Моя рыжая проблема - Софья Ролдугина Страница 15

Шрах, час от часу не легче… Псионик должен научить мага магии? Бред какой-то.

Но выбора у меня нет. В очередной раз, если задуматься.

— Я стану ученицей и сделаю все, что будет в моих силах, чтобы помочь Тейту, — пообещала я. И не выдержала, сорвалась на унизительную просьбу: — Только расскажите, с чего лучше начать, пожалуйста.

Чешуйчатый гад усмехнулся и погладил меня по подбородку.

— А это ты должна определить сама, милая девочка. Теперь иди. Этажом ниже тебя будет ожидать проводник на то время, пока Танеси Тейт отбывает наказание. И, разумеется, небольшая трапеза. Проводник тебе понравится, я уверен.

Он поставил меня на пол. На подгибающихся ногах я сделала несколько шагов, затем приложила руку к груди, прощаясь, и почти без сил начала спускаться по сети из вьюнов. В голове звенело. Если зажмуриться, то сразу представлялись пылающие золотистые глаза, а дыхание перехватывало от запаха благовоний.

Кажется, я опять колеблюсь между «чудом» и «чудовищем».

— Ах да, — донеслось мелодичное восклицание, когда пол уже маячил на уровне глаз. — Чуть не забыл. У Танеси Тейта сейчас восемнадцать любовниц. Думаю, тебе стоит об этом знать, Трикси Бланш.

Руки у меня разжались сами собой.

Я едва успела сгруппироваться в воздухе и приземлилась относительно мягко — спружинила ногами и почти сразу распрямилась. В ушах звучало эхом: «Восемнадцать, восемнадцать, восемнадцать…»

Он что, шутит?

Не похоже…

Но все мысли о девушках Тейта вылетели у меня из головы, когда я увидела, что за проводник меня ждет.

Шрах, это была почти копия дорогой кузины Лоран — светлые прямые волосы, разве что коротко остриженные, до ушей, тонкие розовые губы, острый лисий нос, ярко-голубые глаза вечного ребенка, игривая родинка на правой щеке. Незнакомка была облачена в белый свободный костюм с накидкой цвета бледной бирюзы на плечах и неряшливым тюрбаном в тон.

И — глухая стена на месте эмоций.

По ощущениям эта «проводница», конечно, не дотягивала до мастера Лагона, однако мне была примерно ровней. Думаю, при желании я могла бы пробить ее защиту… Как и она — мою.

— Здравствуй, новенькая, — со сладчайшей улыбкой поприветствовала она меня. Для того чтобы понимать речь, приходилось порядком напрягаться — полузабытое ощущение после долгого общения с чешуйчатым инкубом. — Мастер поручил мне на сегодня заботу о тебе. Не скажу, что рада этому. Зови меня Исэ Лиора.

Я едва не поперхнулась воздухом.

Да у нее даже имя почти такое же, как у кузины Лоран! Сильно сомневаюсь, что это совпадение — псионику высшей ступени ничего не стоило выпотрошить мою память, пока я демонстрировала свои навыки. Если еще и характер у Лиоры похож… Тогда меня ждет веселый денек.

Что ж, одно теперь ясно: чувство юмора у синего и чешуйчатого мастера Лагона есть.

Только до ужаса извращенное.

Темная, экзотическая, бодрит, может довести до покоев лекаря.

Из свитка «Загадки Лагона»

Исэ Лиора училась в мастерской внимающих и поющих, но уже очень скоро стало понятно, что ее истинное призвание — бесконечно терпеливые вздохи и взгляды, полные кроткой укоризны.

А еще — поучения.

— Не так, — мягко поправила меня блондинка, когда я села на подушку, чтобы приступить к трапезе. — Ноги нужно сложить по одну сторону, вместе. Под себя их подворачивают дикари и разбойники… Не так, — раздался вздох, когда я взяла в руки чашку. — Держи тремя пальцами, темной стороной к себе. С той стороны, где светлая полоса, пьют те, с кем ты желаешь разделить напиток… Не так, — укоризненно обронила она, когда я потянулась к щипчикам, заменяющим здесь столовые приборы. — Посередине только дети берут, положи пальцы на выемки. И, кстати, печеные овощи едят более плоскими щипцами.

У Лиоры был изумительный способ учить других: сперва она позволяла совершить ошибку, а затем поправляла с выражением вселенского терпения в глазах. Я уже думала, что исчерпала свой лимит на приступы раздражения и злости, но передо мной стремительно открывались новые горизонты.

Ох, Нэсс, как же мне тебя здесь не хватает…

Впрочем, надо отдать блондинке должное: инструкции у нее получались краткими и понятными, а в особо сложных случаях сопровождались мысленным образом-пояснением. Лиора быстро поделила продукты на три категории: безусловно безопасные, экзотические и потенциально вредные. В первую категорию входило то, что ели даже местные младенцы и что раньше уже было опробовано на других странниках между мирами. Сюда относилось вываренное и перетертое в паштет мясо птицы, лепешки из толстых волокнистых листьев, что-то типа стейка из морского животного с говорящим названием «фуубе» и два вида сырых фруктов.

— Лучше все же посоветоваться с кем-то из ложи [2]созидающих совершенство, — добавила блондинка, придвинув ко мне несколько полных чашек. — Пусть кто-то осмотрит тебя и скажет, какая еда безвредная.

Что ж, логично. Все-таки я гостья из другого мира. Даже у нас в соседней стране аборигены могут наслаждаться кушаньями, совершенно несъедобными для приезжих. Взять хотя бы огненно-острое рагу Шерерских островов с креветками.

К экзотическим Лиора отнесла все продукты первой категории, но приготовленные с использованием специй и соусов. Например, густой темно-красный суп из кислого фрукта кижу с мясом фуубе и какими-то местными стручками я попробовала на свой страх и риск — и только потому, что стручки на вид были точь-в-точь как наш перец.

В потенциально вредные она записала почти все морепродукты, начиная с живности и заканчивая водорослями, мясо некоторых наземных зверюшек, а также грибы и значительную часть овощей и фруктов. Из напитков мне позволили попробовать только горячую воду, подкисленную и подкрашенную соком кижу, и бодрящий отвар из коры дерева — того самого, из листьев которого делали лепешки.

— Шерга, — пояснила Лиора, предлагая мне чашу с темной, пряно пахнущей жидкостью, немного похожей на крепкий чай с убойной дозой корицы и имбиря. — Пригуби, у нас его все пьют. Вроде бы никому плохо не было.

Сердцебиение от этой шерги почти тут же участилось. Я собралась с силами и задействовала биокинез. Выяснилось, что в коре содержится вещество, похожее по воздействию на танин и кофеин, однако более сильное. Лиора осушила несколько чаш без видимых последствий, только глаза у нее заблестели сильнее, вероятно, местные привыкли к большим дозам этого «энергетика».

Мне же пришлось ограничиться парой глотков.

Самым вкусным оказался суп-пюре, на втором месте — паштет; жаль, что его не принято было намазывать на лепешки. Желтый фрукт с непроизносимым названием невыносимо горчил, а красный кижу слишком напоминал лимоны — такого много не съешь, так что растительной пищи не хватало.