Тридцать один - Роман Смеклоф Страница 15

Следом исчезла морская гладь. Вся, от горизонта до горизонта. Словно у меня совсем испортилось зрение, и я уже не видел ничего ближе собственного носа.

Из кристалла, в разные стороны, ударили лучи. Я обернулся. Один из них дотянувшись до Оливье, окутал его темным сиянием. Остальные лучи втянулись обратно в кристалл.

Я еще не видел, как корабли переходят в другой мир. Хотя все когда-нибудь случается в первый раз.

Свечение захватило не только дядю, но и штурвал. Корабль повернулся на зюйд-зюйд-вест и бухнулся обратно в воду. Мягко приземлился, я даже не упал.

Сразу после приводнения появилось небо, солнце и облака. Море расплескалось вокруг, на сколько хватало глаз.

Больше чудес не происходило. Я немного подождал, но поймав на себе недовольный взгляд дяди, решил не рисковать. Скорее всего, ничего интересного уже не будет. Успокаивая себя этой фразой, я ушел на камбуз.

Усевшись за разделочным столом, я довольно быстро задремал.

В животе урчало даже во сне. Грезилась отборная каша, как готовят в академии.

— Земля! Земля!

Проснувшись, я так резко разогнулся, одновременно вставая, что влетел головой в сковороду, висящую над столом.

— Зачем так орать? — пробормотал я, выходя с кухни. — Земля, и что?

На самом деле, конечно, интересно. Я никогда не выбирался за границы Черногорска, не считая своей родины. А тут настоящий другой мир!

Перегнувшись через борт, я попытался рассмотреть землю. Ничего особенного, темная полоска на горизонте. То же мне, другой мир. Я прямо-таки разочаровался. Обидно же, ожидаешь встречу с необычным и необъяснимым, а получаешь приевшуюся обыденность. Может быть, мы никуда не перенеслись, а так и остались в нашем мире?

Я обернулся к мостику. Спрошу у дяди, не убьет же он меня. Оливье у штурвала не оказалось. Я с интересом посмотрел на капитанский мостик. Представил, как одеваю треуголку и раздаю приказания команде.

Почему бы нет. Надо пользоваться удачным моментом. Решив, постоять на месте капитана, я двинулся к цели.

Дядя сам говорил, что скоро моя жизнь станет его. Так пусть становится прямо сейчас.

Поднявшись по ступеням, я подкрался к штурвалу и положил на него руку. Дерево оказалось гладким и теплым, словно живым. Я лихо посмотрел в лицо приключениям, и у меня снова отвисла челюсть. Если так пойдет дальше, скоро придется ее подвязывать.

Ради справедливости. В этот раз было от чего обалдеть. Как только я положил руку на штурвал, далекая еще земля приблизилась. Именно в этот момент, точно. Я специально поэкспериментировал несколько раз, прикладывая и убирая руку.

Удивление вызвало не волшебство, а сам новый мир. Очень необычный. Я получил именно то, что хотел.

Земля вместе с деревьями, кустами, травой, пригорками, оврагами и еще архимаг знает чем, состояла из лежащих друг на друге слоев. То есть с боку, откуда я смотрел, это походило на пирог. На каждом слое росли те самые деревья, кусты, трава. Кое-где бегали рогатые животные. Похожие на пресловутого оленя, но без теста и лохматые. Словно какой-то шутник обрядил их в шубы.

Над оленями, на другом слое между кустов кралась чупакабра. Под коротким серым мехом бугрились мышцы. Клыки оскалены. Хвост подрагивает от возбуждения. Короче жуть жуткая, но для меня не опасная. Как всегда в такие моменты, видя кого-то страшного из безопасного места. Хочется над ним поиздеваться. По крайней мере, у меня так.

Я уже почти сострил о том, как у чупакабры ноздря нюхает, а глаз неймет, но не успел. Зверюга прыгнула вверх, исчезла в слое корней и травы, торчащих над ней, а потом появилась снизу. Рядом с одним из меховых оленей и, не дав ему опомниться, вцепилась в горло. Брызнула кровь.

Я отпрянул от штурвала и замер.

— Тебя все же стоило выкинуть за борт. — совсем не злым голосом сказал дядя.

Он тихо подошел, пока я любовался красотами слоеного мира и, теперь, стоял рядом, укоризненно глядя на меня.

— Извините, учитель. — проговорил я, склонив голову.

— Тебе одного обряда не хватило?

— Нет.

— Ладно, на первый раз прощаю.

Я отошел, пропустив к штурвалу Оливье.

— Учитель, а что за земля там впереди, это Тролляндия? — с дрожью в голосе уточнил я.

Дядя занял свое место и, взглянув вперед, с ехидством посмотрел на меня.

— Сдрейфил, ученик?

Я опустил глаза.

— Можешь прыгать от радости. Туда, — он махнул рукой вперед, — нам не надо.

Я шумно выдохнул.

— Сам не хочу. — признался он. — Жуткое место. Сумасшедший лабиринт с такими тварями, что во всех тридцати мирах не сыщешь. Хотя, говорят в центре острова, обитает великий свин.

— Кто? — не понял я.

— Какой ты все же скучный и не информированный. Неужели, хоть кто-то в тридцати мирах, не знает об острове божественного бутерброда?

Я уже открывал рот, когда дядя зыркнул на меня и продолжил.

— Не говори ничего, крысеныш. Вопрос риторический. На этот остров никто не суется. Хотя, многие мечтают получить великого свина, если конечно он существует.

Оливье замолчал. Я не много выждал, чтобы не получить очередную порцию нравоучений и спросил:

— Что в нем такого, в этом свине?

Дядя закрутил ус.

— Говорят, что если отрезать от свина кусок мяса, он сразу нарастет вновь. Свина нельзя убить, он очень долго живет, а самое главное, он вечный источник мяса.

— Правда?

— Откуда я знаю, заморыш. — рассердился мастер Оливье. — Я его не видел.

Мы немного помолчали.

— Пойду, поучу о троллях?

— Вали.

Я спустился вниз и вернулся на камбуз. Разочаровано оглядел пустые полки. Кушать хочется все больше и больше, а нечего.

— Тяжело быть учеником виртуоза, особенно на голодный желудок. Какой я по счету?

В ответ послышалось хихиканье. Я поднял голову и, сняв книгу с полки, погладил обложку.

На ней мгновенно проступила надпись: ревнуешь?

— Ты еще и шутишь? Я удивлен. А сколько их всего было?

Появились две цифры: три и ноль.

— Тридцать? Со мной тридцать один. Ого, и как часто они менялись?

Книга не ответила. То ли задумалась, то ли не хотела говорить.

Подумав, что вопрос и правда глупый, я сказал:

— Может мне свалить, пока все не закончилось плохо? Тем более, Оливье сам предлагал мне остаться в Черногорске после возвращения.

На этот раз, на обложке появилась голова с плечами, которые двигались вверх-вниз.