Трон Знания. Книга 4 - Такаббир Эль Кебади Страница 155

***

Взгляд заскользил по белому потолку, перетёк на перламутровые окна, словно покрытые слёзами дождя. На подоконнике ваза с алыми цветами, похожими на бабочки.

– Я была здесь раньше, – прошептала Малика.

– Конечно, это твой дворец, твоя спальня, – прозвучал тихий голос Иштара.

– Что это шумит?

– Ветер.

– Сколько я была без сознания?

– Три года.

Малика вдавила голову в подушку:

– Что?

– Три дня. – Иштар сжал её руку. – Прости, я разучился шутить.

– Как Альхара?

– Сердечный приступ.

Малика опустила веки:

– Он умер?

– Жив.

– Воин?

– Кровоизлияние в мозг.

– Он жив?

– Умер. Разыгралась буря, и вас не сразу хватились. Потом ливень, град. В Лунной Тверди никогда не было града. Градины размером с яйцо перепёлки.

– У него есть жена, дети?

– Град обил с еракли все цветы, и теперь непонятно когда начнётся сезон штормов, – говорил Иштар, словно не слыша Малику. – Поэтому я не отпущу тебя, даже если ты очень захочешь.

– Хочу спать.

Иштар принялся перебирать пальцами её пальцы:

– Эльямин, что случилось?

– Я упала с горы.

– С какой горы?

– Там много ступеней.

– Вас нашли в машине. Вы съехали с дороги и застряли. Эльямин…

– Хочу спать.

– Я впервые понял, что испытывают люди, когда теряют близких.

– Я сплю.

Просыпаясь Малика видела каких-то людей: стариков в белых рубахах, женщин в белом. И вновь проваливалась в сон. Она потерялась во времени и не спрашивала, какой сейчас день или который час. Позволяла себя кормить и поднимать. Послушно стояла под душем и вновь ложилась в постель. Ей было всё равно: кто её трогает, и что с ней делают. Когда появлялся Иштар, все уходили. Он подолгу сидел у неё в ногах, массируя ей стопы и пальцы.

В одно из посещений вложил Малике в руку распечатанный конверт:

– От Адэра. – Придвинул к кровати кресло. Усевшись, облокотился на колени. – Он объявил о помолвке с принцессой Партикурама.

Малика закрыла глаза. Просто так струны не рвутся.

– Три недели назад. В день, когда с тобой это случилось. Ты говорила, что иногда в тебе просыпается тёмное «Я». Это как-то связано с Адэром? – Иштар обхватил ладонью её подбородок. – Эльямин! Посмотри на меня. Пожалуйста!

Она подняла веки.

– Это связано с Адэром? – повторил Иштар.

– Неважно.

– Что неважно?

– Всё.

Ничего не добившись, Иштар ушёл. Через несколько дней… или недель в спальню вплыла женщина в чёрном платье.

Посмотрев на большой живот, Малика прошептала:

– Галисия…

– Я пытаюсь забыть это имя, а ты напоминаешь. – Галисия опустилась на стул, с довольным вздохом вытянула босые ноги и пошевелила пальчиками. – Не спросишь, когда мне рожать?

– Когда?

– Скоро. – Галисия стянула с головы чаруш. Скомкав, бросила на столик. – Тебе не интересно, как я здесь оказалась?

– Интересно, – произнесла Малика, глядя в стену.

– Восемь месяцев я каждый вечер отправляла ему письма. Рассказывала о прошедшем дне, интересовалась его делами. И не получила ни одного ответа. И тут я прошу разрешения проведать тебя, и мне тут же приносят записку и дают паланкин. Иштар думает, что мы подруги. Мы подруги?

– Нет.

Покачав головой, Галисия окинула комнату взглядом:

– У тебя уютно. Конечно, не так, как во дворце Иштара… Мать-хранительница сказала, что ты заболела. Сказала, у тебя что-то с нервами. Из-за спектакля и прочей ерунды. Это так?

– Так.

– Тебе не интересно, как я живу?

– Интересно.

– Хорошо живу. С Самааш вижусь редко. Она всё время с дочкой. Мебона. Дурацкое имя. Если Иштар назовёт моего ребёнка дурацким именем, я повешусь. Что ещё тебе рассказать?

Подложив руки под щёку, Малика пожала плечами:

– Ничего.

– Какие новости с родины?

– Никаких.

– Совсем-совсем? Неужели Адэр тебе не пишет?

– Пишет.

Галисия хмыкнула:

– А говоришь никаких новостей. Что пишет?

– Ложь.

– Адэр умеет врать – красиво, правильно, – и никто не догадывается, что он обманывает. А иногда говорит правду, но говорит её так, что она кажется самой настоящей ложью. – Галисия намотала на пальчик прядку волос. – Дай почитать. Я тебе сразу скажу: он говорит правду или врёт.

– На столике.

Приподнявшись, Галисия вытащила из-под чаруш конверты:

– Личную переписку надо прятать, а у тебя на видном месте. – Покрутила конверты в руках. – Ни имени, ни его печати. Ты точно уверена, что это он написал?

– Точно.

Галисия достала чистые листы и клочок бумаги. С минуту помолчала, поджав губы:

– М-да… Адэр, как всегда, многословен. – Потрясла огрызком листа. – Особенно здесь. Знаешь, что здесь написано?

– Ничего.

– Здесь написано одно слово: «Когда?» Что в переводе на слот означает: «Езжай домой, мать твою!» – Галисия бросила листы и конверты на столик. – Знаешь, зачем я пришла?

– Нет.

– Я хотела посмотреть, как ты живёшь.

Галисия поднялась. Уперев кулаки в поясницу, слегка выгнулась и пошла по спальне. По-хозяйски заглянула в один шкаф, в другой. Выдвинула из комода ящик. Мизинцем поддела крышку на шкатулке. Немного постояла возле напольной вазы с цветами. Вернулась к стулу, но садиться не стала.

– Я ведь тебя порядочной женщиной считала, а ты мужицкая подстилка. Нельзя брать чужое, Малика. Грех это. Одного увела. Второго. Он женатый человек. У нас скоро ребёнок будет. А ты присосалась к нему как пиявка. И сосёшь из него, сосёшь. Уезжай, Малика. Уезжай, пока сезон штормов не начался.

– Уходи, – промолвила она, не чувствуя ни злости, ни обиды, и перевернулась на другой бок.

***

– Сколько живу, а такое вижу впервые, – сказал Йола, прикрывая уши воротником ватника.

– Долго живёшь? – спросил Адэр, наблюдая, как по морю, покрытому льдом, осторожно перемещаются ориенты. На санках сети, топорики, ледобуры.

– Долго, – отозвался Йола, выдохнув клуб мутного воздуха. Не отрывая руку от воротника, указал пальцем вправо. – Там залив есть. Вон за теми скалами. От вашего замка по прямой. Вода, как рапа, глаза выедает. А замёрзла! Я когда сверху увидел, подумал: пена. Ребята спустились, а это лёд. И так чуднo – леденеть начало с того залива.