Рыжая. Я не продаюсь - Мстислава Черная Страница 16

И вообще. Что я расклеилась? Не причинять вреда я не обещала. Время у меня по-прежнему есть, всё тот же месяц. Придумаю, как бусину украсть, и снова стану сама себе хозяйка. Даже лучше, пожалуй. То я была бы к ведьме привязана, а тут получается, в любой момент могу соскочить. Угу, только про метку не забывать. Я забралась под одеяло и отключилась почти мгновенно. И никакие кошмары меня не мучили.

Потянулись однообразные, невыносимо скучные дни.

Я вставала вместе с девочками, завтракала. Поняв, что я больше учитель, нежели соперница, и вообще дико странная, крыски не спешили кусать, выжидали, тем более «королеве» пасть Иос лично прищемил и непрозрачно намекнул, что её поведение его расстраивает. «Королева» затаилась.

Как и предсказала ведьма, танцевать приходилось не меньше шести-семи часов, полноценный рабочий день. Я учила мэтра, вместе с ним мы учили девочек, затем, когда они уходили, я показывала Иосу вариации. В самом конце уже Иос учил меня — мы готовили номера. Как не надорвалась, не знаю. Я выматывалась, уставала. Да, постепенно я начала привыкать к нагрузкам. Во многом спасал ежедневный массаж, который я получала в спа. Отдыхом я воспринимала час-полтора, которые удавалось провести с портнихой. Официально — мы готовили костюмы для выступлений. Неофициально — я буквально по капле выжимала из немногословной женщины информацию о мире.

По вечерам, когда заведение начинало работу, я поднималась в башню, где меня ждала ведьма и её уроки. В первую неделю старуха учила меня чувствовать энергию, а когда у меня начало получаться, мы перешли к более сложному этапу — азам управления собственной аурой. Оказывается, можно сознательно излучать простые сигналы, например, «я опасная» или «я самая привлекательная и обоятельная». Именно так Мили и напугала меня. Признаться, я с нетерпением ждала, когда мы перейдём у управлению чужими аурами. Проще говоря — к внушениям. Ведьма уверяла, что я смогу по желанию одновременно кому-то казаться желанной, а кого-то пугать до судорог. Понимаю, что не для добра меня такому учат, но именно эти умения мне нужны, чтобы защититься.

Время утекало сквозь пальцы.

— Сегодня ты выступаешь, Огонёк, — слова маман прозвучали как гром среди ясного неба.

— Как скажете.

А что ещё я могла ответить? Что не хочу, не буду? Смешно.

— Я решила, что не стоит тебе сразу начинать со сцены в общем зале. Выступишь перед особыми гостями заведения в Малом салоне.

— Хорошо.

— Исполни длинную вариацию. Некоторое время господа будут смотреть, но позже вернутся к своей беседе. К тебе отнесутся именно как к танцовщице, а не девочке.

— Это радует.

Маман лишь сладко улыбнулась.

Занятие танцами для меня отменили, если не считать короткой репетиции под присмотром Иоса. Мэтр счёл меня готовой к покорению зрительских сердец и велел отдыхать. Да, наконец-то! Дневной сон и плотный обед пошли мне на пользу, по крайней мере я почувствовала себя полной сил и готовой к свершениям.

Мысль, что кто-то из господ, вопреки заверениям маман, захочет меня как девочку, а не как танцовщицу, пугала, но я старалась гнать её подальше. Что я могу сделать? Ничего. Вывернуться чудом и сбежать. Собственно, у меня одна надежда — никто из гостей не предложит маман больше, чем она планирует выручить в будущем.

Для выступления я выбрала зелёный костюм, идеально подходивший к цвету моих рыжих волос. Расшитый облегающий топ, широкая с высоким разрезом юбка. Мы с портнихой долго мудрили и придумали накидку. Когда я войду, выглядеть буду вполне целомудренно, в соответствии с местными правилами, а вот когда заиграет музыка и ударят барабаны, я скину лишнюю деталь…

— Готова? — Иос нервничает?

— Более чем.

— Господам подали десерт, вино. Как только начнёт играть музыка, ты заходишь, делаешь реверанс и начинаешь танцевать. Да?

— Да, а когда закончу танцевать, поклонюсь и выйду.

Сто раз проговорили. На память не жалуюсь. Какие могут возникнуть трудности?

— Удачи, — выдохнул Иос.

Маман, сидящая тут же, в кресле, лениво подмигнула.

Удачи мне.

Из-за двери полилась мелодия, мэтр распахнул для меня дверь и я, чуть покачивая бёдрами, вошла в Малый салон. Думать получалось только о зрителях. Я боялась, что кто-нибудь возьмёт и протянет руку, не желая смотреть, а желая полапать, но нет, господа расположились за столом.

И одного из них я узнала. Брюнет в неизменном чёрном расшитом серебром мундире. При виде меня он скривился и резко повернулся к соседу:

— Гойен, как это понимать? Ты же знаешь, я не выношу продажных.

А чего в бордель пожаловал? Друг, где логика?

Или он в ресторан пришёл, а моё появление весь аппетит отбило?

Да плевать! Мне что делать?!

— Ай, расслабься. Она просто станцует. Спорим, ты будешь поражён?

Мелодия лилась, и я начала плавный поворот, тряхнула волосами.

Брюнет вскочил и двинулся прямо на меня. Сердце пропустило удар, руки в миг заледенели. До меня с запозданием дошло, что он идёт не ко мне, а к двери за моей спиной. Ну и катись, а я станцую… Удар бедром. Удар барабанов.

Я рывком сбросила накидку, чуть отклонилась и пустила по телу косую волну. Взгляда от лица брюнета я не отрывала. Глаза в глаза.

Он застыл на месте и, кажется, забыл как дышать.

Зрачки мужчины расширились до предела, отчего его глаза показались чёрными провалами, такими же мрачными, как и его костюм, и в глубине души я почувствовала удовлетворение. Продажные, говоришь, не нравятся? Поэтому дыхание затаил и даже моргать забываешь? Да уж, поражён — это мягко сказано. Жаль, на спор не согласился. Вот я бы порадовалась.

Ещё волна, плавно выпрямиться.

Брюнет стоял, а я продолжала танцевать. Удерживать зрительный контакт больше не получалось, наваждение рассеялось. Почудившейся власти над мужчиной я больше не ощущала, но с места он так и не сдвинулся. Остальные? Я повернулась, мазнула по зрителям взглядом. Внимание целиком принадлежит мне, точнее, нам с брюнетом. Кажется, дружки ждут, когда он отомрёт.

Пошутить захотелось нестерпимо. Или отомстить за неприязненные гримасы в мой адрес? Про вариацию я забыла, сбилась на импровизацию, но получалось хорошо — к прерванной беседе зрители всё ещё не возвращались, следили за представлением. Минут через пять я поняла, что начинаю уставать, повторяться. Наверное, пора закругляться.

А брюнет по-прежнему стоял, правда, про дыхание всё-таки вспомнил. Грудная клетка просто ходуном ходила. И я решилась. Восьмёрка бёдрами, резкий удар на каждый шаг. Я приблизилась к брюнету почти вплотную. «Тряска» специально для тебя, дорогой. Я облизнула губы. И… он не выдержал! Подался вперёд!