне показалось, или на его лице играла лёгкая улыбка, словно он считал мой ужас смешным, бл*дь?

Я навела на него нож.

— То есть, ты питаешься душами живых. Ты хочешь укусить меня в шею или сделать ещё какое-нибудь странное дерьмо и выпить мою душу. Верно?

Мэррок лишь пожал плечами, словно мои слова были несущественными. Но потом его взгляд скользнул от моего лица к отрубленному пальцу, и в глазах промелькнуло нечто сродни злости.

— Я не закончила задавать вопросы, — сказала я. — Я думала, личами движет ненасытная жажда убивать и поглощать.

Он взялся за ручку. «Это не вопрос».

— Ты собираешься сожрать мою душу? — рявкнула я. — Само собой, это меня беспокоит. Вот это мой вопрос, бл*дь.

«Я не голоден. Я ничего не чувствую, — затем, после задумчивой паузы, он дописал: — Обычно».

— Супер. Ладно, — я опустила нож. — Не самая блестящая презентация себя самого.

Он казался почти озадаченным, написав: «Я тебе не наврежу».

Пока что он не выглядел так, будто хочет поглотить мою душу. С момента нашей с ним встречи он защищал меня.