Горгоны - древнейшие существа - Лилия Швайг Страница 15

Я посидела еще минут десять и тоже пошла на выход, вот только стоило мне выйти за дверь, как я ахнула. Тут шел снег. Засыпало почти по колено. От холода я поежилась. Не думала, что так быстро изменится погода. Да и как мы с подругой не заметили это в окне?

Вот только тут произошло еще одно неожиданное событие. Я не помнила эту улицу. Дома были каким-то маленькими и старенькими. В основном все чёрного цвета. Крыши сейчас покрыты снегом, поэтому я не видела их цвет. Вот только уже давно хожу в это кафе и не помню, чтобы здания были такими.

Возмутилась и повернулась назад, чтобы снова войти в кафетерий. Хотя бы у людей спрошу, как до дома добраться. Может, я съела что-то не то, и у меня глюки? Покачала головой от недовольства и тут открыла рот от шока. Место, в которое я входила, очень изменилось! Из чёрного дерева, старенькое. И табличка с названием "Кофейня", изменилась на какие-то иероглифы. Неужели, за те часа два, что я была в кафе, все успело так незаметно и кардинально поменяться?

Улицы очень узкие. Дома стоят близко к друг другу. Все старенькое. Раньше я точно не видела прям такого. Больше всего отличалось от привычного мне то, что крыши домов были круглой формы. И сверху на них стелили непонятную зелёную ткань. Возможно, это что-то совсем другое… Крыши засыпаны снегом, но мне удалось на одном доме немного увидеть.

— Надо поспрашивать прохожих и узнать, где это я! — поговорила сама себе.

Развернулась в сторону людей, которые спешили и несли какие-то ведра и вещи. Это обычное дело, и я ничуть не удивилась. Тем более рядом я увидела, что чем-то торгуют. Похоже на базар. Вот только не посчитают ли они меня странной? Неужели, с головой не все в порядке?

Выбрала из прохожих примерно моего возраста девушку. Немного грязное платье на подоле. Длинное и местами порванное. Светлые волосы собраны в обычную косу. А цвет глаз мне не виден. Она довольно простая и ничем не выделяется из толпы. Но я ее заметила. Вот только несмотря на собачий холод, на ней не было куртки! А только что-то вроде осеннего пальто. Неужели, она, как и я, не ожидала такой погоды и не была к ней готова?

— Девушка, извините! — дотронулась до ее плеча, и она подняла голову. Ее чуть раскосые карие глаза безразлично мазнули по мне. — Вы не могли бы подсказать, где мы находимся?

— Рррр, — раздалось в ответ рычание, и я отпрыгнула подальше. Сумасшедшая какая-то!

Фыркнула и пошла на поиски другого собеседника. Что же тут произошло? Все какие-то злые, невоспитанные. Или, эта мадам одна такая? Надеюсь, у других получится лучше обо всем происходящем узнать. Вот только снега было так, что я не видела свои стопы. Как же он за два часа успел так навалить? Да и в окно мы с Людой ничего не видели.

Моей следующей "жертвой" стала женщина лет сорока. С пучком чёрных волос на голове. Уставшими карими глазами и бледным лицом. Она была очень худа, хотя одета вполне прилично. Кофта, которая выглядывала из-под куртки. Длинная юбка и шерстяная шапка. Я решила испытать удачу и подойти к ней.

— Извините, пожалуйста. Не могли бы вы подсказать, где мы находимся?

Она посмотрела на меня и нахмурила брови, словно не услышала моих слов. Я повторила вопрос громче. Многие из прохожих стали оборачиваться, и я поежилась от их изучающих взглядов. Будто я с луны свалилась. Вот, что говорили их глаза.

— Монефато, ис дисо курт. Мине ос деяго рун рокатако швинс (Дорогая, я тебя слышу. Только ты говоришь на непонятном языке), — ответила женщина.

— Что, простите? — не поняла не единого слова.

— Якумоно (чужестранка).

Вот только я не сдавалась. Прислонив ладонь к уху, стала у нее спрашивать.

— Телефонная будка. Где телефонная будка? Звонить. Мне надо позвонить!

Вот только меня не понимали. Я сильно расстроилась, но не стала сдаваться. Побежала к другим людям и стала повторять тоже самое. Вот только результата ноль! Продолжалось до тех пор, пока я не наткнулась на стареньких бабушку и дедушку. Они и слово не сказав, запихнули меня к себе в избушку. От шока и неожиданности я вошла в помещение и посмотрела по сторонам.

Старый домик. Внутри довольно уютно, хоть и места совсем мало. Большая печь, на которой можно спокойно спать. Она топилась, поэтому тут было тепло. А то я успела замёрзнуть на улице. Рядом с печкой старенький диван. Кухня совсем крошечная. И стол максимум на трёх человек. Дальше была дверь в другую комнату, но она закрыта, а я не стала открывать, чтобы посмотреть. Всё-таки дом не мой.

Бабушка в платочке на голове. Голубые и добрые глаза смотрели на меня с волнением. Низенького роста, худенькая и маленькая. Хоть и стоит без палочки, но все равно горбится. Дедушка выше ее на голову. Тоже худой и с карими глазами.  Он придерживал, как я поняла, свою супругу за руку, вот только сейчас обернулся к крошечному окошку в стене и что-то напряжённо там высматривал.

— Извините, а что стряслось?

— Ит якумоно? (Ты чужестранка), — спросила старушка.

— Я не понимаю, — печально произнесла.

За окном послышался шум, и я посмотрела в ту сторону. По улице шла гвардия солдат. Они безжалостно расталкивали людей и куда-то спешили. Лица были закрыты шлемами. И у всех одинаковая форма: коричнево-зеленая. Я испугалась и отступила назад. Мое действие заметили и все обратили на меня внимание.

— Итс (они), — проговорила старушка и указала на гвардию за окном. — Таисо (тебя), — теперь пальцем на меня. — Туос (убить). Ад (смерть), — и показала жест, как будто режет себе горло.

Я схватила за руками за названную часть тела и в шоке открыла глаза. Тут было понятно и без слов. Они пришли, чтобы меня убить. Но почему? Зачем? Что я такого сделала? Я просто хочу вернуться домой!

— Эн соё (не бойся). Ти ясето (мы поможем), — произнес дедушка и сжал мою ладонь в знак поддержки. Я поняла, что они хотят мне помочь, и была очень сильно этому рада.

— Ив Мун, — произнесла бабушка и указала пальцем на себя. Видимо, она хочет сказать, как ее зовут.

— Таракатаси, — теперь произнёс дедушка. Уж очень странные у них имена. Никогда раньше такие не слышала.

— Василиса, — тихо проговорила.

— Василиса, — повторил сначала дедушка, а затем бабушка. Словно тоже удивились моему имени.

Затем бабушка пошла к печи и стала что-то доставать. Я проследила за ее действиями и увидела, что она собирается что-то ставить на стол. По виду это было что-то запечённое в горшочке. Еда! Вроде вот только недавно кофе пила с пирожными, но это не полноценный ужин. И живот требовал чего-то еще. Мне даже стало стыдно за себя. Как голодающая...

— Тафис (садитесь), — произнесла старушка и похлопала по спинке стула. Я поняла ее требование.

Села за стол после дедушки. Все же они тут хозяева дома. И меня не знают, а я их. Бабушка поставила перед нами чашки с кашей и сама села напротив меня, рядом с мужем. Я с аппетитом стала уплетать еду и даже не замечала, как они меня в задумчивости разглядывали.