Способ побега - Екатерина Федорова Страница 15

Но держаться в отдалении — это почти наверняка бросить Леху и эльфа на произвол судьбы.

Приступ отчаяния сдавил Тимофею горло. Застывшие друзья торчали пугающими символами посреди вымощенной камнем площадки. Как противостоять магу-оружейнику, когда не знаешь характера его чар и того, как далеко они простираются?

Тем временем стражники приближались. Реальный враг в виде оравы с копьями наперевес заставил тренера по тюк-до очнуться. Он отбросил в сторону суматошные горестные мысли и собрался. Мысленно пробежался по телу, напрягая и расслабляя мышцы, проверяя их готовность к предстоящему. Хватит ли его умения на то, что он должен сделать? Нельзя допустить, чтобы стражники пришли на помощь магу-оружейнику. Либо он им помешает, либо…

Продолжение этой мысли казалось ужасным, но выбора у него не оставалось. «Да, — ответил он сам себе. — Если понадобится, я умру здесь, пытаясь остановить стражников».

В любом случае он не уйдет с этой площади, пока на ней стоят его друзья.

Он метнулся наперерез толпе, обходя по большой дуге Вигалу и Леху. И встретил первого стражника, поднырнув под выставленное ему навстречу копье. Тот не ожидал ничего подобного. На лице худощавого парня появилось растерянное и горестное удивление. Тимофей перехватил древко поближе к ладоням парня, затем дернул его на себя, выворачивая другой конец так, чтобы он ударил парня в подмышку. Стражник вскрикнул, выпустил копье и отступил в сторону, баюкая бок рукой.

Копье в руках Тимофея уперлось за его спиной наконечником в землю. Он тут же вздернул тупой конец копья повыше и прыгнул вбок, использовав древко как опору, упертую в брусчатку под углом. Снизу мелькнуло копье следующего стражника. Время замедлило свой бег, для Тимофея сейчас существовали только фигуры набегающих врагов и оружие в их руках, нацеленное в его сторону. Тимофей оказался как раз перед тем, чье копье перепрыгнул. Перелетев в прыжке через выставленное копье, он едва успел глянуть в лицо, мгновенно ставшее перепуганным. А затем заехал носком кроссовки в плечо, целя поближе к шее. Стражник взвыл и упал. Показалось Резвых или он действительно услышал хруст костей?

Он крутанул перед собой копье, выводя его вперед и разворачивая поперек тела, как обычный шест. Выпад, рывок снизу вверх — и подбитый вверх наконечник следующей пики чуть не вырвался из рук стражника, опрокинув того. Затем, почти развлекаясь, Тимофей ткнул копьем вправо и влево, целя в стражников, подбежавших с двух сторон. Для этого даже не пришлось менять положения рук на древке отбитой пики — стражники свалились легко, как кегли…

Руки привычно делали то, что когда-то преподавалось ему как наука боя. Он с благодарностью вспомнил Михея, старого бурята, неизвестно каким ветром занесенного в их город и обучавшего экзотической для их глубинки науке тюк-до ораву сопливых ребятишек. В числе которых был и он сам. Михей обожал простые и выверенные движения. И все десять лет, вплоть до получения Тимофеем звания мастера каэ-катана, высшего ранга в тюк-до, преподавал в основном их. Старый сэнсэй недолюбливал сложные выкрутасы, заявляя, что им место на показательных выступлениях и прочих шоу, но в реальной драке они могут и погубить. «Движение должно начинаться со вздохом и кончаться с выдохом, — учил он. — Движение — это как нить, связывающая тебя с противником. Нить должна быть только одна. И на ней не должно быть узлов, затрудняющих соединения тебя и врага».

И сейчас Тимофей с мрачной яростью делал то, чему учил старый бурят Михей. Простые соединения с противником…

Стражники, идущие вслед за теми, кого он уже повалил, слегка замешкались, переступая через тела. А потом снова образовали полукруг, ощетинившийся смертоносными жалами копий. Полукруг начал сжиматься. На поясах у стражников имелись мечи, но пока они к ним не прибегали, предпочитая держаться на расстоянии. Похоже, местная стража больше полагалась на силу чар своего мага-оружейника, чем на собственные руки.

И как минимум — здесь явно пренебрегали тренировками воинского контингента.

«Морская волна набегает на острые камни». Он крутанулся вместе с копьем, чуть задерживая его конец у пик, полукругом нацеленных на него. Обманные спирали вдоль строя, дополненные легкими подправляющими толчками. Концы пик скрестились с соседними, их наконечники с лязгом сцепились. Это, конечно, не навредило стражникам, но задержало их на несколько мгновений. Им пришлось разводить свои копья в стороны. А сэнсэю это помогло выиграть время. Он швырнул себя влево и вниз, под копья, оказавшись спиной на брусчатке. И тремя тычками тупым концом копья по туловищу разделался сразу с тремя. Кому-то досталось по животу, а кому и ниже. Двое упали. Тимофею хватило совести не радоваться этому — хотя и сочувствия к упавшим он не ощутил. Азарт боя кипел в крови, окрашивая мир перед глазами в красноватые тона. Только один оказался достаточно выносливым, чтобы не заорать — он стоял пригнувшись и с расширенными от боли глазами.

Тимофей перекатился вправо, крутанул копье над собой. И хлестнул уже острием наконечника по ногам следующих противников. Визг и упавшие фигуры. Он перекатился на колени, прыжком встал на ноги. Теперь напротив него стояли лишь четверо стражников, судорожно тыча копьями в воздух перед собой. На лицах у них застыло горестное недоумение людей, понимающих, что что-то пошло не так, но не знающих, что делать дальше.

И в этот момент перед глазами у Тимофея все погасло. Он потерял сознание.

* * *

Сознание возвращалось толчками. Сначала пришла боль в ребрах. Потом ощущение рвущей боли во всем теле. И ощущение хлюпающей жидкости под правой ладонью.

А затем в сознание ворвалась вонь. И пульсирующая ломота почти во всем теле и в половине лица.

Тимофей пошевелился, чувствуя, как распростертое тело вяло ему отвечает. Попытался открыть глаза. Но поднялось только одно веко — второе было словно придавлено горячим грузом.

Вокруг царил полумрак, в котором одним глазом он разглядел силуэт, склонившийся над ним в горестной позе. Но даже опущенные в горе плечи имели слишком знакомую ширину, чтобы обознаться. Тимофей прочистил горло каркающим кашлем и проговорил, выдавливая по звуку:

— Леха…

Голос прозвучал сдавленно и хрипло. На выдохе ребра отозвались новым приступом боли. В пояснице когтистым зверем тоже заскреблась боль, словно подстерегавшая его движение.

Силуэт встрепенулся и наклонился над ним.

— Тимоха! — Голос звучал горестно. — Я уж думал, грешным делом, что ты умер…

И в порыве чувств Леха возложил руку ему на грудь. Тимофей не удержался от стона. Леха отдернул руку, потрясенно выдохнув:

— Лихо же они тебя…

И снова застыл в горестной неподвижности, как скорбящая плакальщица.

Тимофей одним глазом оглядел помещение. Сверху падали слабые отблески света, напоминающие вечерние сумерки. Эти отблески пересекали параллельные полосы темноты, чуть подальше прерываемые огромным темным пятном. Над головой уходила вверх стена, прохладно-синеватая в этой полутьме.