Заклятие старой колдуньи - Роберт Лоуренс Стайн Страница 15

Ванесса внимательно за мной наблюдала, держа Коула на ладони. Она слегка хмурилась, не сводя глаз с листа бумаги. К тому времени как я закончила письмо, у меня перехватило дыхание, маленькое сердечко бешено колотилось. Работа оказалась такой трудной! Но на листе бумаги появилось несколько строк: «Ванесса, простите нас. Мы не нарочно рассыпали ваши покупки. Мы пришли, чтобы извиниться».

Я устало упала на стол, не в силах пошевелиться. Слегка повернув голову, я уставилась на Ванессу.

Согласится ли она помочь нам? Примет ли извинения? Если нам повезет, скоро мы снова станем людьми!

Ванесса низко наклонилась надо мной.

— Вы опоздали с извинениями, — холодно произнесла она. — Я ничем не могу вам помочь.

Коул жалко пискнул. Я со вздохом поднялась и побрела к пишущей машинке.

«Пожалуйста», — напечатала я. Я так устала, что на последнюю А у меня не хватило сил.

Я с надеждой взглянула на Ванессу, которая внимательно разглядывала напечатанное мной слово и постукивала черными ногтями по подбородку.

— Неплохо, неплохо, — наконец пробормотала она, бережно подняла меня и поставила на ладонь рядом с Коулом. — На свете нет ничего отвратительнее невоспитанных детей, — продолжала она, приблизив нас клипу. — Вежливость и хорошие манеры я ценю превыше всего. — Она прищурилась. — В тот день, когда вы налетели на меня у бакалейного магазина, вы даже не подумали извиниться, поэтому мне пришлось наказать вас. — И она снова прищелкнула языком.

Так вот почему Энтони не превратился в цыпленка! Теперь я вспомнила: прежде чем убежать, он извинился перед Ванессой.

Почему нам с Коулом не пришло в голову извиниться? Будь мы поумнее, мы бы сейчас не пищали по-цыплячьи! Но откуда нам было знать, что Ванесса ценит хорошие манеры?

Она поднесла нас к высокому книжному шкафу и показала книги.

— Видите мою библиотеку? — спросила она. — Это книги о хороших манерах. Их здесь сотни. Всю свою жизнь я посвятила изучению этикета. — Она строго взглянула на нас. — Почему нынешние дети такие невоспитанные? Мне искренне жаль вас, честное слово. Но вы извинились поздно. Слишком поздно.

Она поставила нас на стол — должно быть, у нее устала ладонь — и потерла рука об руку.

Что же дальше? Я терялась в догадках. Неужели она выставит нас за дверь? Она права: нам с Коулом ни за что не добраться до дому. Через несколько шагов мы попадем на ужин псу, коту или еноту.

В панике я запищала. Желтые перышки встали дыбом. Как же нам быть? Осталось одно, последнее средство.

Я вновь взобралась на клавиатуру пишущей машинки и начала печатать.

«Благодарим за объяснение. И за урок вежливости. Искренне ваши, Коул и Кристал».

Ничего другого мне не удалось придумать. От отчаяния у меня опускались крылья. Я смотрела на Ванессу, ожидая, когда она прочтет записку, и надеясь на лучшее…

— Глазам не верю! — воскликнула Ванесса. Она выхватила лист из машинки и перечитала послание. — Благодарственное письмо! — продолжала она. — Вы написали мне благодарственное письмо! — Она просияла. — Нынешние дети даже не знают, что это такое! Впервые вижу подобную учтивость! Она затанцевала по комнате.

— Благодарственное письмо! Настоящее благодарственное письмо!

Наконец она обернулась, указала пальцем на Коула, затем на меня, пробормотала несколько слов и вновь вытянула палец.

— Ой! — вскрикнула я, почувствовав, что расту. Я надувалась, как воздушный шар. Желтые перышки исчезли, на голове появились настоящие волосы. И руки, ладони, пальцы!

Коул поддержал мой радостный крик. Мы снова стали людьми! Ванесса помогла нам!

Убеждаясь, что это не сон, мы несколько раз ущипнули друг друга, а потом расхохотались. Мы были бесконечно счастливы! Ванесса тоже смеялась, радуясь за нас.

Когда радость немного улеглась, Ванесса направилась на кухню.

— Позвольте предложить вам чего-нибудь прохладительного. Мне известно, как мучит жажда после превращений.

— Спасибо! — воскликнула я, вспомнив, как Ванесса ценит вежливость.

— Спасибо! — громко добавил Коул.

Мы с усмешкой переглянулись и опять ущипнули друг друга. Кожа! Настоящая кожа — и ни единого перышка!

Я пошевелила губами, провела по ним языком. Нормальные человеческие губы!

Ванесса вернулась с двумя стаканами колы.

— Я знаю, как дети любят колу. — И она подала стаканы мне и Коулу. — Пейте! Вы совсем измучились.

Я и вправду почувствовала жажду и осушила стакан двумя глотками. Кола была холодной и приятно пощипывала язык. Красота! Это гораздо лучше, чем склевывать семечки с ковра! От радости я не помнила себя.

Подняв голову, я увидела, как Коул жадно допивает колу. Видно, у него во рту тоже все пересохло.

Закончив, он опустил стакан… и вдруг громко рыгнул! И расхохотался! Я тоже не смогла удержаться и засмеялась — надо же, как громко!

И смеялась до тех пор, пока ко мне не подошла явно огорченная Ванесса.

В чем дело? Поначалу я ничего не поняла.

А Ванесса указала пальцем сначала на Коула, затем на меня и прошептала:

— Свинка-свинка!