Время одиночек - Артем Каменистый Страница 16

Договорить он не успел. На улице обиженно взвизгнула собака, явно получившая неслабого пинка, занавеска распахнулась, впустив в домик Ришака. Старик, злобно осмотрев присутствующих, констатировал:

– Опять вы чешете языки подобно старым бабам! И ты, сын мой, первый это делаешь! Ты за жизнь свою лишь одну радость мне доставил – Тимура. Тимур – продолжатель нашего рода. Ты говорил, что это имя великого небесного завоевателя? Так вот, небо захватил он, а землю завоюет мой внук. И прекратите мне его портить своими разговорами – Тимур должен вырасти воином, а не стать подобным вам. Завтра с рассветом юноши отгоняют лошадей на верхние пастбища. Если повезет, там же возьмут пару диких быков – достойная забава для молодых. Тимур пойдет с ними, я окажу честь тебе, Сергей-безродный, поставлю его главным в этом кочевье. Через неделю придут купцы с побережья, и тогда Тимур пригонит лошадей назад. На травах верхнего пастбища у них залоснятся округлевшие бока, и заблестят глаза, и нрав игривым станет. Мы хорошо продадим лошадей. И это будет заслуга Тимура. А ты, Сергей-безродный, за эти дни вволю начешешь свой язык и не будешь забивать уши моего внука бабской болтовней.

Старик упруго, будто молодой, развернулся на одной ноге, выскользнул из дома, через плечо добавил:

– Тимур, иди спать, тебе вставать придется раньше, чем обычно.

– Да, дед Ришак, я пойду спать.

Егор тихо буркнул вслед:

– Страшный старикан. Из него бы неплохой местный Чингисхан получился.

– Нет… Чингисхана он из моего сына мечтает сделать, – вздохнул Сергей.

– А что? Тим твой – чертенок еще тот. Голую бабу разве что издалека видал, но зато успел на тот свет отправить нескольких человек. Звереныш…

– Егор, будь все иначе, он бы не выжил сегодня. Признай честно: от всей той белиберды, которой мы его пичкали все эти годы, толку здесь меньше, чем от умения стрельбы из лука.

– Ну не всегда… Знаешь ли, все зависит от ситуации. В некоторых ситуациях знания все же поважнее. Тим владеет языком кочевников, но и выучил несколько языков, на которых общаются здешние люди с побережья. Такой полиглот нигде не пропадет: не сможет саблей на жизнь заработать – станет переводчиком.

– Ты еще скажи, что ему квантовая физика пригодится здесь.

– Почему бы и нет? Парень не по годам смышлен – кто знает, что даст смешение в его голове наших знаний и местной обстановки. Он на удивление здоров, как бык здоров, любознателен, умен, с отменной реакцией и себе на уме. Посмотри на этого дикаренка: он не упускает ни единого нашего слова.

Сергей, встрепенувшись, сурово произнес:

– Тим, иди спать. Ты слышал, что дед Ришак сказал.

– Да, отец, все, я ухожу спать.

Выйдя из дома, Тим, не скрывая шагов, пошел к юрте, где ночевали такие же, как он, юноши, еще не посвященные в воины. Но, отойдя недалеко, тихо вернулся, прислушался к разговору взрослых. Успел вовремя – Егор как раз говорил о нем:

– Сергей, думаю, ты понимаешь, почему Ришак отправил Тима на пастбище?

– Конечно, понимаю… Ришак боится за него. Боится, что сюда нагрянут те, кто прислал этого амбала с плазмометом, и отомстят мальчишке за своего. Степная логика. И в чем-то я его понимаю: Тиму повезло родиться с иммунитетом матери – он единственный из наших детей, кто сумел справиться с местными микробами. Тим – везунчик… Но вот от плазмы у него иммунитета точно нет…

Сеул не сомневался, что с Иллицием не все так просто обстоит. Не верилось, что эта тварь Эльалиен отпустит свою законную добычу просто так, не учинив напоследок какой-нибудь омерзительнейшей пакости. Но Сеул до последнего не верил, что пакость окажется настолько пакостной.

Иллиций оказался зайцем.

Зайцем стопроцентным.

Настолько стопроцентным, что можно капюшон не опускать – это все равно что пытаться обезьяну за человека выдать, маскируя ее красный зад бархатными штанами.

Представился заяц коротко:

– Я – Иллиций и пойду с вами.

Сеул переглянулся с Дербитто – возразить не посмели. Да и толку от возражений…

Едва отряд отъехал от ворот, Дербитто поравнялся с Сеулом и уточнил:

– Я правильно понял: этот… гм… уважаемый господин собрался с нами разделить все тяготы погони?

– Боюсь, что да.

– Интересно… Господин Сеул, у меня девять стражников, у вас лоботряс Пулио, нюхач Бигль и писарь Гумби. Не хочу говорить плохого о ваших людях, но из них лишь Пулио способен в драке испортить чью-то морду, а не свои штаны. Итого нас двенадцать боеспособных мужчин. Отряд неплохой, но почему мы не взяли всех? Я же приготовил тридцать своих лучших людей.

– Иллиций сказал, что нам надо держаться как можно незаметнее, и такой толпой это не выйдет.

– Так что получается – этот Иллиций здесь теперь главный?

– В некотором роде да… Дербитто, ты сам должен сознавать…

– Господин Сеул, я прекрасно все осознаю, но поймите меня правильно: мы не сможем такими силами обеспечить безопасность этому короткоухому зайцу. Если его прирежут, боюсь, нам тогда уже точно не отделаться от крупных неприятностей. В трактире Пуго этот парнишка прихлопнул пару его сородичей, сжег того громилу и вырубил вышибалу – и при этом даже не чихнул. Кто знает, на что он еще способен? Мы еще недалеко отъехали, может, удастся уговорить его усилить отряд?

– Попробую. Сомневаюсь, но все равно попробую.

Сеул пришпорил лошадь, поравнявшись с Иллицием, осадил, вежливо поинтересовался:

– Извините за беспокойство, но откуда вам известно, что убийца покинул город?

Заяц и ухом не повел – так и сидел в седле истуканом, неподвижно уставившись куда-то вдаль. На губах полуулыбка, глаза чуть прищурены, встречный ветерок колышет золотистые пряди длинных волос. На вид парню лет восемнадцать, хотя с этими тварями разве можно быть в чем-то уверенными…

Сеул уже было решил, что его игнорируют, но тут Иллиций соизволил ответить. Цедя слова сквозь зубы, будто с собакой общается, произнес:

– Сейчас вы сами все увидите.

Заяц развернул лошадь, направил ее к проему в живой изгороди, тянувшейся по левой стороне дороги. Подковы перестали цокать по брусчатке – копыта зашлепали по все еще мокрой земле. Преодолев заросли, Сеул увидел тела.

Три трупа лежали на краю кукурузного поля, четвертый скорчился за придорожной изгородью. Наметанным глазом Сеул с ходу определил, что этот, по-видимому, погиб первым. Остальные, похоже, побежали подальше от дороги, но уйти не смогли.

Иллиций, указав на трупы, с легкой насмешкой произнес:

– Они сделали здесь засаду на убийцу. Удобное место, чтобы подсматривать за дорогой. Они увидели убийцу – и умерли сами.