Азарт. Книга вторая. Игрок поневоле - Терентий Гравин Страница 15

Зато упоминание о хуторе и о моём кратком разговоре с дивным умертвием спровоцировали меня и на попытку разговора здесь. Спрос не ударит в нос, да и, придя в гости, следует проявить вежливость к хозяевам. Пусть они и не того склада, как мы.

— Приветствую вас, доблестные стражи! — Оба синхронно повернули головы в мою сторону, но заговорил только один:

— Приветствую тебя, собрат! — Ага, уже хорошо! Значит, признали за своего!

— Как правильно звучит название вашего прекрасного города?

— Ихрез! Название выбито в камне над воротами.

— Увы, я не умею читать и мне непонятны буквы и знаки, — не стал скрывать свою отсталость. Всё равно ведь проверить мою ложь — раз плюнуть. — А потому и не знаю правил пребывания в славном городе Ихрезе. Поэтому, не будут ли мои собратья так любезны, что соблаговолят пояснить основные постулаты и законы, которых я с иными собратьями, прибывшими со мной, обязан придерживаться?

Для обдумывания моего сложного вопроса скелетам потребовалось около минуты. То ли программы на них зависали, то ли вложенного разума не хватало. Хотя дальнейший наш разговор показал: стражники просто медленно и постепенно «разогревались». Возобновляли свою умственную, так сказать, деятельность после продолжительного простоя. И особых провалов логики в их словах я не заметил.

— Самый главный закон: ни в чём не ущемлять права жителей Ихреза.

— Но разве из них кто-то остался в живых?

— Этого мы не знаем. Наша задача охранять ворота и проверять легитимность вхождения внутрь врагов и лиц с особыми метками.

— То есть вы регулируете только вход, а выходящие из города путники вас не интересуют?

— Не интересуют. Но в случае приказа бургомистра, офицера нашей стражи или старшего жандарма сектора мы закрываем ворота и никого не выпускаем до сигнала отбоя тревоги.

Уже легче, а то я чётко знаю, что в некоторые лабиринты или незнакомые города гораздо легче войти, чем потом оттуда выбраться. Ну и уверенность у меня имелась, что ни бургомистра больше нет в живых, ни офицеров. Значит, появляется шикарная возможность войти в город и уже там…

Ну и что там? Если в каждом доме свой Сторож-толстяк, то нас в лучшем случае станут терпеть только на улицах. А ведь нам надо побывать в вещевых лавках и в магазинах готовой одежды. Ткнёмся в одну, придётся убивать охранника. За ним набегут соседские «собратья». Со всеми умертвиями нам и за год не справиться. А если и справимся, то какой смысл в такой тотальной войне? Поднять свои уровни? Да гори они огнём! Всё равно мы их не видим. Только Даниэлла видит скрипт над головой Чайревика.

Да и лучше всего поспрашивать, раз такие словоохотливые стражи попались:

— Мы хотим закупиться товаром в магазинах. Но знаем, что большинство людей умерло. Поэтому интересно мне, можно ли заходить в любую лавку, если там нет живых хозяев?

— Можно, — уверенно отвечал всё тот же стражник из голых и толстенных костей. — В любом магазине имеется приказчик из бессмертных! — Ого, вот как они себя называют, бессмертные! — Он же предложит любой имеющийся на продажу товар и произведёт расчёт.

Вот это сервис! Вот это — я понимаю! В городе ни одного живого человека, ни одного игрока залётного, а магазины, биржа и банки — работают круглосуточно. Удавиться можно от зависти. Осталось только выяснить о почте и телеграфе. Что я и сделал:

— Откуда я могу послать сообщение в другой город?

— Четыре почтовые башни, на углах внутренней малой городской стены, принимают письма круглосуточно. Но отправляют голубей в иные города только днём.

Красота! Жаль, что голуби после Стерилизации все вымерли в данных землях, а иные птицы за полгода в здешние леса, растущие без солнечного света, так и не перебрались.

Всё основное я узнал, а деньги у нас местные имелись, так что можно было въезжать в город. Вроде бы… Потому что меня угнетало неприятное чувство, что я что-то упустил из виду или что-то забыл сделать.

Постоял, подумал. Осмотрелся. И отыскал причину собственного беспокойства:

— Собрат, а можно мне вначале пройти в город и полюбоваться на прекрасные улицы Ихреза?

— Проходи и любуйся, — последовал степенный ответ.

Вот я и прошёл пешком, оставив Гнедого с той стороны ворот и накинув повод на один из штырей, торчащих из стены. Жеребец меня терпеливо ждал, хотя при желании или опасности мог мотнуть головой, сбросить повод вниз и умчаться к остальному каравану.

Далеко от ворот я не отходил, стараясь оставаться в прямой видимости своих товарищей. Так, метров на двадцать. И первым делом осмотрел стены изнутри. Одного взгляда на надвратную башню мне хватило, чтобы судорожно вздохнуть и приготовиться к бою. Щит молниеносно перелетел со спины на локоть левой руки, а в правой руке оказался Меч, вынутый из весьма посредственно сделанных на коленке ножен.

Стою минуту — никто не движется. Стою вторую минуту — Скелеты явно удивлённо на меня продолжают пялиться. И только на третьей с их стороны доносится спокойный голос:

— Собрат, а с кем ты собрался сражаться?

Опять я не в теме? Или не обо всём выспросил. Наверное… Поэтому мысленно переводя дух, начинаю выпытывать:

— Кто это такой огромный завис на стене над воротами?

— Краб Сильфид, главный жандарм нашего сектора.

Ну да, сходство с крабом налицо, так сказать. Под цвет крепостной стены — огромная туша, пять метров в диаметре. Свисающая вниз пасть со жвалами розового цвета. Лапы коричнево-красные, каждая такая — как три меня, поставленных друг другу на плечи. И вот это чудовище как бы нависает над тоннелем, готовое броситься вниз по первой же команде неизвестного мага, губернатора, офицера или ещё какой важной морковки из местной власти. А судя по его профессии, то жандарм может и сам выбирать, кого миловать, а кого не пущать.

Я чисто машинально прикинул, что если разогнаться и подпрыгнуть, то как раз Мечом можно достать до нависающей пасти. Но в любом случае, сражаться с таким монстром — никакому врагу не пожелаю!

И я не удержался от признания:

— Слишком он у вас страшный…

— Да ты не бойся его, так он добрый и справедливый, зря никого не обидит. И когда к нему привыкают, то вверх даже никто не посмотрит, словно и нет там никого. Тебя он тоже не тронет, ведь ты закон в городе не нарушил.

Честно сказать — и не нарушу теперь! Чего бы мне это ни стоило.

Так и не пряча меч, прошёл обратно. В тоннеле всё раздумывал: «А не плюнуть ли мне на глупый шопинг? Ведь можем обойтись без этого, можем!»

Но тут мне уже почти в спину последовало заявление от Скелета-толстяка:

— Странный ты какой-то, собрат. Вроде и отличие наше имеешь, но явный чужак наших земель, чужестранец. А вот Щит у тебя легендарный, самому богу Тарису принадлежал. Такой роскоши ни у кого из наших горожан нет. Даже у губернатора и главного мага.