Игры в жизнь - Александр Чубарьян Страница 15

— Кто?

— Вампир, это ник его.

— Погоняло, что ли? — недоуменно уставился Хызыр на Макса.

— Ну типа того. Вы говорите, что это он в Устиновском переулке… ну, в общем, я его после этого вживую не видел и с ним не разговаривал…

— Как понять «вживую»? — влез Важа. — Он что, умер?

— Нет, просто мы по сети играли, ну, в компьютеры, и я с ним играл в одной команде.

— Играли? — прищурился Хызыр.

— Ну да. В «Контр-Страйк», игра такая, мусора, террористы… Мы часто в нее играем, вот вчера тоже. Но он не дома был, а где-то в другом месте. Я не знаю где, — поспешил добавить Макс, видя, как Хызыр приоткрыл было рот, чтобы задать очевидный вопрос.

— А ты откуда знаешь, что не из дома? — спросил Важа.

— Во время игры мы по чату немного поговорили. Так, привет-как-дела-пока.

Важа кивнул, словно понял пояснение Макса.

Хызыр сунул руку в карман и достал оттуда небольшой баллончик с распылителем.

Макс заметно напрягся, пошевелил руками, но Хызыр поставил его на стол и спросил:

— Знаешь, что это?

— Газовый баллончик, — пожал плечами парень.

— Не совсем. Это краска. Сейчас я тебе знак нарисую, а ты посмотри на него и скажи, видел ли ты где-нибудь подобное.

Макс недоуменно кивнул. Хызыр привстал и крепко ухватил баллончик.

— Смотри… — После этих слов густая струя терпкого запаха ударила Максу в лицо. Тот попытался было рвануться, но слезы брызнули из глаз и сразу перехватило дыхание. Вдобавок Хызыр рванул Макса за шкирку и сильно ударил лицом о стол.

Макс отключился еще до того, как подскочивший Важа врезал Максу кулаком в висок.

— Тише, братик, замочишь, — остановил Хызыр замахивающегося на новый удар Важу, — давай его в подвал и скажи Мирону, пусть скополамин готовит. И пусть браслеты на него наденет…

Пока бывший химик-психолог Мирон готовился к допросу Макса с помощью «сыворотки правды», пока Важа с Хызыром не торопясь, сидя в уютных креслах, пили вино и ждали начала допроса, из города по Речному мосту одна за другой с разными промежутками времени проносились дорогие машины с сидящими в них городскими авторитетами. Они все проезжали около десяти километров и сворачивали с трассы на еле видную дорожку в степи. Проехав по ней еще пару километров, они все подъезжали к утопающему в зелени высокому забору, далеко тянувшемуся от дорожки в обе стороны. Ворота, преграждавшие путь, открывались, и иномарки заезжали во двор, где пожилой бородач в камуфляже показывал хозяевам, где припарковать машины.

Анастас приехал самым последним. Он не опоздал, напротив, приехал аккурат вовремя.

Выйдя из своего «рейндж-ровера» он демонстративно посмотрел на часы — этот жест показывал остальным, что Анастас, как всегда, пунктуален.

Выполняя обязанности хозяина дома, к нему с улыбкой на лице подошел Сема Летчик и пожал руку. Он не стал обниматься и целоваться, как делал это, встречая других гостей, и Анастас знал почему.

Еще свежи были воспоминания о недавней распре, когда Сема, чтобы вытащить своих людей из ментовки, сдал РУОПу цех Анастаса, занимавшийся производством поддельного машинного масла. Таким образом Сема убил двух зайцев — убрал конкурентов, мешающих ему работать, и освободил своих ребят.

Ответ Анастаса не заставил долго ждать. Поскольку доказательств стукачества у грека не было и предъявить Летчику он ничего не мог, он просто нажал нужные рычаги в практически полностью купленной им таможне, и четыре двадцатитонника с бельгийским мороженым три дня простояли на спецплощадке.

Тридцатиградусная жара сделала свое дело как раз на третий день, когда в машинах закончилась солярка и холодильные агрегаты остановились. Две самые крупные фирмы в городе получили вместо мороженого прокисшее молоко, а Сема попал на почти две сотни тысяч долларов.

Неизбежно должны были последовать более радикальные меры, не вмешайся в это дело Заур. Ему война в городе была не нужна, поэтому он сам нанес визит сначала одному, потом второму. После небольшого разбирательства обе стороны решили, что убытки примерно одинаковые, и не стали предъявлять друг другу претензии, однако все понимали, что перемирие не более чем временное и дай кому-нибудь из них Господь шанс, он обязательно его не упустит.

Но на виду у всех все происходило спокойно — слово Заура много значило для обоих, и пока они нарушать его не собирались.

Летчик провел рукой в сторону дома, показывая направление, и как бы между прочим произнес:

— Все уже в сборе, тебя ждем.

Анастас повторил жест с часами и, ничего не отвечая, направился к дому.

Прямо перед домом на широкой лужайке стоял большой стол, уставленный бутылками, тарелками со всевозможной закуской, фруктами, зеленью.

«Традиционный шашлык, наверное, за домом готовят», — мелькнула мысль у Анастаса, когда он подходил к столу.

За столом действительно уже сидели все, кто должен был прийти на встречу.

Здесь был и Кето, владелец почти всех бензозаправок в городе, и Степаныч, близкий друг самого Япончика, и двоюродный брат покойного Микаэла Женя Банщик, которого так прозвали из-за того, что он с детства ненавидел всякие сауны, бани и тому подобную дребедень, предпочитая обыкновенный душ.

Анастас громко поприветствовал всех и под посыпавшиеся со всех сторон ответные возгласы уселся на свободное место рядом с Ашотом Казаряном.

Во главе стола сидел, конечно, не Летчик, а Заур. Он пришел на встречу в своем обычном костюме, старого покроя, в некоторых местах потертом, и Анастас, глядя на него, в душе презрительно сплюнул:

«Дешевый номер, мол, смотрите, как должен жить честный вор: все в общак, себе ничего. Дерьмо! А на чьи деньги твой зять поехал себе дом в Испании покупать?»

Виду, впрочем, Анастас не показал, напротив, чуть нагнувшись над столом, уважительно кивнул Смотрящему и, дождавшись ответного жеста, удовлетворенно откинулся на спинку дубового стулах.

— Как дела, дорогой? — повернулся к нему Ашот.

— Нормально. А у тебя?

Ашот усмехнулся:

— Да есть кое-какие неполадки…

— Слышал, слышал, — кивнул Анастас, доставая из кармана сигареты.

Щелкнул серебряной крышечкой «Зиппо», затянулся и добавил:

— Ничего, все утрясется. Сейчас решим, что делать, как говорится, все будет о'кей.

— Всех этих отморозков давно на месарь сажать надо было, шакалы, а не люди, — встрял в разговор Женя Банщик, — никаких понятий не имеют, суки.

«Баклан дешевый, — подумал Анастас, — тебе бы самому…»

Что конкретно следовало Жене, Анастас додумать не успел, так как хриплый и громкий голос Заура заставил замолчать всех, говоривших: