Железный Грааль - Роберт Холдсток Страница 15

Мы ждали объяснений, но он, видно, счел, что достаточно ясно выразился, и повернулся к слушателям спиной.

Между ними явно что-то произошло, но никто об этом не заговорил. Вражда среди немногочисленных беглецов была неуместна.

Четверо запаслись провизией, заручились покровительством Неметоны, омывшись в источнике, и на рассвете выехали из долины. Они ехали сперва медленно, но скоро подняли коней в легкий галоп. Их волчий вой еще долго эхом разносился среди скал, но к полудню все снова стихло.

Кимон разыскал меня; я лежал, свернувшись под скалой, у ручья, на своем излюбленном месте. Мальчик, кутаясь в накидку от ночной росы, сел рядом, поджав под себя ноги. Волосы его были распущены, но тонкое ожерелье на шее говорило, что в грядущих событиях он выбрал для себя роль воина.

Впрочем, сейчас он смотрел не столь победоносно, задумчивее.

– Как это может быть, чтобы стрела моего, скажем, прадедушки убила меня?

– На нашей стороне Нантосвельты Мертвые опасны – и уязвимы.

– Значит, Мертвого можно убить еще раз. Ты знаешь правила этой игры, Мерлин? Почему мы то видим их, то нет?

– Не знаю. Пытаюсь разобраться. Но ты, кажется, считал, что ваши враги – охотники за добычей из соседнего клана, вздумавшие присвоить опустевшую крепость, а вовсе не Мертвые?

Он пожал плечами, не ответив на мягкий упрек.

– Кажется, твое мнение тоже достойно внимания. Хотя в предательство соседей поверить проще. Но я очень ясно запомнил ночь падения Тауровинды. Это было очень… очень странно.

Я не перебивал. Видимо, мальчику нужно было поговорить с кем-то о гибели матери.

– Я помню, как Куномагл, молочный брат и лучший друг отца, забрал меня из дома, где я воспитывался. Он сказал, пора мне вернуться в Тауровинду. И Уриену, моему брату, тоже.

Мы тогда учились, бегали босиком, сбивали из пращи гусей на озере. Было лето, и в доме нашего воспитателя у нас появились друзья. Мне не хотелось уезжать. А когда Куномагл привез нас домой… мы успели как раз к прощальному пиру. Мунда была еще слишком мала, чтобы понять, что происходит.

Мать и дедушка Арбам так нам обрадовались. Подарили ножи с роговыми рукоятями и новые шерстяные плащи. И провели перед рядами всадников-утэнов… Нас называли «маленькие стражи». Вся крепость звенела песнями. Мы с Уриеном провинились. Зарезали свинью из отцовского стада и отнесли ее потроха и легкие в святилище Секваны. Сожгли их и просили помешать путешествию отца и прислать его домой.

Отец страшно разозлился, когда узнал. Я столько лет не виделся с ним, а он орал на нас с братом. Мы, мол, оскорбили духа – покровителя земель и нарушили один из гейсов. Я тогда не понимал ничего в запретах, лежащих на вожде и членах его семьи, хотя на меня при рождении тоже наложили два запрета. И на Уриена. Брат умер, чтобы не нарушить один из них. Нас на день и ночь заперли в домике у сыромятни. Там воняло кожами. Но отец все-таки зашел попрощаться. Он еще сердился, но сказал, что отправляется на поиски щита Диадара: круглого щита из дуба и ясеня, крытого бронзовой пластиной, в которой можно увидеть будущее. Он знал, где искать – в северной стране. И хотел увидеть в щите Диадара ответ на вопрос, очень важный для него. Что-то о наследовании. Кто примет бразды правления в царстве после его смерти. Он видел пророческий сон и встревожился. А мы, пока он отсутствует, должны были почитать Арбама за отца, вести себя хорошо и не воровать ни поросят, ни гусей. И не гоняться за отбившейся от стада скотиной. Как будто нас не этому всегда учили! Зато нам следовало учиться обращению с оружием и песнопениям – немного – и еще подчиняться одному правилу: в любой ссоре между мной и Уриеном решение Мунды для нас – закон.

Мне последнее правило пришлось совсем не по вкусу, но Уриена убили прежде, чем Мунде выпал случай покомандовать нами.

Плохая была ночь. Отец давно уехал. Всем заправлял Куномагл, его любимый братец. К воротам подъехали всадники, усталые люди с востока. У Арбама было неспокойно на душе, и он велел внукам не показываться на глаза. В ту ночь в крепости пировали, рассказывали истории и обменивались новостями. Но поутру Куномагл уехал, забрав с собой едва ли не всех воинов отца. Уехал на восток попытать счастья. Дедушка Арбам погнался за ними и вернулся в ярости. Нас бросили. Куномагл, друг отца, бросил нас.

А потом? Помню только, на нас напали ночью. Ворвались в ворота крепости, подожгли наши дома. Но я их не видел! Видел, как упала под ударом мать, как Уриен, спасаясь, вбежал в дом отца и за ним несся огромный пес. Все словно помешались. Мы видели коней – но не всадников, факелы – но не руки, державшие их. Я чуял кровь, но не видел клинков, вскрывавших жилы.

Потом пес бросился ко мне, вцепился зубами в одежду. Я отбивался мечом, но тяжелая лапа вышибла клинок у меня из рук, а потом ударила меня. Очнулся я только в болотах за холмами. Меня тащил пес, а второй нес мою сестру. Они целый день несли нас, переплыли реку – а потом отпустили и убежали. Помню еще, Мунда прошептала: «Это наши собаки: Маглерд, Гелард… они спасли нас».

Кимон нахмурился, кинул камешек в ручей, потом резко взглянул на меня, но тут же откинулся назад, опершись на локоть.

– Кажется, пора мне услышать, что сталось с моим отцом, после того как он отправился на поиски своего брата. Расскажешь?

– Конечно.

Мальчик подпер голову кулаком и слушал молча, ни разу не перебив, краткое описание плавания по реке на Арго: как мы больше луны гребли на восток, к берегам великой реки, посвященной богине Даану, а порой тянули корабль волоком.

Я рассказал ему, как мы шли по кровавому следу, оставленному пятидесятитысячным войском кельтов, с телегами и стадами, всадниками и колесницами. Огромная сила собралась, чтобы захватить и разграбить святилище Дельфийского оракула, а Куномагл со своими людьми скрылся где-то в толпе воинов. Это была долгая погоня.

Но в стране Македонии, на север от Греческой земли, Урта наконец настиг брата, двигавшегося с когортой авернийцев, и вызвал его на поединок.

– Они сражались по пояс в речной воде, у самого моря, как мне помнится. Куномагл выбрал тяжелое железное копье и круглый щит: тогда Урта потребовал короткие метательные копья и меч с тонким клинком. Страшная была сеча. Оба истекали кровью. Но для третьей схватки Куномагл отказался от всякого оружия, кроме того, что даст им река. Они бились камнями и плавучими бревнами, как дубинами, боролись на кулаках. Куномагл нанес твоему отцу такой удар, что тот ушел под воду, и из последних сил не давал ему подняться.

Но тут река покраснела от крови и наполнилась плывущими обломками копий. На западе, выше по реке, отряд кельтов попал в засаду и сражался с македонцами. Искромсанные тела и сломанное оружие течение уносило к морю.

Куномагл схватил копье и ударил Урту в грудь, но силы его уже иссякали, хотя такой удар нанес тяжелую рану. Тогда и Урта подхватил обломок дрота, проплывавший мимо. Он убил брата одним могучим ударом.